class="p1">— На это золото обули несколько рот солдат.

Она не поняла, что Дариен увидел в ее глазах, только на его лицо вернулась привычная маска.

— Вам не нравятся рассказы о военных подвигах, леди Теодосия?

Она отщипнула кусочек от булочки, о которой забыла.

— Я мало что знаю, чтобы понять, что нравится, а что — нет, милорд, но меня шокирует, что нашим солдатам приходится добывать себе довольствие таким способом.

— Кто-то умный сказал, что армия марширует брюхом, но, судя по всему, это мало волнует тех, кто у власти. Половина армии, которая сражалась при Ватерлоо, шла в бой на пустой желудок.

— Это ужасно! Надо что-то делать.

— Правда? — Он цинично усмехнулся, но тут встряла Мэдди:

— О, Тея, не надо очередного доброго дела! — Она оглядела мужчин. — Они с тетей Сарой постоянно придумывают, как помочь солдатам, вернувшимся с войны.

— А каков лично ваш вклад, мисс Дебенхейм? — поинтересовался Дариен.

Мэдди покраснела.

— Я их развлекаю! — Повернувшись к Фокстоллу, она уточнила: — Не так ли, сэр?

Тот взял ее ручку и поднес к губам.

— Именно так, мисс Дебенхейм.

Мэдди вспыхнула, и Тея прекрасно поняла почему. Ради бога, только не с другом Дариена!

— Джентльмены, вы все остаетесь в городе до конца сезона? — спросила Тея.

— Похоже, да, — уныло отозвался Калли, который так стремился поучаствовать в военных действиях.

— А я нет, — объявил Фокстолл. — Мы отправляемся в Индию в начале лета.

— Какая жалость! — надула губки Мэдди.

— Выходите за меня, мисс Дебенхейм. И я откажусь от гурий, — заявил гусар, продолжая держать ее за руку.

Мэдди засмеялась, остальные заулыбались, а Тея почему-то обратила внимание на слишком красные губы Фокстолла, скрытые под черными усами. Ей не нравился этот человек, она не доверяла ему.

— Ну и?… — прямо как Дариен, когда договаривался с Теей о помолвке, спросил гусар.

Даже Мэдди была удивлена.

— Я не могу принимать решения так быстро, капитан.

— Тогда единственное, что мне остается, это любоваться английской розой, пока мне будет позволено.

Распутные красные губы изогнулись в улыбке, взгляд соскользнул к маленькому букетику из розовых бутончиков, который украшал корсаж Мэдди. Она тут же вытащила один и протянула ему. Фокстолл принял его, поцеловал, а потом засунул внутрь расшитого галунами кителя, ближе к сердцу.

Тея стиснула зубы (как ей показалось, то же самое сделал Марч) и посмотрела на Дариена, молча выбранив его за то, что привел этого хитрого лиса в их компанию. Можно было бы посочувствовать Фокстоллу: как-никак увечье получил, — но все инстинкты подсказывали ей, что этот человек — распутник, очень опасный, Мэдди с такими еще не сталкивалась на своем игровом поле.

Глава 15

Нарушив неловкую тишину, дворецкий леди Рейберн объявил о втором отделении концерта хора мальчиков. Когда все начали подниматься из-за стола, Тея подумала, как бы увести Мэдди от этого Лиса, но кузина так крепко держалась за его руку, что это вряд ли получится. Ладно. По крайней мере Марчемптон будет рядом.

Лейтенант Фарроу предложил руку Делле, и та вежливо предложила Калли присоединиться к ним и занять место с другой стороны от нее. Тея улыбнулась и приняла предложенную Дариеном руку, чтобы отправиться в зал слушать музыку. Мать ожидала, что она продемонстрирует всем свою поддержку виконту.

Пока они шли через комнаты, Тея подумала, что, возможно, ее план сработает. Несмотря на то что у нее не было никаких сомнений в том, что многие изо всех сил стараются не столкнуться с Кейвом, но все-таки никто демонстративно не поворачивался к ним спиной, не шептал проклятия вслед. Когда Авонфорт отвел от нее взгляд, у Теи возникло жгучее желание подойти к нему и напомнить о вежливости.

А еще она поймала себя на том, что сравнивает этих мужчин, и сравнение явно не в пользу Авонфорта. Его элегантность, которую она всегда обожала, теперь казалась нелепой на фоне простоты стиля Дариена. Его тщательно уложенные волосы, высокий воротник сорочки и галстук из голубого шелкового муара выглядели карикатурно.

Что это с ней? Ей ведь всегда нравились мужчины, которые разделяли ее вкус к красивой одежде и в особенности к элегантности и изящным искусствам. Она с уважением относилась к храбрости и самопожертвованию, проявленным во время войны, но без грубых подробностей.

— Вы весь вечер намерены молчать?

— А вы хотите поговорить? Давайте. Например, о том, зачем вы это делаете.

— Что именно?

— Втираетесь в доверие к моей семье и обществу.

— Возможно для того, чтобы иметь удовольствие общаться с вами, миледи.

Она скептически улыбнулась.

— Я здесь исключительно из чувства долга, чтобы передать благодарность Йовилов, однако если вы будете изображать какие-то чувства ко мне, тогда наверняка почувствую себя плохо.

У него дернулись в улыбке губы.

— Все лучше, чем от консервированных креветок. Я согласен не говорить от любви, но не могу отказаться от обожания. Вы должны знать, что прекрасны.

— И как леди должна отреагировать на это? Если я соглашусь с вами, то буду выглядеть самовлюбленной, если же нет…

Она попала в ловушку.

— Будете выглядеть глупо? — закончил он за нее, и в глазах у него плясали чертики. — Нет ничего постыдного заявить о своих отличительных чертах. Я, например, смелый, сильный и отличный боец.

— Мужчинам это позволено, а женщинам — нет, даже если они действительно считают себя красавицами.

— То есть приходится дожидаться, пока другие скажут вам об этом, а вы будете стыдливо возражать. Какая досада, не правда ли? Скажите: «Я красива».

— Нет! — Почему бы кому-то не подойти к ним побыстрее, чтобы прервать этот разговор?

— Тогда о каких своих отличительных чертах вы можете объявить?

— Добродетель, здоровые принципы и христианское милосердие. Может, еще умение вести домашнее хозяйство.

— Вы способный заниматься бытом? — удивился Дариен.

— Разумеется. Для того, чтобы содержать большой дом, я должна знать, как и что работает: уборка, стирка, бухгалтерия, приготовление еды.

— Вот бы посмотреть, как вы ставите тесто с перепачканным в муке носом.

Мысленно послав его к дьяволу, Тея призналась:

— Вот как раз печь-то я и не умею.

Он весело посмотрел на нее и рассмеялся.

Наконец они дошли до гостиной. Тея могла поклясться, что он до сих пор смеется, этот презренный человек, к тому же заметила, как пугаются окружающие, увидев его в таком хорошем расположении духа, и наверняка осуждают ее.

Увидев Мэдди с двумя ее обожателями, она на всякий случай села позади них, чтобы толкнуть кузину в спину, если та попытается перейти черту дозволенного. В это время Мэдди равномерно распределяла улыбки и комплименты между мужчинами, без