Она подошла к двери и несколько раз настойчиво нажала на звонок, ожидая, когда подруга откроет дверь, но та не особо спешила это делать. Алексис посмотрела на наручные часы и с силой вдавила кнопку звонка. Джаки уже не открывала около десяти минут и девушка начинала раздражаться. Сначала она звонит и просит срочно приехать, а потом еще и по десять минут двери не открывает. Просто прекрасно. Алексис стукнула по двери кулаком. Больно. Девушка не ожидала, что бить по двери может быть настолько болезненно.

Алексис достала телефон из кармана куртки и набрала номер подруги. Сбросила. Джаки отклонила вызов. Нет, ну просто прекрасно! Алексис прислонилась затылком к стене рядом с дверью.

И, о чудо, та наконец распахнулась. В дверном проеме стояла Джаки с немного заспанным взглядом и взъерошенными волосами. Она потеряла глаза рукой и отступила немного в сторону, пропуская подругу в лофт.

— Извини, я заснула…

— По тебе видно… — Алексис вошла в квартиру и, разувшись возле входа, прошла вперед по коридору. — Ух ты! А здесь просторно!

— Ага, если тебя не пугает чувство, что ты живешь в музее, — Джаки закрыла дверь и пошла в гостиную вслед за подругой. Зевая и то и дело потягиваясь.

— Да нет, не особо этот лофт похож на музей, просто минимализм, ничего более, — Алексис плюхнулась на диван.

— Все картины и статуэтки — подлинники. Чай будешь? — Джаки прошла к кухонному углу и поставила чайник на плиту.

— А, тогда понятно, почему ты называешь это место музеем. Да, давай, — Алексис поджала под себя ноги, с любопытством озираясь по сторонам. — Как тебе медовый месяц?

— Знаешь, это не смешно, — хмыкнула Джаки, доставая из шкафчика кружки.

— А, по-моему, очень смешно… Не каждая невеста свой медовый месяц, ну или неделю, проводит в больнице с приступом аллергии, — во весь голос рассмеялась Алексис.

— Прекращай ржать! Черт, где у него здесь ложки?! — восклицала девушка, хлопая дверками шкафчиков.

— Да не злись ты так, — ретировалась Алексис и, встав с дивана, подошла к одной из картин, изучая абстракцию. — Посмотри возле раковины в ящике. Обычно там хранят.

— Уже смотрела… Ладно, пойдем спальню тебе покажу, — девушка раздражено хлопнула очередной дверкой. Джаки прошла к одной из дверей и распахнула ее, впуская подругу внутрь.

— А знаешь, вполне ничего, — протянула девушка.

Комната, как и вся квартира, была выдержана в черно-белых тонах. Посреди стояла огромная кровать, на которой вполне могли уместится человек пять. Плотные шторы полностью занавешивали окно. Несколько картин. Небольшая тумба возле кровати. Круглый ковер черного цвета с длинным ворсом рядом с окном. В углу высокий торшер и массивное белое кресло с небольшим стеклянным столиком. И просто огромный шкаф по правой стене.

— Я так понимаю, вы не спите вместе? — Алексис обернулась и посмотрела на подругу. Та недоумевающей смотрела на нее. — Ясно, вопрос снимается, как глупый. Уже все вещи перевезла?

— Да. Его комната через стенку, если хочешь, можешь пойти посмотреть, — пожала плечами Джаки и вышла из комнаты. Она сняла чайник с плиты и наполнила кипятком небольшой чайничек с заваркой. — Знаешь, меня бесит, что из-за какой-то аллергии я потеряла целую неделю. А он использовал ее по полной и, возможно, уже ушел в отрыв.

— Что поделаешь, судьба! — хмыкнула Алексис. — Ты завтра выходишь на работу?

— Ага, — Джаки наполнила свою кружку чаем. — У него нет домработницы. Он готовит себе сам и хочет, чтобы я готовила еду только для себя и не желает нанимать домработницу, видите ли ему и так хорошо живется.

— И что такого?

— Я никогда не готовила, да я и не представляю себя без тех удобств, что были у меня, а он считает, что это норма! — Джаки казалось, что она говорит вполне естественные вещи, и ей было немного странно от того, как на нее смотрела подруга.

— Джаки, ты же понимаешь, что для кого-то это действительно норма? Да, ты к этому не привыкла, но с этим ничего не поделаешь, — попыталась объяснить свою позицию Алексис.

— Я не умею готовить, я не умею стирать и еще много того, что обычно делала Марта, — девушка немного отпила из своей кружки.

— Ну, у меня есть всего два предложения: либо учись готовить, либо питайся полуфабрикатами, — Алексис села на стул напротив подруги и наполнила свою чашку чаем. — Больше я ничего не могу предложить.

— Понятно…

— Так о чем ты хотела поговорить?

— Да ни о чем, собственно, мне просто стало скучно в этой квартире, — пожала плечами Джаки.

***

Джаки перевернулась на другой бок. Она сильно нервничала из-за предстоящего дня. Она не знала, чего ждать впереди. Было уже около полуночи, но сон все никак не приходил. Девушка ерзала в кровати, пытаясь поудобней устроиться. До этого она надеялась, что разговор с Алексис или хотя бы просто ее присутствие придадут ей немного больше уверенности, но ничего не произошло. Она все так же нервничала, все так же переживала. Почему-то сегодняшняя встреча не принесла того результата, что был раньше. Не было того ощущения спокойствия и радости, что приносили эти встречи раньше. Была лишь опустошенность и полное непонимание ситуации.

Сил оставаться в кровати и мучить себя бессмысленными вопросами о грядущем больше не было, так что Джаки встала с кровати и, запустив ноги в махровые тапочки поплелась на кухню. Рика еще не было дома. Джаки жила в этом лофте всего три дня, и два из них он приходил, уже когда давно перевалило за полночь. Девушке, конечно, следовало узнать причину, ведь он мог в это время спать с кем-то, а это значило бы, что пари не имеет смысла. Но Джаки решила пока отложить это. Ее мысли были слишком поглощены предстоящей работой. Ей хотелось узнать как можно больше о работе репортера, прочувствовать ту атмосферу, разобраться во всех тонкостях. Она жаждала этого. Жаждала настолько, что при одной мысли об этом все внутри сжималось. Она чувствовала, что ей это нужно, а потому поздние приходы Скорокера ее не особо волновали. Хотя именно это должно было стать для нее приоритетом.

Джаки открыла дверцу холодильника и достала яблоко. За эти три дня она досконально изучила квартиру. Конечно, не совсем досконально, она не была в комнате своего мужа и никак не могла запомнить, что и где лежит на кухне. В комнату Рика она не заходила, потому что считала это просто неэтичным. Ведь все же они совершенно чужие люди, и его спальня является его территорией. Но как бы она себя не отговаривала, чтобы не ходить в ту комнату, дверь, ведущая туда, с каждым проведенным днем в этом лофте манила все сильнее и сильнее. А сопротивляться желанию узнать этого человека, изучить все его слабости, становилось все сложнее. Сложнее всего было сопротивляться, когда Рика не было дома, ведь тогда никто не смог бы уличить ее, а когда никто не знает, никто и не порицает.

И вот сейчас его тоже не было дома. Джаки перевела взгляд с холодильника на эту злосчастную дверь. Ведь ничего же не произойдет, если она войдет туда? Девушка прищурилась, раздумывая о том, стоит ли туда заходить. Но постояв так еще пару минут, она все же направилась к этой двери. Надеясь, что у него там нет камер. Она распахнула дверь и вошла в комнату, которая оказалась чуть больше, чем ее собственная, но выполнена была практически так же. Черно-белые стены, большая кровать. В углу круглый торшер и кресло рядом с ним. Шкаф, а еще некое подобие библиотеки возле окна. Это были три высоких открытых шкафа, полностью заставленных книгами. Если честно, эта комната вообще не хранила в себе никакой информации. Простая пустая комната. На прикроватной тумбочке не было даже будильника. Джаки подошла к шкафу и открыла его. Ей все же казалось, что здесь может быть хоть какая-то тайна. Хоть что-то, что в дальнейшем она сможет использовать против него. Но нет: в шкафу просто висели вещи. Просто вещи и ничего более. Правда, висели они слишком идеально: пиджак к пиджаку, рубашка к рубашке. Джаки выдвинула один из внутренних ящичков. И усмехнулась. Не все так идеально. Галстуки лежали одним совершено неопрятным комком. Убедившись, что в шкафу она ничего не найдет. Джаки направилась к книжным полкам. Слегла проводя пальцем по корешкам, она читала названия книг. Их здесь было много, но в основном это была бизнес-литература. Также на этих полках затерялось несколько исторических книг и парочка литературной классики.