Тот, кто находился с той стороны, пытался сломать с разбега и ударил в нее, пока будто для пробы. Дверь затрещала, но не поддалась.

На мгновение стало тихо.

Малютин с Леночкой уже подбегали к залу, когда кто-то налетел на него из-за угла, оттолкнул от него девчонку, а самого чуть не сбил с ног.

Не думая, Николай ударил трубой в ответ – не в полную силу из-за неудобной позиции. Даже не ударом, а тычком. Иначе бы уложил, а так только пустил кровь.

– Микроскоп? Ты чё, придурок?! – Он узнал в человеке, который зажимал разбитый лоб, Жигана.

– Сам виноват, – бросил Малютин, не сбавляя шага. – Там, наверху, чужой.

– Да ну? А Хищника там нет? Я тебя урою, наркоман конченый…

Но в этот момент дверь на лестнице с треском распахнулась, и они услышали мягкие и странно несинхронные шаги.

Жиган раскрыл рот, чтоб что-то сказать, но Николай зашипел на него:

– Тссс… Замри. А ты, Лена, иди к маме быстрее. Скажи Семенычу, что в здании посторонние. Он поймет…

Девочка исчезла за поворотом, а они остались стоять. Жиган матерился сквозь зубы. Он еще до конца не поверил. К тому же кровь из рассеченного лба текла у него по лицу. Но «Сайгу», которой он был вооружен, не отпускал и с тревогой смотрел на лестницу. Здесь, на первом этаже, никакой двери у лестничного марша не было. Поэтому бросить это место и уйти было нельзя.

Тень они увидели одновременно. Она казалась человеческой. Разве что чуть удлиненной, с огромной головой.

– Пусть подойдет, – чуть слышно произнес биолог. Но его спутник, чуть не выронив ружья из трясущихся рук, нажал на спусковой крючок, даже не дослушав фразы ученого.

На миг стало светло. А когда эхо выстрела перестало метаться в коридоре, и напоминанием о нем остались только звон в ушах и запах пороховой гари, они услышали тяжелый удаляющийся топот – сначала на лестнице, а потом наверху.

– Ч-что это за фигня вообще? – шепотом спросил Жиган.

– Я сам такого никогда не видел. Это не человек. Это… как в «Людях Х». Только страшнее. А ты только зря стену попортил.

– Да не звезди, Микроскоп. Ты, поди, реактивов нанюхался. Да хоть сам Бэтмен там… ты меня покалечил, скотина. Будешь мне должен теперь… Две банки. Не тушенки. Спирта.

– Да заткнись ты. – Малютин сплюнул. – Если бы не я, ты бы его к себе подпустил и не заметил. Как думаешь, что он с тобой бы сделал?

Так они и стояли там, огрызаясь друг на друга и охраняя лестницу, пока не подошла подмога.

Сам староста шел первым, а за ним вышагивали человек десять мужиков – все вооруженные до зубов.

Еще раньше они успели распечатать оружейную комнату и разобрать гладкоствольные ружья и винтовки. Самым молодым достались пистолеты, а те, кто служил и хоть что-то еще помнил, получили «калашниковы».

– Что тут у вас? – Бывший преподаватель ОБЖ, похоже, еще не до конца верил в то, что это происходило на самом деле.

– Там, – коротко сказал Малютин, показывая пальцем на лестницу. – Пошли, покажу.

Они осторожно поднялись на второй этаж. Казалось, там никого, кроме них, не было.

По коридорам гулял ветер и шевелил давно отклеившиеся от стены и висевшие теперь лоскутами обои.

Входя в каждую комнату только по трое-четверо и страхуя друг друга, они обследовали один кабинет за другим, заглядывая в каждый шкаф и под каждый стол.

Никого.

Разбитое окно временно заделали куском полиэтилена. Стекло в нем действительно было пробито так, будто в него ударили молотом, причем не один раз. На подоконнике темнели отпечатки – маленькие, детские, оставшиеся еще от лысой девочки, и большие, ни на что не похожие.

На стене и на полу была кровь. Будто кто-то порезался, пока разбивал стекло. Разбивал в том месте, где обычный человек – и Малютин это проверил – не смог бы вскарабкаться по стене и удержаться на козырьке крыши.

Только увидев эти пятна, староста, похоже, поверил, что ночной гость или гости существовали на самом деле.

Но поверить в остальное для него значило отказаться от всей картины мира.

– Никакой долбаной мистики. Это кто-то прошедший специальную подготовку. Они и не такое могут… Мой сослуживец однажды по отвесной стене на второй этаж на спор забрался. А один товарищ ключ забыл, да и перебрался с соседнего балкона по пятисантиметровому карнизу. На уровне девятого этажа. Ох и не повезло же нам – пересечься с такими… Но он убежал, мы его спугнули. Надеюсь, больше не сунется.

Малютин не стал спорить с этим.

Мужчины провели остаток ночи с оружием в руках и не сомкнули глаз, охраняя покой женщин и детей, которые смогли уснуть только под утро. Нервы у всех были вздернуты, и люди чудом не поубивали друг друга во мраке.

Когда ночь закончилась и наступили привычные серые сумерки, помолясь – каждый про себя – и собрав волю в кулак, тридцать человек надели ОЗК и вышли наружу.

Ваську нашли довольно быстро. Он лежал в одном из давно заброшенных домов. Ниже подбородка у него темнела глубокая рана – разрез, похожий на тот, что оставляет на крышке банки со шпротами тупой консервный нож. На лице Васьки застыла гримаса ужаса. Рядом с телом не было ни крови, ни следов борьбы.

– Его мог убить Тимофеев, – предположил Семеныч, поправляя кобуру, которую закрепил поверх «химзы». – Пошли, проверим нашу тюрягу.

Малютин хлопнул себя по закрытому капюшоном лбу. А ведь верно. В суматохе они все, а он в первую очередь, забыли о запертом в сарае подозреваемом, который, как ему думалось, почти наверняка ничего не совершал.

Дверь импровизированного карцера была закрыта. Зато были расшатаны и почти вырваны доски и железный лист, прежде закрывавшие единственное окно. Хотя перед тем, как сажать туда «заключенного», «конвоиры» проверяли их на прочность.

Сам Тимофеев, невысокий и лысый, висел у стены, почти касаясь ногами пола. Веревку он перекинул через вбитый в стену штырь.

– Вот видишь. Совесть его замучила.

– Ага. – Биолог даже не пытался скрыть сарказм в голосе. – Вы сюда посмотрите, «совесть»…

Вокруг постройки, там, где землю от дождя закрывал козырек, было несколько следов, которые он сразу узнал, – знакомых следов, «почти родных». Если у кого-то были до этого момента сомнения, то сейчас они пропали.

Дикая догадка заставила ученого поежиться, будто за шиворот ему напихали куски льда. Отпечатки ступней с четко выделяющимися пальцами могли принадлежать только босым ногам, которые были явно покрупнее человеческих.

Покойников уложили в сарае, накрыв брезентом.

Стекло в Клубе заменили на новое, снятое с окна заброшенного дома (модульные строения поселка легко разбирались и собирались). Все щели замазали и загерметизировали. Даже ветряк сумели запустить, выправив погнутые лопасти.