— Таниала, единственная моя, — в голосе дракона снова появились те самые нотки, от которых внутри все дрожало и душенька моя трепетала. Да как он это делает?!

Ящер тем временем отряхнулся от осколков и заполз на террасу. Сразу стало мало места и захотелось сбежать. Все-таки пасть, в которую помещается голова, это существенный минус в отношениях. Особенно если на вашей второй половинке нет намордника.

— Мы-мы-милый, присоединяйся, — не сразу выговорила я, но дракона надо было принять как следует, мне же его еще уговаривать. — Я тут чай с плюшками пью.

— С плюшками?.. — непонимающе глянул ящер на плоское печенье и цукаты, которые мне притащил прислужник. — Это потому что они плоские?

— Ага, плоские, а нужно взбитые и надутые, — кивнула я, тщательно хлопая ресницами, даже лицо заболело от напряжения.

— Кто?!

— Пирожные, мой дорогой муж. Я соскучилась по пирожным, — я скрестила пальцы под столом, чтобы такие десерты здесь вообще существовали, и продолжила выпячивать губы уточкой и давить дракона интеллектом и заботой. — Слоеные, со сливками или фруктами на песочном коржике, трубочки с заварным кремом! И бисквитные, да! Или миндальные… Я просто умираю, как хочу миндальных пирожных, дорогой мой супруг.

Дракон замер, даже пасть приоткрылась. Неужели атака была успешной? Кстати, надо хоть узнать, как мужа зовут. Конечно, мужикам нравится, когда их господинами и властелинами обзывают — ах, властелин половины квартиры и господин всея дивана, но я уже начала уставать от иносказаний. Посчитав, что молчание знак согласия, я придвинулась ближе к дракону и даже положила руку на его лапу.

— Таня, ты что делаешь? — зашипел Егор, до сих пор он молча трясся под столом. Все-таки дракон чуть не сел в то самое кресло, где он лежал. Ну да, сорная ящерица — это как бы не венец природы.

Я сама не понимала особо, что делала, но перестать не могла. Авось возьму нахрапом.

— Поэтому, муж мой, а можно мне прогуляться в ближайший город вкусностей поесть? Очень уж соскучилась я… — слова застряли у меня в горле, как-то странно посмотрел на меня дракон. Неприятно и пристально.

— Таниа-ала, избранная моя, супруга верная… — потянулся ко мне дракон, и вырваться нельзя, потому что рука оказалась в его лапе. Когти сошлись острыми кинжалами, и никак не вытянуть из этой клетки ладонь. — Зачем тебе гор-р-род? Что ты там собралась делать?!

— Пирожные есть, — прошептала я, а у самой разве что волосы дыбом не встали. Голос у дракона соблазнительным быть не перестал, вот только приобрел такие нотки, от которых поджалось все от ягодиц до мозга. Все-таки мне не двадцать, чтобы не различать «Ах, этот мужчина опасен, ах-ах!» и «Караул, этот мужчина опасен! Скорую, полицию и газовую службу!» В общем, сейчас передо мной сидел второй вариант.

— Значит, пирожных, Та-ниа-ала! — зашипел дракон, почти что слюной на меня капая. — Или ты, верная жена моя, хочешь пр-р-редать меня?!

— Нет-нет-нет! — я мотала головой. То закрывала глаза, то распахивала их. Неизвестно, что страшнее, когда тебя едят и ты все видишь, или наоборот.

— Танечка, беги! Я его сейчас укушу, — попытался показать характер и наличие яиц Егор. Да только куда там!

— Тогда как верная жена ты вернешь мне все! — потребовал дракон.

— У меня ничего нет! Я только книги брала! Книги в библиотеке! Про ящерицу, сказки всякие! — заорала я, уже дергаясь всерьез. Почему я не ящерица? Почему не могу оставить ему руку и убежать? Караул! Полиция! Что этому дракону надо? Чего он вдруг, что его триггернуло? У меня даже слезы брызнули из глаз.

— А это мы сейчас проверим, — прошипел-проворковал дракон. Наклонился ко мне так, будто готов голову мне откусить, и языком раздвоенным коснулся моей щеки. Ы-ы, противно!

— Я не винова-а-ата, — прошептала я. Язык, кажется, слизал мои слезы, а дыхание дракона осело на волосах. Как страшно-то! Можно и без золота, только сбежать бы!

— Милая моя супруга, ты и впрямь не виновата, — вдруг произнес дракон — и снова чарующим голосом. Вот только на меня он больше не действовал. Хотя хорош голос, ух! — Но все равно отпустить тебя за пределы моих земель я не могу. Там так опасно, дорогая жена. Очень опасно.

Ага, а здесь рай на земле прям.

— Я бы с удовольствием показал тебе все стороны этого мира, но ты такая хрупкая, а мир такой опасный, — ворковал дракон. А мне уже как бы было все равно. Он меня не отпустит. Совсем.

Точнее, он не отпустит Таниалу, а признаться, что я не она… Так я еще не совсем с ума сошла. Понятное дело, что если я в ее теле, то я хотя бы частично она. Дракон не поверит, а даже если и поверит, ему-то какая разница, кого в четырех стенах держать. Нет, не отпустит он меня. Надо самой бежать.

— Таниала, сердце мое, ты поняла, что я сказал? — удушающе заботливо поинтересовался дракон. После вспышки гнева он вообще стал очень шелковый, даже чаю мне налил в новую чашку. Вот только руки мои тряслись, а в голове до сих пор звенело. Меня же чуть было не сровняли со стеной! Вот чем хорош Егор был, он, конечно, бабник, но с кулаками не бросался. Хотя тогда бы я развелась сразу. Терпеть такое… Ну его нафиг!

А вот как можно развестись с драконом, который не выпускает тебя никуда и еще и нестабилен эмоционально? Ужас! Может, Таниала неспроста убилась?

— Да, конечно, муж мой, я все поняла, — бесцветным голосом согласилась я, так и не вспомнив, с чем именно. Разве есть смысл вспоминать?.. Хотя дракон снова был лапочкой и деликатно за мной ухаживал, страх никуда не делся. Может, кто и кайфует, находясь на лезвии ножа, я не из любительниц такого.

— Я бы не смог вытерпеть ни секунды, зная, что рядом с тобой другие мужчины! И они еще смеют разглядывать тебя! Ты не смеешь так со мной поступить, ведь так, Таниала?

— Да-а… — и почему мне когда-то казалось, что ревнивые мужчины — это так прекрасно?..

— Ты только для меня. Моя жена. И в горести, и в радости, и после смерти… Моя драгоценность.

Вот это «после смерти» меня больше всего напрягло. И сравнение с драгоценностью, то есть с вещью, тоже не радовало. Положит меня дракон под стекло и будет наслаждаться видом. Мало ли, что с предыдущими женами стало!

— Любовь моя, давай ты возьмешь какую-нибудь безделицу из сокровищницы, и мы забудем этот печальный эпизод нашей совместной жизни?

«А давай ты меня отпустишь насовсем, и мы забудем не только эпизод, но и все остальное», — так и хотелось ответить, но я сдержалась. Чувство самосохранения работало как часы. Перед глазами уже возникли картины из совместного будущего: «Что ты, милая, это всего лишь синяк под глазом, сломанная рука и ожог, вот тебе висюлька золотая, ты же простила, да?».

Впрочем, висюлька мне пригодится. Так что в сокровищницу я пошла под присмотром дракона тихая и мирная. Даже Егор не подавал признаков жизни, как я подхватила его под брюхо, так и повис. Но от жуткого страха, который внушал дракон, я не чувствовала веса ящерицы. А ящерица молчала как партизан, чуяла, видимо, что меня лучше не нервировать, и так до истерики полшага осталось.