Всякий раз, когда Александр появлялся в приемной по вызову начальника ЦПК, сердце Ирины начинало колотиться в груди с такой частотой, что она забывала, чем занималась. Если молодой мужчина по какой-то причине не сразу проходил в кабинет, а присаживался в кресло в ожидании вызова, то положение спасал единственный прием: девушка вставляла в печатную машинку чистый лист бумаги и печатала по памяти одно из стихотворений любимого поэта Афанасия Фета. Это помогало замаскировать смущение.

Все в жизни Ирины складывалось неплохо: окончила сильный вуз, нашла прекрасное место работы, получила однокомнатную квартиру недалеко от Звездного городка. И даже полюбила хорошего человека, который тоже обратил на нее внимание. Одно только печалило: оставшаяся жить в Куйбышеве престарелая мама все чаще чувствовала недомогание и попадала в больницу.

Говорить по телефону и писать в письмах о своих болячках мама не любила, но Ирина чувствовала, как ей тяжело. Много лет назад у нее обнаружился диабет, обострившийся после смерти мужа и отца Ирины. На фоне диабета появилось множество других заболеваний, не добавлявших сил и здоровья.

При малейшей возможности Ира брала билет на поезд, ехала в родной город и помогала маме: возила ее по врачам, доставала дефицитные медикаменты, покупала продукты… По окончании отпуска или череды праздничных дней девушка оставляла матери немного накопленных денег, наказывала постоянно быть на связи и возвращалась в Звездный для работы.

* * *

– Как обстановка, «Орланы»? – в очередной раз поинтересовался руководитель.

– Пока без изменений, – ответил Сергеев.

– Объект находится на траверзе станции.

– Он к северу от нас?

– Да, высота его траектории такая же и пока не меняется. Дистанция между вами приблизительно два километра.

– Поняли вас…

Ритвицкий точно предсказал появление неизвестного объекта, летевшего параллельным курсом. Буквально через десять минут руководитель полетов вышел на связь и предупредил о летевшем параллельным курсом объекте.

– Следи за системами, я на всякий случай погляжу, – отстегнув ремни, поплыл к ближайшему иллюминатору командир.

Как и ожидалось, на фоне чернеющего неба он ничего не увидел. Освещенная низким солнцем Земля давала значительный отсвет, поэтому даже звезд разглядеть не удавалось. Они мерцали гораздо выше, но, судя по докладу руководителя, там объекта не было. Он находился где-то на одном уровне, на одной высоте со станцией и «Союзом».

– В первом полете вы его так и не заметили? – спросил Ритвицкий. Ответ на этот вопрос он прекрасно знал, но решил на всякий случай уточнить.

– Увы, – отозвался командир. И, возвращаясь к центральному посту, спросил: – Влад, ты сейчас в состоянии выполнить легкий прогноз?

– Не знаю. Наверное. А что ты хочешь узнать?

– Хочу, чтобы ты попробовал определить, что у нас выйдет из строя.

– Ты уверен, что должен последовать отказ?

– Уверен. В прошлый раз так и было. Постоянно – через десять-пятнадцать минут после появления объекта. Мы с Володей Байдуковым просто издергались.

– «Орланы», как дела? – вновь побеспокоил руководитель.

– Пока порядок, – ответил Сергеев.

– Просьба докладывать обстановку почаще.

– Понял, «Заря». Объект далеко?

– Прошел траверз станции. Удаляется с прежней скоростью.

Пообщавшись с руководителем, Александр повернулся к другу, дабы обсудить радостную новость: объект прошел поблизости от «Салюта» без разрушительных последствий. Открыв рот, он так с ним и замер.

Ритвицкий сидел в кресле с запрокинутой головой и закрытыми глазами. На лице наливались крупные капли пота, плававшие над коленями ладони дрожали.

– Влад, что с тобой?! – перепугался Сергеев. – Влад, опять плохо? Очнись!..

Открыв глаза, товарищ резко выдохнул.

– Сегодня ничего не будет, – хрипло проговорил он. – Ничего. Ни одного отказа.

– Черт… Рита, ты меня пугаешь.

– Ничего, Саша, – как заклинание повторял товарищ. – Ничего… Можем спокойно ужинать и отдыхать.

Александр выдернул из шкафчика свежую салфетку.

– Влад, ты же говорил, будто ближайшие прогнозы переносишь легко и без последствий. А сам едва сознание не потерял!

– Рад бы переносить полегче. Да пока не выходит…

* * *

Как Ритвицкий и обещал, вечер прошел спокойно.

Закончив нервный трудовой день, космонавты решили вернуться на борт «Союза». Для ночевки и отдыха температура внутри станции оставалась некомфортной – плюс шестнадцать с половиной градусов. В бытовом отсеке корабля они спокойно поужинали и улеглись спать.

Ночь также обошлась без тревожных побудок: системы и агрегаты работали в штатных режимах, загадочный объект рядом со станцией больше не появлялся.

Утром после завтрака начали подготовку к выходу в открытый космос для ремонта поворотного механизма центральной панели солнечных батарей. Точнее, к выходу готовились оба, но покидать станцию намеревался один Сергеев; Ритвицкому предстояло координировать его действия, оставаясь на центральном посту станции. Так решило руководство в ЦУПе.

В шлюзовой камере (зоне малого диаметра рабочего отсека) Владислав помог командиру обрядиться в скафандр, запустил автономное обеспечение дыхательной смесью, закрепил на поясе набор инструментов. Пожелав удачи, постучал костяшкой пальца по шлему, покинул узкий отсек и, запечатав его крышкой люка, приступил к откачке воздуха…

– Долго еще? – нетерпеливо поинтересовался Сергеев на исходе пятой минуты.

– Куда торопишься? Жди. Немного осталось…

Вскоре зажглось световое табло, сигнализирующее об окончании откачки.

– «Заря», я – «Орлан», – вплотную подобрался Сергеев к выходному люку. – Воздух из шлюза удален, транспарант горит. Прошу разрешения открыть внешний люк.

– «Орлан», открытие люка и выход из станции разрешаю, – ответила Земля.

Запорный механизм поддался без труда. С той же легкостью открылась и крышка люка.

– Люк открыт. Я пошел, – передал Сергеев товарищу.

– Давай, Саша. Будь осторожен…

* * *

Солнечные батареи являлись основным источником электроэнергии на орбитальных станциях типа «Салют», «Алмаз» и «Космос». Батареи представляли собой плоские панели темного цвета, заполненные кремниевыми фотоэлементами, превращавшими энергию солнечного излучения в энергию электрическую. Три длинных и ровных прямоугольника, похожих на распростертые крылья, крепились в трех противоположных точках к зоне малого диаметра рабочего отсека. Каждый элемент имел площадь двадцать квадратных метров и при помощи специального электропривода поворачивался по сигналам световых датчиков, отслеживая движение Солнца.