ситуация резко ухудшилась. Сотни разъяренных туристов и бизнесменов взяли в заложники стюардов и требовали немедленного решения их проблем. Другие, лежа или сидя на полу, безнадежно взирали на них мутными глазами. Добавьте ко всему этому плач детей, и вы получите современную версию «Плота Медузы» кисти Жерико.

Провиденс уже было направилась к контрольно-пропускному пункту, как вдруг вспомнила правило № 3 Чу Нури, и пошла на поиски бикини. Пробежавшись по бутикам dutyfree южного терминала, она увидела бесчисленные прилавки с сигаретами, духами и алкогольными напитками, но только не с пляжной одеждой. Она задумалась над альтернативными вариантами, например созданием пляжного костюма из целлофана от табачных пачек, но вдруг наткнулась на скромную витрину с купальниками.

Чем меньше бикини скрывали тело, тем дороже стоили. Если раньше такой комплект продавался в спичечном коробке, то теперь его можно было свободно запихнуть в наперсток. Но бог с ними, с этими наперстками, такими же дурацкими, как кубок победителя в «Тур де Франс». КУ-БОК! КУ-БОК! — послышалось Провиденс, хотя рядом с ней не было никакого техасского рейнджера.

Провиденс выбрала бикини в цветочек. Она словно сама придумала этот рисунок, в память об обоях в спальне своей бабушки. С той лишь разницей, что купальник практически ничего не весил. Запершись в примерочной кабинке, она разделась и облачилась в него.

Взглянув в зеркало, она сочла себя просто красавицей. Несмотря на беспорядочное питание и нерегулярные занятия спортом, у нее была чудесная фигурка, притягивавшая чуть ли не все мужские взгляды на улице. Притом эта фигурка являла миру целый набор приятных контрастов. Она была худенькой, но даже под свободными свитерами угадывались упругие округлости. При тонкой талии, которая заставила бы побледнеть от зависти не одну осу, у нее был прелестный выпуклый задик, благодаря которому она заслужила немало лестных прозвищ и который распалял воображение когорты ее пылких поклонников, появлявшихся всюду, где бы она ни оказалась. Эта фигурка досталась ей от природы, то есть от всей цепочки ее предков. Ей вовсе не требовалось истязать себя гимнастикой или накачивать мускулы, чтобы сохранять форму. Ее врожденное нетерпение, хлопотливая работа и бурный темперамент мешали ей засиживаться на одном месте и набирать лишние килограммы. Она могла есть что угодно и когда угодно, ничуть не заботясь о фигуре, которая неизменно сохраняла безупречные очертания. Может, ей способствовал в этом шестой палец на ноге — по крайней мере, никакой другой пользы он ей не приносил.

Провиденс оделась и пошла платить в кассу, позаботившись выпустить наружу из-под майки и пояса джинсов этикетки бикини с товарным кодом. Этот экстравагантный поступок ошарашил продавщицу, но то, что случилось через несколько минут, не шло ни в какое сравнение с этим пустяком.

Затем она положила одежду и багаж в ближайшую автоматическую камеру с кодовым замком, оставив на себе только бикини, а в нем пузырек с противооблачным эликсиром и пятьдесят евро одной купюрой.

И внезапно — словно по взмаху волшебной палочки или при вспышке аппарата Уилла Смита, ослепившей толпу и напрочь стершей ее память, как в «Людях в черном», — опоздания, отмены рейсов, самолеты, облако пепла, ярость — все это в один миг исчезло для окружающих. Особенно для окружающих мужского пола. В несколько мгновений Провиденс стала единственным предметом внимания в зале аэропорта, и все камеры наблюдения разом повернулись к ней. И к ее красивой попке в цветочек.

— Вот мы и подошли к тому моменту, когда моя почтальонша в своем цветастом бикини появилась возле моего диспетчерского пункта. Наверняка назвав мою фамилию, чтобы ее пропустила служба безопасности. Хотя, зная наших стражей порядка… Думаю, в настоящий момент наши уборщики все еще стирают с пола лужи слюны, которые эта парочка напустила при виде моей почтальонши. Слава богу, она была не вооружена. В этом я уверен. При ней не было бомбы. Бомбой была она сама. Секс-бомбой!

— Ну, наконец-то началось хоть что-то интересное! — воскликнул парикмахер, потирая руки. — И это после двадцати двух глав… Признаться, я уже заскучал.

— Почему? Разве то, что я рассказывал до этого, вас не заинтересовало?

— Да-да, конечно… Но главное — узнать, полетела она все-таки, эта особа?

— А вы не хотите узнать, что случилось с Заирой?

— Это которая девочка?

— О, я вижу, вы много чего упустили.

— Нет, первым делом расскажите о полете, уж будьте так любезны. Я ведь работаю и не могу слушать вас весь день.

— Вам тоже не мешало бы как-нибудь наведаться в тибетский монастырь в Версале. Если уж они избавили от нетерпения Провиденс, то, думаю, помогут и вам. И кроме того, вы еще не кончили меня стричь. Да и других клиентов я что-то не вижу.

— Это не причина.

— А то, что я вам рассказываю самую прекрасную в мире историю, это причина?

В ту самую минуту, когда Провиденс запрашивала у авиадиспетчера разрешение на вылет из Орли, до нее дошло, что ее просьба совершенно бессмысленна. Людей сажают в психушку и за меньшее. Наверное, ей следовало остаться в сумасшедшем доме версальского монастыря и мирно кончить там свою жизнь за вязанием трикотажных одежек с запахом сыра и подсчетом очков метателей зеленых помидоров в игре в петанк. Тем не менее она не поддалась унынию, загнала поглубже свою гордость, закончила речь и стала ждать ответа диспетчера.

Ответа не последовало.

— Я вовсе не хочу мешать вашему трафику, месье диспетчер, — пояснила она, желая его успокоить, — просто смотрите на меня как на еще один самолет. Я полечу достаточно низко, чтобы не попасть в пепельное облако. И потом, если нужно уплатить аэропортовый сбор, то нет проблем — вот, держите.

И она протянула молодому человеку свои пятьдесят евро, которые до этого комкала в левой руке.

«Смотреть на нее как на еще один самолет в принципе совсем не трудно. Эта девушка — настоящий истребитель!» — подумал Лео.

— Не знаю, достаточно ли этого, — добавила Провиденс, — но больше у меня все равно нет.

Поскольку диспетчер никак не реагировал, она состроила самую жалобную гримаску и назвала свое имя, чтобы пробудить к себе сочувствие. Она почерпнула этот прием из одного американского фильма, где мать неустанно твердила в средствах массовой информации имя своей похищенной дочери, чтобы преступник относился к ней не как к абстрактному предмету, а как к реальной маленькой девочке. Таким образом Провиденс старалась доказать, что она — не просто обыкновенная почтальонша в цветастом бикини.

От диспетчера пахло безграничной добротой и все тем же марсельским мылом. И, поскольку он выглядел восприимчивым, молодая женщина рассказала