Я же склонен считать, что перед нами ироническая записка, адресованная Джону Пастону одним из заключенных во Флите (знаменитая лондонская долговая тюрьма. – Ред.), куда самого Пастона поместили в 1464 году. Имя Томаса Бебингтона встречается в „Основах права“ как избранного чтецом в Иннер-Темпле в 22-м статуте Генриха VII, где он выступает пожилым человеком».

Тот же самый автор далее предлагает, что некоторые из «друзей-заключенных Пастона, возможно бывшие члены Иннер– или Мидл-Темпла, как и он сам, организовались в причудливый Орден Храма Сиона, забавляя себя допущением возможности, что ему еще предстоит усиленно потрудиться в рамках закона, но он мог бы вернуться и провести Рождество в тюрьме среди приятелей, которых недавно покинул».

Возможно, оно и так, но мне подобное объяснение кажется совершенно неудовлетворительным, в равной степени я не вижу никаких подходов к разрешению тайны, разве что ее следует искать в более широком контексте, который предполагает поиск системы умозрительного масонства в дымке Средних веков.

Существует еще одно любопытное обстоятельство, заслуживающее упоминания, хотя и неизвестно, связано ли оно с нашим предметом. По завещанию Маргарет, «умершей жены Джона Пастона, сквайра, дочери и наследницы Джона Пастона, сквайра» (датировано 4 февраля 1482 года), предписывалось, чтобы на ее гробнице начертали девиз со словами «масоны» и «франкмасоны» (в последующие годы). Следовало поместить на могиле камень из мрамора с гравировкой на каждой из сторон. На этом камне надо было вырезать герб Моутби и под ним слова «В Господе моя вера».

Лондонское объединение масонов, писавшееся как «Священное ремесло и сообщество масонов», стало одной из самых первых гильдий, получив герб в 1472 году. В 1537 году (возможно, и ранее) название изменили на «Общество свободных масонов», сохранявшееся вплоть до 1656 года.

В XVI веке система гильдий явно пришла в упадок, что вызвало необходимость поддержать ее с помощью парламентских актов, которые в то же время помешали возводить непомерные препятствия на пути конкурсных испытаний и индивидуального предпринимательства.

Далее я намереваюсь более подробно поговорить о статутах, которые издавались во исполнение этого намерения. Предполагалось, что наряду с другими законами предыдущего столетия они должны были утвердить ежегодные собрания неких компаний или гильдий, включая и франкмасонские.

Гильдии были запрещены статутом 37 Генриха VIII и статутом 1 Эдуарда VI, но фактически они были восстановлены статутом 5 Елизаветы, обычно называемым статутом Подмастерьев.

На самом деле Лондон спас свои гильдии, потому что оказался достаточно могущественным, чтобы произвести революцию даже против самых могущественных Тюдоров. Всего несколько гильдий выжили, хотя большей частью, как, например, в Престоне, продолжали оставаться в состоянии живописного угасания.

В церкви Святой Елены в Бишопгейте (в Лондоне) находится красивая гробница, с ее южной стороны помещена следующая надпись: «Здесь лежит тело Уильяма Кервина, одного из лондских масонов, оставившего этот мир 26 декабря 1594 года».

На ее западном конце высечен герб «Священного ремесла и сообщества масонов» (членом которого и был Кервин), пожалованный в 1472 году. Между тремя квадратными замками выгравирован шеврон в виде пары перекрещивающихся компасов, здесь же размещены крест, квадратный замок, также (впервые) девиз: «Бог с гильдией» (по У. Райлендсу).

Как пишет Кондер, слова «Господь – наш защитник» не встречались до 1600 года, поскольку примерно в это время изменился герб компании масонов, и не приходится сомневаться, что его объединили с поздней формой девиза старинной гильдии. Как мы уже показали, искреннее обращение к Господу, во многом напоминавшее поздние формы девиза гильдии, возможно и не имеющее масонского значения, было начертано на гробнице Маргарет Пастон в 1482 году.

В XVI веке масонство достигло зенита, хотя и продолжало оставаться в тени вплоть до конца XVII века. Неустойчивость торговых отношений и неравномерный рост населения привели к появлению новых городов и закату древних, таким образом отразив тенденцию разрушения старых гильдий (или торговых и ремесленных Братств), переживших великие катаклизмы Реформации.

Более того, в XVI и начале XVII века в Англии осело множество иностранных мастеров и рабочих. Они привнесли торговые традиции и обычаи французских, немецких, фламандских и голландских ремесленников. «Возможно, они присоединились к некоторым обществам или ложам, которые существовали в Англии» и оставили свой след в спекулятивном масонстве, дошедший до наших дней.

Хотя имеющиеся свидетельства такого влияния явно недостаточны, представляется небезынтересным хотя бы кратко осветить путь, которым успешно развивалось старое масонство вплоть до нашего времени.

Самые ранние подлинные записи о внепроизводственной деятельности членов масонской ложи встречаются в протоколе Ложи Эдинбурга от 8 июня 1600 года. На собрании присутствовал Джон Босвелл, помещик из Очинлека, отметивший, как и его фактические братья, этот документ своим знаком.

Однако это спекулятивное, или символическое, масонство процветало наряду с практическим масонством, как и в более ранний период, возможно благополучно заимствовав из официальной декларации пресвитерианского синода 1652 года положение о том, что служители этого исповедания были масонами времен «неоскверненной церкви». Налицо отсылка к тому году, который тотчас последовал за Реформацией 1560 года, без сомнения предшествующего введению епископальной системы церковного управления.

Примерно к тому же времени относятся доказательства того, что я рискну назвать как действительное, или действующее, франкмасонство. Таким образом мы обнаруживаем связь с лондонским «Братством Вольных Каменщиков» (в настоящее время Масонское Общество) в начале XVII века.

Большинство записей Общества утрачено, но из одной книги старинных отчетов, которые сохранились, становится ясно, что примерно в 1620 году члены Общества из удаленных мест, связанные с теми, кто не являлся членами, встречались в ложе, находившейся в Зале масонов в Лондоне, и были известны в Обществе как принятые масоны.

В 1620–1621 годах в ложу приняли семь человек, которые уже были членами Общества. Этот факт доказывает, что два объединения явно связывались друг с другом. Хотя более доказательным примером является дело Николаса Стоуна, королевского Мастера-каменщика, который, хотя и являлся Мастером Общества в 1633 и 1634 годах, не перечислялся среди членов ложи «принятых масонов» до 1639 года.

«К сожалению, – замечает историк Общества, – не сохранилось никаких книг, относящихся к этой ложе. Мы можем составить свое представление о ней, только извлекая рассеянные сведения из отчетов. Из них становится ясным, что члены компании платили за прием в ложу 20 шиллингов, а посторонние – 40. Старые квартальные книги не сохранились, так что невозможно установить, вносили ли они квартальную плату.

Все же очевидно одно, на основании старой книги отчетов, начинающейся с 1619 года, что лишь некоторая часть выплат, поступавших в фонды Общества от принятых масонов, тратилась на банкет и сопутствующие мероприятия, а любые другие суммы выплачивались из обычных фондов компании, что доказывает полный контроль Общества над Ложей и ее средствами».