— Как же он мог быть таким бессердечным! — покачала она головой. Плотно лежавшие черные волосы, коротко подстриженные и разделенные на косой пробор, мягко поблескивали в свете люстр. — Хотя Скорпионы всегда эмоционально отстраненны и холодны.

— Мама!

— Ой, прости.

Я гипнотизировала последний тестяной шарик, пока мама со вздохом не подвинула тарелку ближе ко мне.

— Зачем ты вообще заказывала что-то, кроме этого? К салату даже не притронулась. — Мама ткнула вилкой в направлении салатницы. Ага, а это, значит, в ресторанах можно делать. — Ты, кстати, нормально питаешься?

— Да, — отозвалась я, вспоминая, когда в последний раз принимала горячую пищу. Пицца не в счет. — За мной приглядывают Мэтью и Эмили. Они не дадут мне умереть от голода, или заснуть в ванне, или наделать глупостей.

— Это я уже вижу. По волосам, — заметила мама, подхватывая вилкой здоровенный кусок тунца с моей тарелки. — Не может быть, чтобы ты сделала это сама.

— Неужели тебе не нравится? — Я повернулась так и этак, чуть взбив волосы для полного эффекта. — Все просто в восторге.

— Нет, конечно, прическа прелестная, — пошла на попятный мама. — Но у твоих друзей плохо получается удерживать тебя от глупостей, раз ты сама обкорнала волосы кухонными ножницами. Твои роскошные волосы… — Громко вздохнув, мама устроила минуту молчания, скорбя о моем загубленном маллете[27].

— Во-первых, ножницы были медицинские, — поправила я. — Во-вторых, у меня в любом случае это числилось в списке.

— Ты и твоя глупая жизнь, — сказала мать, с любовью глядя в мою сторону. Секунду я, дура, думала, что она смотрит на меня.

— Что, поссорилась со своим парикмахером? — Мне отвесили ощутимый подзатыльник. — Или Фредди Крюгер тренировался? Или помощь на дому приезжала?

— Здрасте, — произнесла я с должным отсутствием энтузиазма. Пол опоздал на час тридцать семь минут.

— Привет, мам. — Он обошел стол и нагнулся поцеловать сияющую мать в щеку. Мы с ней сойдем за Дока и Доупи, если в детском театре кончатся гномы, а Пол вымахал будь здоров. Он плотный и почти с Мэтью ростом, а если учесть, что Мэтью вообще практически чудо природы и принадлежит к расе гигантов, это немало. Но от отца брат взял только рост, и теперь на меня смотрели две одинаковые пары голубых глаз, увенчанные почти идентичными прическами, что было по меньшей мере странно. — Она тебе уже сказала, что ее говнюк дал ей отставку? — Пол схватил вилку и начал поедать мой салат и мамину пиццу одновременно.

— Пол, будь помягче с сестрой. — Мама шлепнула его по руке, стараясь сдержать улыбку. Я тоже сдержала колкое замечание о том, что любимому сыночку мать разрешает выражаться в ресторане. Еще я решила помнить, что мне все-таки не пятнадцать. — У нее же разбито сердце!

— Да, Пол, у меня же разбито сердце! — передразнила я, отбирая салат, хотя и не собиралась его есть. Спорим мы с братом всю жизнь, начиная с инцидента с «Лего» в далеком восемьдесят девятом. — Отвали!

— Рейчел, что за выражения!

— Да, Рейчел, что за выражения?

Последний раз я видела Пола, когда он ударом в нос отправил Саймона посидеть на заднице у входа в «Феникс», но, несмотря на неандертальское проявление братской любви, сегодня он явно не собирался уступать мне ни в чем.

— Как поживает твоя молодая леди? — вежливо поинтересовалась мать, помахав официанту, чтобы Пол мог заказать себе коктейль. «Молодая леди» было кодовым обозначением «девушки, чей голос я слышала на заднем фоне, когда звонила тебе в прошлый раз, а ее имени я не помню, потому что скорее всего ты и сам его не знаешь». — А?

— Э-э… прекрасно, — ушел от вопроса Пол и потянулся, зевнув. — Просто с ног валюсь. Работы в последнее время выше крыши.

— Ты продавец в магазине, где продают скейтборды, — ровно сказала я. — Причем магазин открывается не раньше полудня. С чего бы тебе валиться с ног?

— Пик сезона, — ухмыльнулся он официантке, которая принесла ему пиво. Я с ужасом смотрела, как он с ней флиртует. До двадцати одного года Пол оставался невысоким тощим щенком, одержимым компьютерными играми и «Властелином колец», а потом его накрыл поздний тестостероновый расцвет, и в результате мы имеем мужской вариант надувной блондинки Терезы. Последние десять лет Пол менял девиц быстрее, чем прочитывал романы о Гарри Поттере, причем обоим видам досуга предавался под покровом тьмы, в спальне, подальше от любопытных глаз.

— Перестаньте, мне надо ответить. — Мама вынула из сумки жужжавший мобильник и замахала нам рукой. — В выходные я иду на семинар «Путь богини» в Гладстонбери. Это, наверное, звонит хозяйка шабаша… то есть глава компании.

— Шабаша? — повторила я громко и с осуждением.

Пол пнул меня под столом ногой и покачал головой, но мама даже не заметила, мелкой рысью спеша к двери с телефоном в руке.

— Хозяйка шабаша? — напустилась я на брата вполголоса. — Ни больше ни меньше? Тебе не кажется, что это уже слишком?

— Ты чересчур сурова с ней, — ответил брат, пережевывая тунца. — Отстань, пусть делает что хочет, лишь бы была счастлива.

— Это не дает счастья, а отвлекает от проблем, — ответила я. — И вообще, о каком счастье ты говоришь? Жить монахиней и свято верить в глубине души, что отец однажды опомнится и скажет: «О, похоже, я все еще люблю Сару, прости-прощай, очередная жена»?

— Можно подумать, это будет самым непоследовательным поступком в его жизни, — безразлично отозвался Пол.

— Touche[28], — сказала я, задумчиво крутя бокал с вином. — Но я хочу, чтобы она кого-то себе нашла. Невыносимо видеть ее одинокой.

— Может, она не хочет с кем-то жить! Не все стремятся к совместной жизни, — сказал он. — Я, например, не стремлюсь.

— У тебя же всегда кто-то есть, — возразила я. — Не было дня, чтобы ты болтался без девицы.

— Это не одно и то же, — возразил Пол, по-прежнему разглядывая официантку. — Мне нравится, когда кто-то рядом, но я не проникаюсь настолько, чтобы жениться. Я получаю удовольствие, а когда это надоедает, мы расстаемся.

— И ты еще удивляешься, почему я не позволяю тебе встречаться с Эмили. — Я посмотрела на него в упор.

— А кто сказал, что и с ней у меня будет так же? — как-то слишком развеселился Пол. — Это ведь только ты у нас всю душу вкладываешь в бесперспективные связи.

— Я отказываюсь понимать, что можно не стремиться к серьезным отношениям. Чем плохо разделить с кем-то жизнь, возвращаться вечером… — я перегнулась через стол и стянула помидоринку черри, которая вообще-то была моя, — к человеку, для которого ты на первом месте?