доставку сейфов с деньгами в кабинет мистера Литтла. Семья Макколи посвятила себя железнодорожной компании: Уильям и его жена, работавшая сиделкой у местного инвалида, жили в служебной квартире в двух шагах от локомотивной мастерской, а двое из их семерых детей работали на станции посыльными. Помимо ежедневной доставки сейфов с выручкой, Макколи был фактотумом станции: чистил туалеты, снабжал служебные помещения углем и питьевой водой, разносил багаж пассажиров и, как он выражался, «в целом старался быть полезным».

Королевский адвокат спросил его, в котором часу он обычно приступает к работе.

– Обычно до шести. Сначала я осматриваю уборные, и если они грязные, то мою их. Потом спичкой разжигаю камины.

– Вы имеете в виду туалеты в Дирекции?

– Нет, те, что на платформе, для пассажиров. Там есть камины для обогрева. После того как разожгу камины, я вместе с другими носильщиками иду на платформу встречать семичасовой поезд. В мои обязанности входит приносить кассиру сейфы с деньгами и выносить пустые.

– Расскажите, пожалуйста, что произошло в четверг тринадцатого?

– Да, в этот день я приносил сейфы с деньгами в девять сорок пять, потом в половину двенадцатого и в четверть третьего. В общей сложности двадцать восемь сейфов. После этого в половине четвертого и половине пятого я поднимался, чтобы забрать пустые сейфы.

– Вы помните, кто еще был в офисе в половине пятого?

– Не уверен… Я спустился, чтобы отдать сейфы охраннику пятичасового поезда, а потом увидел, что поезд отправляется.

– Вовремя ли он ушел?

– Возможно, он опоздал на минуту или две, но не больше. Сразу после этого я пошел домой ужинать.

– Когда вы выходили из кабинета мистера Литтла, вы обычно спускались по парадной лестнице или по черной?

– Обычно по черной. Я точно воспользовался ею, когда забирал коробки в половине пятого. Я оставил их в багажном вагоне у охранника Биссета, а сам пошел помогать другому человеку. Я следил по часам, не пора ли забрать последнюю партию сейфов, и поднялся за ними до отправления пятичасового поезда.

– Минуту назад вы сказали, что видели, как он уходил. Теперь вы говорите, что поднялись до того, как он ушел?

Макколи выглядел растерянным.

– Ну, первый звонок к отправлению прозвенел еще до того, как я покинул платформу. Я всегда смотрю на часы на платформе, когда думаю, что пора идти за сейфами. Эти часы находятся дальше Дирекции, чем часы над воротами.

– Значит, чтобы добраться до офисов с того конца платформы, вам требуется несколько минут?

– Именно.

– Что вы обнаружили, когда поднялись?

– Дверь мистера Литтла была закрыта, но не заперта. Я открыл ее и вошел внутрь. Мистер Литтл был там.

– Вы видели там еще кого-нибудь?

– Нет. Не думаю, что там мог быть кто-то еще. Более того, я в этом уверен.

– Вы ему что-нибудь сказали?

– Я сказал: «Спокойной ночи, мистер Литтл», а он ответил: «Спокойной ночи, Макколи». Я осторожно закрыл дверь, спустил ящики по черной лестнице и прошел мимо кабинета клерков солиситора.

– Вы видели кого-нибудь еще?

– В зале находились несколько клерков, которые собирались домой, но я не могу назвать ни одного из них.

– Продолжайте.

– Потом я отнес коробки в багажное отделение, поставил их на место и тут же отправился домой. Я прошел прямо по платформе, под выступающими часами, вышел через ворота, а потом… – Макколи сделал паузу, видимо, что-то вспомнив. – Должно быть, я ошибался раньше, мистер Гай… теперь я вспоминаю, что видел, как отправлялся пятичасовой поезд. Это было после того, как я оставил ящики из-под денег в багажном отделении.

Суперинтендант пристально посмотрел на носильщика, пытаясь понять, говорит ли он правду.

– Когда вы поднимались, Макколи, вы уверены, что не видели Чемберлена, помощника мистера Литтла?

– Я не думаю, что видел его после половины пятого.

– Очень хорошо. Выходит, вы находились на платформе в момент отхода пятичасового поезда. Что вы делали дальше?

– Да, сэр, я стоял в нескольких метрах от багажного вагона. Я пошел домой и обнаружил там трех или четырех своих детей. Там точно были мои дочери: Энн, она уже девушка, ей двадцать три года, и Эллен, которой тринадцать лет. Моей жены там не было, а ужин не был готов, так что я вернулся на платформу.

– Почему? Вы же закончили работу на сегодня?

Носильщик рассмеялся.

– О нет, сэр, моя работа не заканчивается к ужину. Мне нужно было проверить уборные – это заняло всего несколько минут. Затем мне нужно было заполнить пять или шесть угольных ящиков – они вмещают около двадцати килограммов угля каждый. Поэтому я пошел на угольный склад под багажным отделением и пробыл там около получаса. Вернувшись, я встал на платформе и стал ждать пассажиров, которые могли уехать на почтовом поезде. Когда прозвенели колокола, я увидел, как в четверть восьмого отправился почтовый поезд. Затем я еще раз проверил уборные, погасил свет в залах ожидания и вернулся на угольный склад, чтобы взять уголь и дрова…

– Как долго вы находились на угольном складе в этот раз?

– Сейчас не могу сказать точно, но сразу после я пошел домой ужинать. В это время дома были моя жена и все дети. Я пробыл там около часа и поужинал хлебом с маслом и чаем. Кажется, я съел также кусок рыбы, но точно сказать не могу.

– В котором часу вы легли спать в ночь убийства?

– Примерно в девять часов.

– Что вы делали на следующее утро?

– Я, как обычно, взял сейфы, чтобы отнести их в офис мистера Литтла, и столкнулся с миссис Ганнинг у его двери. Было примерно без десяти десять. Я спросил миссис Ганнинг, пришел ли мистер Литтл, и она ответила, что нет. Тогда я запер сейфы с деньгами в кабинете мистера Моана, а ключ отдал дочке миссис Ганнинг.

Мистер Кеммис был очень далек от мысли, что у них есть основания подозревать Макколи, хотя суперинтендант Гай и указал на путаницу носильщика во времени. По крайней мере, они согласились с тем, что необходимо проверить его алиби.

Патрик Моан жил вместе с женой в квартире, принадлежащей железнодорожной компании, на Фибсборо-роуд, в нескольких сотнях метров от Бродстонского вокзала. Их жилище нельзя было назвать роскошным, но они жили в нем бесплатно. Своих детей у Моанов не было, а потому они воспитывали племянника и племянницу Патрика, осиротевших несколько лет назад.

Мистер Моан был поразительно высоким человеком с беспокойной, вечно рассеянной манерой поведения. Он вырос в Мэриборо – городе, расположенном в шестидесяти милях к юго-западу от Дублина, и должен был стать католическим священником, однако после обучения в семинарии Святого Патрика в Мейнуте – самой крупной и престижной в Ирландии – он бросил учебу, так и не приняв сан. Вместо этого он открыл небольшую частную школу в Дублине, но после четырнадцати лет преподавания решил, что с него хватит,