Джинни молча рассматривала сложенные на коленях руки.

– Я должен был спросить о ваших желаниях.

– Три глупых и одно, за которое я готова умереть, – ответила она.

– За это главное желание потребовалась расплата в виде секса с Бадди Блинчиком?

– Также надо было отдать ему миллион долларов наличными.

– Что еще вам пришлось сделать?

– Рассказать мужу обо всем.

– И?..

– Заставить его написать свои четыре желания на сайте.

– Он это сделал?

Она пожала плечами.

– Он меня любит.

– Значит, остались еще две части платежа?

– Так они мне сказали.

– Руди?

– И другие.

– Вы знаете их имена?

– Нет.

– Вы их боитесь?

На ее лице появилось задумчивое выражение:

– Меньше, чем вас. Без обид.

Если Джинни не боялась того, что они могут с нею сделать, то должна была бояться того, чего они могут не сделать. Например, не исполнить ее желание. Я вспомнил слова Бадди Блинчика о желаниях и расплате.

– Сколько ваших желаний уже исполнились?

– Три.

Я кивнул.

– Мелких.

– Пока.

– Вы ждете исполнения главного.

Она кивнула.

– Это главное настолько важно, что если оно не сбудется, то случится нечто такое, чему вы предпочли бы смерть от моих рук.

Она не ответила.

– Вы согласились переспать с Бадди Блинчиком и дать ему миллион долларов? Что еще вы готовы сделать, чтобы ваше желание исполнилось?

Она крепко зажмурилась, и по ее щекам покатились две слезы, оставляя влажные дорожки.

– Вы знаете, что Бадди Блинчик сегодня вечером кого-то убил, голыми руками?

Джинни с ужасом посмотрела на меня. Лицо ее обмякло, и она снова опустила взгляд на свои руки. Я с огромным любопытством наблюдал за этой сменой эмоций.

– Вы согласны переспать с абсолютно незнакомым человеком, отдать миллион долларов и даже обречь людей на смерть, лишь бы исполнилось ваше желание?

Она не подняла головы, не издала ни звука, но ее плечи слегка шевельнулись, и я понял, что Джинни тихо плачет.

– В довершение всего вы позволите мне скорее убить вас, чем расскажете о своем желании.

Наконец, она посмотрела на меня. Даже с учетом профессии Джинни Кидвелл, а также того, что она чертовски хороша, я понимал: она не играет. Джинни страдала, и на ее лице отражалась целая гамма чувств. Страх, ужас, унижение, отчаяние… и почему-то надежда.

– Должно быть, это очень важное желание, – сказал я.

– Пожалуйста, мистер Крид… У меня дома жена и дети.

Часы показывали 1:30 ночи.

Если держать скорость семьдесят пять миль в час и не делать остановок, то дорога от Ганнибала до Луисвилла занимает пять часов. Харрисон Форд был слишком нервным, чтобы я доверил ему руль, и поэтому пришлось примотать его скотчем к переднему сиденью. Так он никуда не денется. Это было два часа назад, и все это время он не прекращал ныть.

– Ты зануда, – сказал я. – Тебе кто-нибудь об этом говорил?

– Простите, я не хотел.

– Я надеялся, тебе понравится. Надеялся, ты станешь моим постоянным водителем, когда я буду сюда приезжать… Похоже, у тебя не тот характер.

– Не тот. Я просто хочу домой.

– Ты уже говорил. Сто раз.

– Вы не можете хотя бы намекнуть, что будет дальше? Это меня немного успокоит.

Я посмотрел на него и покачал головой. Отношения не складывались.

– Послушай, Харрисон, – сказал я. – Завтра после полудня ты вернешься к семье. Самое позднее, в четверг – живой или мертвый.

Он еще больше разволновался, и я прибавил:

– Обещаю.

– Живой или мертвый?

– Выбор за тобой. Зависит от твоего поведения.

– Если я не позвоню жене, она будет волноваться, а если не вернусь домой, может обратиться в полицию.

– Она не ждет тебя раньше полуночи. Не беспокойся, можешь позвонить ей во время нашей следующей остановки.

– Когда это будет?

– Через пару часов.

– Мне нужно отлить. Я столько не вытерплю.

– Не стесняйся, делай свои дела. В конце концов, машина твоя.

– Послушайте, мистер Крид, вы не можете…

Удар моего кулака отключает его. Нужно было это сделать еще несколько часов назад.

Два часа спустя мы пересекли границу графства Кроуфорд в Индиане. Я свернул на первом же съезде с шоссе и поехал назад по двухполосной гравийной дороге, которой уже пользовался несколько раз и которая вела в глухой лес. Через несколько минут нашел нужную грунтовую дорогу и ехал по ней, пока она не закончилась, в чаще леса. Я остановил лимузин, но фары выключать не стал.

После этого я вышел, обошел машину сзади, открыл дверцу салона и вытащил с заднего сиденья безжизненное тело Джинни Кидвелл.

Джинни была жива, просто без сознания, однако к тому времени, как я приковал ее запястье к дереву в глухом лесу, она начала шевелиться. К другому дереву, футах в двадцати от нее, я приковал Харрисона Форда. Я не знал, сколько буду отсутствовать, и не хотел, чтобы мои пленники страдали от жажды, поэтому взял шесть бутылок воды из бара лимузина и поровну разделил их между пленниками, а также прибавил к бутылкам одеяла, захваченные в трейлере Джинни.

Потом я заставил Джинни и Харрисона кричать что есть мочи, пока они не охрипли, и подождал, не явится ли кто-нибудь им на помощь. Никто не явился. Я уехал, выждал двадцать минут, потом вернулся и обнаружил, что пленники сидят у своих деревьев и плачут. Наверное, приближающаяся машина возродила их надежды, но, увидев меня, они явно опечалились.

Я побыл там несколько минут, терпеливо выслушав все причины, по которым я не должен оставлять их в лесу, после чего оставил.

Бадди Блинчик жил в двухэтажном доме в деревенском стиле, цвета детской неожиданности, с зелеными ставнями и забитыми водостоками. Это был второй из десяти похожих домов на широкой улице с деревьями. Район, где обитали Бадди и Лисси, состоял из шести сквозных улиц и четырех тупиков, вдоль которых располагались восемьдесят три дома. Милое место, где живут представители среднего класса. Такой вывод я сделал, дважды обежав его и изучив все, что попало в поле зрения. Если точнее, я высматривал что-нибудь необычное: другой лимузин, микроавтобус, в котором могли прятаться люди со специальным оборудованием, стерегущие дом гангстеры, уличные музыканты или играющие в «паровозик» мультипликационные персонажи…