Но Гибралтар сунул ему фольгу, обнял за плечи и сказал:

– Мы не позволим им захватить наши души!

И он исчез в толпе, с одной ногой, обёрнутой в фольгу, как будто его тут и не было.

– Надо вернуться к дяде Джобу, – сказал Гленнон дрожащим голосом.

Ли молчала. Он помог сестре встать, и они отправились на поиски дяди.

– Нам нужен Симус. Он поможет. Симус всегда помогает, – пролепетала Ли.

Они обходили порт, и Гленнон всё время наблюдал за странными матросами вокруг. В бухте теснились корабли. Один привлёк его внимание. Нельзя было не узнать его ярко-красный корпус и белые буквы названия: «Анабет».

Внезапно ему вспомнились слова песенки, которую напевала мама:

– Что? – не поняла Ли.

Гленнон дрожащим пальцем указал на корабль. Он стоял целый и невредимый.

– Я видел, как он разбился. Мы видели, как он утонул.

Ли взглянула на зеркальце, которое сжимала в руке. Она открыла его и повернула так, чтобы в нём отразился корабль. И сразу всё изменилось: на корпусе появилась огромная трещина, внутрь хлынула вода, стальные борта гнулись и ломались.

Ли закрыла зеркальце – и всё исчезло, «Анабет» снова стала целой.

– Это всё призрачное? – спросил Гленнон.

Они поспешили прочь из порта. Паника гнала их. Они удалялись от бухты, и на дороге становилось всё меньше и меньше людей. Наконец они остались совершенно одни.

– Почему мы никогда не видели этого раньше? – спросила Ли. – Почему мы не видели людей-призраков, кораблей-призраков, всяких других призраков? Я только чувствовала, что творится что-то неладное, но не знала, что это призраки.

Гленнон всё оглядывался. Его не покидало чувство, что их преследуют. На дороге были люди, машины и… лошадь? Откуда на острове лошадь? Он не мог объяснить почему, но чувствовал: что-то опасное следует за ними.

Они повернули на другую улицу. За углом стоял Кит, сутулясь, как будто на его плечи давило глубокое горе. Он был один, без родных. Знает ли он о призраках? Стоит ли ему сказать? Или он ответит, что Гленнон с ума сошёл?

– В гавани многолюдно. Все работают и готовятся к празднику, – сказал Кит. – Для вас это может быть небезопасно.

– Так вот почему так много народу! – сказал Гленнон. – Все готовятся к завтрашнему празднику.

К тому времени они уже должны будут уехать. А он так и не узнал, что это за праздник.

Ли оглянулась. Людей было огромное количество.

– Что это за праздник? Почему дядя Джоб о нём нам ничего не рассказывал?

– Может быть, он не знает, – заметил Гленнон. – Он никогда его не посещал. Может, он не любит праздники.

– Спросим, когда найдём его, – решила Ли.

Кит почесал лоб, оставив на нём красные следы.

– Вы осмотрели кладбище? Оно большое, прямо посреди города. Вроде бы я видел вашего дядю там недавно.

Они прошли по улице и свернули в тихий переулок. Появилась невысокая каменная стена. За ней было кладбище. В густой траве виднелись надгробные плиты и резные ангелы, а в центре был мавзолей. Издалека Гленнон узнал дядю Джоба, стоявшего перед могилой.

Кого же навещал дядя?

Гленнон обернулся, чтобы поблагодарить Кита, но тот уже уходил. Гленнон успел только помахать ему вслед.

– Что ты делаешь? – спросила Ли.

– Я хотел… – Гленнон уже не видел, куда делся Кит.

– Почему здесь так много могил? – спросила Ли, указывая на многочисленные надгробия. – Если большинство людей, которых мы видели на острове, – призраки, зачем им могилы? Не может же быть, чтобы они все умерли и были похоронены здесь? Многие погибли в водах озера. Зачем здесь могилы?

Гленнон не знал, что на это ответить. Он продолжал идти к дяде.

Когда они подошли, дядя стоял сгорбившись, прижав руки к груди. Он неотрывно смотрел на могилу с небольшой плитой в изголовье. Вид у него был печальный, совсем не такой, к какому они привыкли за месяцы жизни с ним.

На кладбище чувствовалась смерть, но не та, что была концом всего или даже продолжением чего-то. Эта смерть была… Гленнон не мог найти нужного слова. Это было похоже на стоячий лесной пруд в жаркий летний день – густые водоросли и запах гниения. Такой дух парил в воздухе и, казалось, окружал дядю Джоба словно ореол. Его тёмные волосы шевелились, хотя ветра не было.

У Ли подогнулись ноги. Она плюхнулась на траву, и Гленнон увидел, как по щекам её катятся слёзы.

– Ли, что такое?

Она указала на дядю и прошептала:

– Зачем призраку могила?

– Ты думаешь… – Гленон запнулся. Он лишился слов не потому, что испугался или почувствовал себя глупо, а потому, что им овладело отчаяние.

Дядя Джоб тоже призрак?

Он взял себя в руки и подошёл к дяде.

– Мы сегодня видели множество призраков, – сказал он.

По щекам дяди катились слёзы, исчезавшие в густой бороде.

– И ты тоже призрак, – с трудом выговорил Гленнон.

Дядя Джоб пристально посмотрел на него, вытер слёзы и медленно кивнул.

– Тут можно плакать, – заметил Гленнон.

Дядя Джоб опустил руку на плечи Гленнона. Тот придвинулся ближе, стараясь передать ему свою любовь. «Я рядом, что бы там ни было!»

Перед ним на камне было выведено имя дяди и больше ничего. Возможно, у каждого призрака на острове Филиппо был свой камень, и они сами выбирали, что на нём написать.

– Что ты напишешь? – спросил Гленнон спокойно, вспомнив надгробие Кита и надпись на нём.

Дядя Джоб ссутулился.

– Я ещё не решил.

– Кит говорил, что здешние могилы не дают мёртвым успокоения.

– Не дают.

– Он говорил, что на надгробиях много мрачных шуток.

– Это верно, – согласился дядя.

– Ты хороший, – губы Гленнона дрожали, мышцы напряглись. – Тогда напиши что-нибудь хорошее на своей могиле. «Охранял тех, кто в этом нуждался» – что-нибудь в этом роде.

Дядя, всё ещё плача, убрал тяжёлую руку с плеч Гленнона.

– Спасибо, – сказал он, и на камне, словно написанные невидимой рукой, медленно появились слова:

Сперва Гленнон и Ли поняли, что Эверетт – чудовище. Потом узнали про мисс Лейси. Они видели призраков в порту. А теперь и дядя Джоб. Все на острове Филиппо были призраками. Все, кроме семейства Маккью и Гибралтара. Гленнон был уверен в этом.