Дети находились у ее матери. Линда съела в одиночестве завтрак, состоявший из крутых яиц и кофе, пожалела о том, что отослала детей и теперь их звонкий смех не заполняет дом. После суда она отправится на поезде за город, чтобы провести с ними уик-энд, а в понедельник они все вместе вернутся в город.

Теперь дом принадлежал ей. Финансовые соглашения были дружескими. Она получила дом и весьма щедрые алименты на себя и двоих детей.

Каждый уик-энд, в субботу или воскресенье, Дэвид навещал детей. Линде всегда удавалось избегать встреч с ним. Она не видела его три месяца, пока они не встретились в офисе ее адвоката для окончательного обсуждения финансовых вопросов.

Она поставила лишь одно условие относительно его свиданий с детьми. Они не должны находиться в обществе Клаудии. Дэвид согласился.

Линда медленно допила кофе. Скоро придет время отправиться в контору адвоката, а оттуда — в суд.

Клаудия проснулась в одиннадцать. Кто-то звонил в дверь. Накинув прозрачный розовый пеньюар с пятнами помады, она добралась до прихожей.

Перед девушкой стояла невысокая полная женщина.

— Я — миссис Кобб, — представилась она. — Меня прислали из агентства.

У нее были крупные красные руки и изможденное старое лицо.

— Проходите, миссис Кобб, — сказала Клаудия, борясь с зевотой. — Боюсь, тут ужасный бедлам, но вы, несомненно, с ним справитесь.

Она провела женщину на кухню и указала на дверцу под раковиной.

— Вы найдете там все необходимое. Извините, я оставлю вас; я легла очень поздно.

Миссис Кобб обвела мрачным взглядом кухню и ничего не сказала.

Клаудия достала из холодильника открытую банку консервированных персиков и положила их на тарелку.

— Мой завтрак, — сказала она с радостной улыбкой; забрав в гостиной журналы и газеты, она вернулась в спальню.

Устроившись с комфортом в постели, она принялась листать прессу. Ее любимой газетой была «Дейли мейл». Клаудию в первую очередь интересовала страница, посвященная шоу-бизнесу. Она жадно изучала ее, ища, как всегда, какое-нибудь упоминание о Конраде Ли. Обрадовалась, отыскав заметку о натурных съемках, осуществляемых им в Израиле. Там сообщалось о том, что в конце недели съемочная группа возвращается в Англию, чтобы продолжить работу в студии.

Она обвела публикацию черной ручкой и позвонила своему агенту. Ей предстояло два дня сниматься в фильме Конрада. Группа отправилась на натуру, не успев дойти до сцен с участием Клаудии. Однако кинокомпания обещала ее агенту, что по возвращении группы девушку пригласят для съемок.

Она сообщила агенту хорошие новости. Он обещал проконтролировать ситуацию.

Клаудия лениво потянулась. Последние несколько месяцев до переезда в пентхаус прошли весело, хотя Дэвид начал немного надоедать. Пентхаус был великолепным. Он производил впечатление на всех ее друзей. Она много фотографировалась здесь и всегда радовалась, видя свои снимки в различных журналах, — «Очаровательная молодая актриса и фотомодель Клаудия Паркер отдыхает в своем роскошном пентхаусе».

В два часа придет Джайлс, он будет снимать ее обнаженной для популярнейшего американского мужского журнала. Клаудия надеялась, что Дэвид задержится на работе допоздна, он недолюбливал Джайлса, хоть и не догадывался, что у них был когда-то роман. В любом случае, узнав, что она позирует голой, он взбесится. В этом отношении он придерживался старомодных взглядов. Журнал платил ей и Джайлсу большие деньги за подборку фотографий. И она была вовсе не прочь продемонстрировать свое тело. Ей было что показать.

Зевнув, она вытянулась в кровати. Скоро надо будет заняться своей внешностью, а пока можно отдыхать.

Дэвид приехал в офис усталым и раздраженным.

Секретарша поздоровалась с ним; лицо ее было обеспокоенным.

— Мистер Купер, ваш дядя хочет срочно вас увидеть. Его помощница сказала, что вам следует немедленно отправиться к нему в кабинет.

Что еще? Вызов к дяде Ральфу никогда не сулил ничего хорошего. Дядя неодобрительно отнесся к его разрыву с Линдой. Развод считался грехом; дядя Ральф в удобных ему случаях мог быть весьма религиозен.

Дядя Ральф сидел за столом в своем довикторианском кабинете, напоминая маленького плешивого канюка. Его секретарша Пенни, блондинка с большими глазами, провела Дэвида к шефу.

Дэвид оценивающе оглядел ее сексапильные длинные ноги, едва прикрытые мини-юбкой. Дядя Ральф позаботился о том, чтобы у него была единственная во всем здании хорошенькая секретарша.

— Доброе утро, Дэвид, — буркнул дядя Ральф. — Садись, садись. Хочу поговорить с тобой о заказе фирмы, производящей цельную консервированную фасоль.

— Он от нас уплыл.

— Совершенно верно. Об этом-то я и хочу с тобой потолковать.

Дядя погрузился в чтение длинной лекции о том, почему они потеряли заказ; по его мнению, причина крылась в усталости и недостаточном служебном рвении Дэвида. Дядя Ральф намекнул на то, что работа оказалась не по плечу Дэвиду.

Дэвид слушал внимательно, анализируя каждое слово, произнесенное дядей Ральфом, которое почти всегда имело скрытый смысл. На самом деле дядя Ральф говорил следующее: «Не приползай сюда обессиленным после ночи, проведенной с горячей крошкой. Либо работай с полной отдачей, либо убирайся из фирмы». Он завершил свой монолог информацией о том, что представитель «Консервированной фасоли» мистер Тейлор проведет в городе еще один вечер; бизнесмен готов пересмотреть решение насчет заказа.

— Угости его обедом, — приказал дядя Ральф. — Расскажи ему о наших планах; не жалей красок. Накачай его спиртным, развлеки. Своди мистера Тейлора в ночной клуб, найди ему девочку. Сделай его счастливым. Придумай что хочешь, но мы должны вернуть заказ.

— Хорошо, сэр.

Дэвид встал.

Пенни сидела в приемной, скрестив ноги под столом. Она многообещающе улыбнулась Дэвиду своими невинными широко раскрытыми глазами. Любопытно, спит ли она с уродливым старым канюком, мимоходом подумал Дэвид; по зданию бродил слух, что она была любовницей дяди Ральфа. Дэвид не отказался бы отплатить дяде, переспав с его секретаршей.

Он склонился над ее столом:

— Почему мы встречаемся с вами только здесь?

Ее лицо расплылось в улыбке, она открыла рот, чтобы ответить, но тут зажужжал зуммер, и девушка поспешно вскочила. Дядя Ральф предвидел этот шаг со стороны Дэвида и для пущей безопасности вызвал Пенни в кабинет.

Она упорхнула, соблазнительно мелькнув ногами, выглядывающими из-под мини-юбки.

Мрачный Дэвид вернулся в собственный кабинет, к своей бледной, плоскогрудой секретарше, похожей на серенькую мышку. Она пыталась скрыть свое увлечение Дэвидом, отчего ее чувства еще сильней бросались в глаза.

— Мистер Купер, — обеспокоенно спросила она, — все в порядке?