– Прошу прощения, маршал. Вы уж извините, немного не рассчитала – совсем забыла, что обычному человеку, проехать куда сложнее и времени это занимает больше.

Устинов кивнул. Их встреча не афишировалась, и приезжать сюда с помпой, на положенном по должности лимузине значило поставить крест на всей их псевдосекретности. Так, как сейчас, разумеется, тоже не скроешься, но в том, что человек отправился в ресторан отметить успех, нет ничего особенного, и лишнего внимания сие действо не привлекает. Во всяком случае, на это хотелось надеяться.

Прибыть вовремя сумел лишь по-военному точный Устинов. Коломиец и Берг опоздали даже сильнее Громовой. Берг вежливо извинился, Коломиец, недовольный ситуацией в целом, лишь пробурчал, что в таких случаях положено, и ни словом больше. Видно было, что промышленник недоволен, в первую очередь, собственной непредусмотрительностью, но показать это не хочет. Все сделали вид, что не заметили его потуг, и Устинов мысленно усмехнулся. Хелен, естественно, о собственном опоздании деликатно промолчала, а маршал уточнениями заниматься не стал. Тоже естественно, если подумать. Лучше уж эти двое пускай чувствуют себя виноватыми – не перед ним, перед дамой. Так проще будет говорить о спорных вопросах. Если они возникнут, конечно.

Наконец церемонии были закончены. Коломиец, осмотрев стол, вздохнул:

– Может, стоило бы заказать что-то посерьезнее фруктов?

– А что вас не устраивает? – Хелен сделала невинное лицо, взяла из огромного блюда аппетитное желтое яблоко, подкинула его, ловко поймала. – Тут же сплошные витамины. О пользе витаминов, кстати, говорит тот факт, что пока Адам не стал кушать яблоки, его и к женщинам не тянуло. Вы как, против уроков истории?

Пока Коломиец, малость ошарашенный таким подходом, силился придумать достойный ответ, Устинов, давясь от смеха, но внешне сохраняя нордическое спокойствие (знал бы кто, каких усилий это ему стоило, позавидовал бы силе воли маршала), небрежно щелкнул пальцами. Появившийся словно из ниоткуда официант – рестораны такого уровня использовали, разумеется, только живую прислугу – вежливо склонил голову, получил команду накрывать на стол и исчез, будто испарился. Маршал даже поежился немного, до того инфернально это выглядело. Такое впечатление, эти типы, не обращая внимания на все веяния современной науки и мнение суровых академиков, ухитрились каким-то образом овладеть гиперпереходом и перемещаются с его помощью в пределах своего заведения. Умом-то он понимал, что все это чушь, просто в таких ресторанах персонал вышколен соответственно статусу храма желудка, однако расшалившееся воображение упорно подкидывало ему нестандартные идеи.

Стол был накрыт в мгновение ока. Дождавшись, пока официант покинет кабинет, Устинов пошарил в небрежно прислоненном к ножке стола портфеле и извлек из него аккуратную, отливающую серебром металлическую коробочку. Поставил ее в центр стола, чуть сжал по бокам…

Заныли зубы, дико, нестерпимо, к счастью, всего на миг. Судя по враз перекосившимся лицам остальных присутствующих, они испытывали схожие чувства. Хорошо еще, что агрегат вышел на режим очень быстро, и неприятные ощущения исчезли. Перехватив взгляд Берга, маршал кивнул:

– Это именно то, о чем вы подумали.

– Глушилка… А почему такая громоздкая?

– Ее мои умники в мастерских сваяли, так что дизайном не блещет, уж извините. Зато я могу быть уверен, что нас не прослушивают. А то, сами понимаете…

Все согласно закивали. Действительно, аппаратура, поставляемая в войска и гражданские конторы официально, вполне могла иметь какую-нибудь лазейку, чтобы обеспечить спецслужбам доступ даже к самым секретным разговорам. В этом плане грубая, но мощная поделка армейских умельцев, наглухо забивающая все каналы, выглядела куда предпочтительнее.

Пока народ окончательно осмыслял фразу, Устинов поднял бокал:

– Ну, за победу!

– За победу, – нестройным хором поддержали его тост остальные. Всем было ясно, что, по сути, с глобальной точки зрения они имеют здесь и сейчас локальный успех, но все же для их планеты это была именно победа. И возможность им всем остаться в живых, разумеется, поэтому радость и энтузиазм звучали неподдельные. А потом на некоторое время установилось молчание, прерываемое лишь звяканьем столовых приборов. Что поделать, все они были голодны, сам Устинов не ел почти сутки, да и остальным явно не оставалось времени на правильное и своевременное питание. Коломиец так и вовсе схуднул, по лицу было заметно, хотя объемистое чрево пока сохраняло прежние габариты.

Устинов наелся первым. Откинулся на спинку стула, не особенно следуя великосветскому этикету, сдобрил обед большим, почти на весь бокал, глотком вина и, не дожидаясь, пока остальные закончат трапезу, сказал:

– Он вернется завтра, во второй половине дня.

– Кхе… – не ожидающий такого резкого продолжения разговора Коломиец поперхнулся и закашлялся. Все невозмутимо сделали вид, что ничего не произошло, и, справившись с пошедшей не в то горло пищей, промышленник чуть сипло ответил: – Что-то он у вас не торопится. Отсюда шуровал куда быстрее.

– Тогда надо было спешить, а сейчас нет, – безразлично отозвался Устинов. – А наш бравый адмирал, когда речь не идет о сражении, чертовски нетороплив.

– Плохое качество, – задумчиво пробормотал Отто Оттович, медленно вращая в ладонях почти до краев наполненный бокал и ухитряясь при этом не пролить ни капли.

– Все лучше, чем бездумная суета, – пожал могучими плечами Коломиец. – Может, он и не торопился, но всюду успел. В отличие от некоторых торопыг там, в метрополии. Я ничего не путаю?

– Это все мелочи, – мягко вклинилась Хелен. – Главное, что мы имеем в сухом остатке? Если исключить потрепанную планетарную оборону, то всплеск патриотизма и одновременно ненависть к метрополии. Благо, ни для кого уже не секрет, что Александров привел сюда эскадру фактически вопреки приказу командования. Мне кажется, время пришло.

– Риск, – поморщился Устинов.

– Кто не рискует, тот не…

– Качается на виселице, – закончил за нее Устинов. – И вообще, для начала неплохо бы обговорить этот скользкий момент с самим адмиралом. А то представьте себе. Берем мы его под белы рученьки, да говорим: земля наша велика и обильна, а порядка на ней нет. Приходи и володей.

– Не ерничайте, Василий Викторович, – поморщился Коломиец. – Он ведь не дурак, прекрасно понимает, что такой шанс выпадает раз в жизни.

– Я и не ерничаю. Просто мне сложно представить себе его реакцию. К примеру, решит он, что мы его специально провоцируем, чтоб потом сдать и тем самым выслужиться. И что?

– Что?

– А то. Он глазом моргнет – и окажутся рядышком дюжина лбов с автоматами, да поставят нас к стенке. Александров ведь к нашим делам никакого касательства не имел… Нет, господа-товарищи, действовать нужно иначе. Потратим неделей больше, сейчас это непринципиально, зато сработаем аккуратно и без надрыва.