Последние существовали и в Новгороде, притом уже в очень глубокой древности, ибо летописные сведения о них восходят до первой половины XII века. Естественно предположить, что идея папертей была перенесена из Византии, где они назывались нартексами и экзонартексами, но в то время как там они могли быть открытыми, на севере это было немыслимо. Между тем потребность в них существовала и особенно давала себя знать в Пскове с его маленькими, непоместительными церквами. Иногда такие паперти или притворы пристраивались только с западной стороны, иногда же и с северной и южной, и тогда церковка производила впечатление облепленной со всех сторон низкими клетушками.

Что касается стенных украшений, то в Пскове они были проще и менее затейливы, нежели в Новгороде. Они сводились исключительно к тому типу, который мы видели в церквах Николы «со усохи» и Сергия Чудотворца, и обыкновенно ими ограничивались барабан и алтарные полукружия, которых в Пскове всегда бывало по три, и только малые церкви, лишенные столбов, имели одну абсиду. Только изредка встречается повторение того же мотива на фасаде церкви, как, например, в Варлаамовской на Запсковье (1495 г.), где он повторен над средним трехлопастным делением по обеим сторонам его верхнего закругления. К концу XV века псковские зодчие пользовались такой славой, что их вызывали далеко за пределы их земли, и мы знаем, что великий князь Иван Васильевич III вызывал их в 1472 году в Москву, где они много работали между прочим в Троице-Сергиевой лавре. Не может быть никакого сомнения в том, что именно их рука видна в одном из самых изумительных памятников лучшей поры московского зодчества, в церкви Спаса-Преображения в подмосковном селе Острове. Барабаны и главки северного и южного приделов этой церкви кажутся целиком перенесенными на Москву-реку с реки Великой – те же арочки под главкой с уступчатыми впадинами под ними, те же каемки из заостренных кирпичиков и треугольных впадинок и та же острым углом поднимающаяся над оконцем бровка. Та же узорная лента протянута по верху всех трех восточных полукружий.

В более последних псковских церквах в этой излюбленной псковичами узорной ленте появляется еще одна черточка, лишающая их, быть может, былой строгости и придающая им легкий налет жеманности, но все же очаровательная и дорогая какой-то особой интимностью, свойственной всякой самодельной вещице и вносящей в нее теплоту и уют. Такую новую черточку мы видим в алтарных узорах церкви Иоакима и Анны. Кирпичи, которыми нарисован здесь узор, были слегка стесаны к наружным концам своих ребер, благодаря чему треугольные впадинки сходятся в глубине конусом, а к наружной стороне расширяются. Это дает неописуемое очарование всему узору, получающему еще более легкий, воздушный характер.

XI. Звонницы и крыльца

Самой главной особенностью Псковских церквей являются их звонницы и крыльца.

Трудно сказать, какие приспособления для звона существовали в Новгороде и Пскове при их первых храмах. Что колокола уже были там в древнейшую эпоху, мы можем заключить из рассказа летописца о приходе в Новгород в 1067 году полоцкого князя Всеслава Брячиславича, который «поима все у святѣй Софiи и паникадила и колоколы и отъиде»[106]. Но колокола не только в это отдаленное время, но и значительно позже были настолько невелики, что не нуждались в слишком сложных приспособлениях для своей развески. Когда в 1526 году в Новгороде отлили колокол в 250 пудов[107], то это казалось тогда неслыханной диковинкой, и летописец отмечает по поводу нового колокола, что он был «воликъ добре и такова величествомъ нѣтъ въ Новегородѣи во всей Новгородцкой области, яко страшной трубе гласящи»[108]. Если такой колокол казался новгородцам чуть ли не царем-колоколом, то можно себе представить размеры первых колоколов, появившихся в Новгороде. Надо думать, что они просто вешались на деревянных перекладинах где-нибудь возле церкви. Позже, вероятно, колокола вешали между «першами» или зубцами крепостных стен, а еще позже стали на одной из стен храма ставить особые каменные столбы, соединенные перекладиной, и на последней вешались колокола.

Простой однопролетной звонницы, состоящей из двух каменных столбиков с перекладиной на них или позже арочной перемычкой, какими были, видимо, первые настенные колокольницы, не сохранилось ни одной. Некоторое представление о них все же может дать та поздняя звонничка, которая поставлена над фронтоном крошечной церковочки Андрея Стратилата в Новгородском кремле. В другой Новгородской церкви – Ивана Милостивого на Мячине – мы видим уже три таких столбика, поставленных на входной, западной стене и образующих два пролета, перекрытые арочками. Сама церковь была первоначально построена в 1421 году, но судя по тому, что в ней нет столбов и свод утвержден на стенах, ее современный вид должен быть отнесен к эпохе гораздо более поздней, когда этот тип покрытий появился в Новгороде. Есть сведение, что она была возобновлена в 1672 году и весьма возможно, что за недостатком средств тогда не могли поставить бывшей в ходу колокольни и ограничились этой архаической звонничкой[109]. Звонниц этого типа было, вероятно, немало в Пскове в XIII веке, хотя до наших дней не сохранилась ни одна из них. Образец такой звонницы мы видели в церкви Иоанновского монастыря. Она двухпролетная, но столбики ее уже не четырехгранные, какими были столбы древних звонниц, а скругленные в своей средней части. Та самая эволюция, которую пережили внутренние столбы церкви, отразилась и на столбах звонниц, как сказалась и на столбах крылец. На стене Предтеченской церкви она могла быть надстроена в конце XIV или начале XV века, хотя вообще надо оговориться, что все такие предположения очень приблизительны, ибо нам известны случаи необыкновенного архаизма и в очень позднюю пору.

Самый изящный тип настенной звонницы мы уже видели на северной стене церкви Сергия Чудотворца с Залужья. Она также двухпролетная, но сохранила свое двухскатное покрытие, которого нет у Предтеченской. Падающие линии ее скатов чрезвычайно гармонируют с наклонными линиями дуг, которыми завершаются деления фасада.

Настенные звонницы были в ходу там, где не было больших колоколов, тяжесть которых требовала особых сооружений, ибо обыкновенные стены рисковали ее не вынести. В таких случаях первоначально приставляли, вероятно, к одной из стен особую звонницу, вся масса которой служила как бы продолжением церковной стены.

Такую именно звонницу имеет Спасо-Мирожский монастырь. Приставленная к его северной стене, она продолжает ее к западу и в общей композиции очень скрашивает однобокость церковного фасада, придавая ему в высшей степени живописный вид. Как было упомянуто выше, она несовременна храму, и если верить иконе, на которой изображен древний Псков, – ее