Все они, естественно, были о Верити Холланд. Она постоянно стояла перед его глазами, пробуждая в нем приятные и в то же время мучительные воспоминания. Он понимал, что у Темплкомбов ей придется несладко, поскольку прекрасно знал установленные в Шер-Плейс порядки. Ему вспоминалась гнетущая обстановка в доме, строго обставленные комнаты, гасящие звуки шагов толстые ковры, следившие друг за другом слуги, старая хозяйка с орлиным взглядом и ядовитым, как у змеи, языком. Как сможет выдержать все это Верити? Не сломается ли она, не заледенеет ли ее доброе сердце?

Осознав, что он не в силах ей помочь, Доминик мысленно выругался. Да, он мог найти и обезвредить человека в маске, но из-за своей бедности уберечь ее от Темплкомбов не мог.

Фейн вспомнил о матери, несчастной женщине, медленно угасавшей в браке за нелюбимым и жестоким человеком, и ярость вскипела в нем. Ведь та же участь должна постигнуть и Верити. Правда, Верити сильна духом, не то что его мать, бедная, забитая Изобель, и, тем не менее, без любви к сэру Лоуренсу счастлива она быть никак не может.

Доминик закрыл лицо руками. О расставании с Верити он старался не вспоминать — то был слишком тяжелый момент в его жизни. Тогда он, горя страстью, держал ее в своих объятиях и целовал ее дрожащие губы. Теперь же ему, как солдату, оставалось только любить ее и служить ей. И при этом ничего не требовать взамен.

На следующее утро, довольный тем, что не встретил ни одного знакомого, Фейн решил взять в гостинице лошадь. Он вышел во двор, чтобы в конюшне подобрать себе жеребца, но перед крыльцом гостиницы увидел карету и готовивших ее к отъезду кучера и конюхов. Остановившись у двери, Доминик стал ждать, когда конюхи закончат свою работу. Судя по экипажу и впряженной в него четверке крепких лошадей, он принадлежал важной персоне. Встретив на дороге такую карету, простые смертные должны были жаться к обочине.

С ухмылкой на лице Фейн спокойно взирал на суетящихся слуг.

— Что, эти болваны еще не готовы? — услышал он знакомый голос и мгновенно напрягся. Голос доносился справа из открытого окна гостиницы. — Они думают, я буду весь день здесь торчать?

У Доминика перехватило дыхание. В его воображении всплыла тускло освещенная комната лондонской таверны, стройный юноша в черной маске, на белом пальце которого поблескивало бриллиантовое кольцо Верити.

Фейну повезло — сама судьба послала ему того, кого он хотел разыскать.

Он сделал шаг к окну, но потом резко повернулся и кинулся к двери. Вбежав в гостиницу, Доминик остановился, пытаясь сообразить, из какого номера доносился голос. Едва он успел определить, что ему нужна первая дверь слева, как она отворилась и из нее вышли две женщины. Доминик отскочил назад и спрятался за открытой дверью. Женщины его не заметили — попав под яркий солнечный свет, заливавший коридор, они закрыли глаза. Он же сумел их разглядеть. Одна из них, судя по всему, была служанкой, а другая — госпожой.

На вид даме можно было дать лет двадцать пять. Она была высокого для женщины роста и с черными как вороново крыло волосами. Шурша шелками, она прошла мимо Фейна, обдав его запахом дорогих духов, и вышла на улицу.

Несколько секунд Доминик стоял словно вкопанный. Он был поражен. Эта женщина очень сильно походила на его покойную мачеху — такая же яркая красивая брюнетка. Однако, в отличие от Харриет, у незнакомки было властное и волевое лицо. Фейн к женщинам с такими лицами никогда симпатий не испытывал.

Оправившись от перенесенного потрясения, Доминик вспомнил, зачем он вернулся в гостиницу: тот, кто ему был нужен, оставался в номере. Перед уходом служанка захлопнула за собой дверь. Фейн взялся за дверную ручку, достал из ножен шпагу и, зловеще улыбаясь, распахнул дверь. Он ожидал, что встретится лицом к лицу с Черной Маской, но, к его огромному удивлению, комната была пуста.

С полминуты Доминик стоял неподвижно. Он никак не мог понять, куда делся его противник, ведь не был же голос, прозвучавший из открытого окна, плодом его воображения! Из состояния оцепенения его вывел раздавшийся за окном топот копыт. Огромная позолоченная карета со скрипом развернулась и выехала на дорогу, по которой накануне вечером в деревню вошел Доминик.

Задумчиво нахмурив брови, Фейн оглядел комнату. Из нее вела единственная дверь, так что выйти из комнаты, не наткнувшись на него, Черная Маска никак не мог. Конечно, можно предположить, что он вылез в окно, но это выглядит абсурдно. Казалось, загадка так и останется неразгаданной.

Раздался шум шагов, и в комнату с подносом в руках вошла горничная. Увидев Фейна, она остановилась, удивленно округлила глаза и резко спросила, что ему здесь нужно. «Для таких, как ты, — сказала ему женщина, — место не в шикарном номере, а на кухне».

— Кто сегодня останавливался в этом номере? — проигнорировав ее замечание, спросил Доминик.

— Не тебе ровня, мистер Любопытный, — гордо задрав голову, ответила горничная. — Убирайся отсюда, пока не поздно. Скажи спасибо, что я тебя застала, а не госпожа. Она бы тебе устроила такое…

— Я спрашиваю, кто сегодня останавливался в этом номере, — повторил свой вопрос Доминик. — И не шути со мной! Это для меня очень важно.

Горничная, уже начавшая собирать со стола посуду после завтрака, подняла на него глаза, чтобы резко ответить, но, увидев на лице Фейна шрам и сверкающие гневом глаза, тотчас передумала.

— Дама, которая только что уехала в карете, — смиренно ответила женщина. — Она останавливалась всего на одну ночь.

— Одна? — нахмурившись, спросил Доминик. — Никакого господина с ней не было?

— Ну и бесстыдник же ты! — возмущенно воскликнула горничная. — Нет, не было. С ней приехали пятеро лакеев и служанка. Вот и все.

Доминик продолжал с удивлением смотреть на нее. Похоже, она его не обманывала. Да и стол к завтраку был накрыт на одну персону. Но Фейн мог поклясться чем угодно, что голос, который он слышал из раскрытого окна комнаты, принадлежал Черной Маске. Ситуация стала казаться ему сверхъестественной.

И тут Фейна осенило. Это какой-то абсурд, фантастика, подумал он. И тем не менее, такое возможно.

— Скажи мне, — обратился Доминик к горничной, — эта дама с тобой, случайно, не разговаривала?

Женщина подозрительно посмотрела на него.

— Разговаривала, — ответила она. — Голос у нее низкий и хриплый, как у парня. Во всяком случае, так мне показалось. А зачем тебе это знать?

Не удостоив ее ответом, Фейн отвернулся.

Так, значит, под черной шелковой маской было скрыто смуглое лицо той красивой брюнетки, и заговор против Верити устроен не молодым человеком, а женщиной, подумал он.

В том, что это так, Доминик нисколько не сомневался и в подтверждение своего вывода стал вспоминать незначительные детали его встречи с Черной Маской: ослепительная белизна руки, на палец которой надето бриллиантовое кольцо Верити, его нежелание проливать кровь девушки, злорадство, прозвучавшее в его голосе, когда он узнал, что Верити в лапах Рыжего Нэта, его чисто женское любопытство в отношении связей Доминика с Трампером.