Улица, меж тем, жила своей жизнью. Пробежало, петляя, несколько псов, останавливаясь у каждого столба и метя свою территорию: мутанты – мутантами, а привычки не забыли. Принюхавшись, рванули было к подъезду – да передумали. Сообразили, видимо, что в четыре рыла сталкеров не взять. Прошмыгнули цепочкой под окнами дома на противоположной стороне несколько выродков. Тоже задержались, оглядываясь и принюхиваясь… Данил снял со спины «винторез» – кто их знает, вдруг унюхают да на штурм рванут? С этими будет труднее справиться, чем с собаками. Псам, чтоб атаковать, нужно на близкое расстояние подобраться, а эти камни так мечут – любой снайпер позавидует! Но нет, вроде, мимо прошли. Эх, ведь сколько раз просил не мыть ОЗК сталкеров соляркой! Этот тошнотный запах чувствовали не только псы, но частенько даже и выродки. В том месте, где прошел человек в дезактивированном солярой комбинезоне, запах задерживался порой до двух часов и словно сигнализировал всей окружающей зубастой фауне: сюда, сюда, здесь вкусные, сочные сталкеры! Правда, обитатели бетонных джунглей были уже пуганые и с человеком связывались, только когда были либо очень голодны, либо имели явное численное преимущество. Или когда заведомо, какими-то своими чувствами определяли, что их боятся.

Спустя пару минут вслед за тремя выродками в ту же сторону пробежало еще четверо. «Сходка у них, что ли?» – подумал Данил.

Выродки обладали кой-какими зачатками, вернее – остатками разума, потому как являлись потомками тех, кто все-таки сумел выжить на поверхности в нечеловеческих условиях радиационной преисподней. Обитали они обычно в подвалах пустующих домов группами от десяти до сорока, редко больше, особей. Охотились на крыс, псов, сирен, иногда – на куропатов и горынычей. Даже на миксеров порой замахивались. Ну и на людей, разумеется. Человечество разделилось на два лагеря: тех, кто, сохранив разум, пытался жить и развиваться дальше, и тех, кто стремительно рухнул с вершин эволюционной лестницы практически к ее подножию. Удивительно, как за столь короткий срок человек мог мутировать в такое жалкое и вместе с тем грозное существо. Ибо не многие из сталкеров, не имея в руках огнестрельного оружия, могли противостоять выродкам в рукопашной схватке один на один. Организм выродка был сильнее, быстрее и выносливее человеческого, и если б не превосходство разума и наличие оружия – людям пришлось бы несладко.

Проводив взглядом цепочку двигающихся вдоль улицы мутантов, Данил вновь поднес бинокль к глазам, намереваясь продолжить наблюдение, – и замер: посреди улицы, вертясь в разные стороны, топтался Его величество куропат. Здоровенный, тонны четыре весом. Давненько такого не видали.

С нюхом у куропатов было не так хорошо, как у собак, но все же лучше, чем у выродков. Да и зрение на зависть – но только днем.

В сумерках же или, тем более, ночью этот мутант становился подобен носорогу – известно ведь, что у носорога очень плохое зрение, да вот только при его массе и скорости передвижения это уже не его проблемы. В темное время суток куропаты ориентировались на слух и запах. Поэтому сейчас перетаптывающийся под окнами общаги монстр обеспокоенно ворочал здоровенной, смахивающей на куриную, башкой, пытаясь понять, откуда же идет такой интересный аромат?

Пытаясь шуршать как можно меньше, Данил осторожно подполз к напарнику. Тронул за плечо и, увидев, что Сашка мгновенно проснулся, приложил палец к фильтру своего противогаза – «тишина». Подобрался к окну, выглянул. Через мгновение рядом высунулся товарищ.

Куропат маячил все там же, правда, теперь он больше не вертелся по сторонам, а с интересом изучал стену общежития. Сообразил, видимо, своими куриными мозгами, что запах тянется в темный дверной проем здания. Подошел к чернеющему прямоугольнику – от топота его массивной туши даже здесь, на пятом этаже, подрагивал пол – и попытался пролезть внутрь. Данил с Сашкой, перегнувшись через подоконник, с интересом наблюдали, что предпримет монстр. Того, что он пролезет-таки через проем, они не опасались: во-первых, вход для мутанта слишком мал, а во-вторых, даже если и пробьется внутрь, то вряд ли поднимется наверх – какая же лестница выдержит такую махину? А вот если ему приспичит сесть в осаду – дело плохо. Чудовище обладало дьявольским терпением, и были известны случаи, когда куропат караулил добычу сутками.

Просунув голову в дверной проем, монстр заворочался, пытаясь протиснуть и плечи. Старая кирпичная кладка подалась, дала трещину – но выдержала. Куропат сдал назад, метра на три, и вновь атаковал. Затрещало сильнее, кладка прогнулась внутрь, но стены были еще крепки. Монстра это взбесило. Выбравшись наружу, он издал короткий угрожающий клекот, сделал небольшой круг на пятачке перед подъездом, набирая скорость, и предпринял третью попытку штурма. Многотонное тело врезалось в проем, вынеся крупные куски кладки по обеим сторонам двери, и с грохотом исчезло внутри. Во все стороны полетели осколки кирпича, здание содрогнулось. Откуда-то снизу послышались еще один удар и обиженный вопль куропата. Спустя несколько секунд из разрушенного проема показался коротенький хвостик – чудовище пятилось, пытаясь задним ходом выбраться на улицу.

И тут со стороны части раздался выстрел – охрана заинтересовалась причиной шума и решила немного подсветить себе картинку. Опознав по звуку выстрел «шмеля», Данил еле успел нырнуть в комнату, падая на пол и закрывая голову руками. Мгновением позже рядом в позе эмбриона свалился Сашка. От взрыва общага буквально подпрыгнула на месте. Пол опасно заколебался, где-то в глубине раздался грохот падающих стен и перекрытий – снаряд, видимо, попал внутрь, нанеся немалый урон устойчивости здания. С первого этажа донеслись жалобные вопли мутанта и рев пламени – стреляли зажигательным.

Данил вскочил, бросился к окну, высунулся по пояс, оценивая нанесенный урон. Того, что его заметят с вышек, он не опасался – из окон первого этажа вырывались языки пламени и валил черный дым. Где уж тут заметить человека в окне, если все здание полностью в этом дыму скрыто.

Ага, внешние стены вроде не пострадали, значит, постоит еще.

«Хорошо, что из кирпича общага, не из плит, а то б сложилась уже, как карточный домик, – подумал Данил. – И мы вместе с ней. У них “шмелями” склады забиты, что ли, раз они ими направо и налево лупят?»

Куропат метался где-то внутри, сотрясая общагу от основания до самой крыши. К воплям ярости добавились отчетливо слышные вопли боли – мутанту приходилось несладко. Внезапно стена на первом этаже вспучилась, распадаясь осколками кирпича, и монстр вырвался наружу. Сказать, что он был взбешен, – ничего не сказать. Коротенький бурый пушок, покрывающий его мощную тушу, зиял палеными проплешинами, из обожженных ран хлестала кровь. Куропат рвал и метал, а уж ревел так, что слышно было, наверное, даже в Убежище. Вырвавшись на улицу, он заметался в дыму, ища врага, причинившего ему такую сильную боль. И нашел-таки – со стороны вышек застучал пулемет, и чудовище, взревев, рвануло туда. Данил дорого бы дал, чтоб посмотреть на схватку охраны с куропатом, но поле боя скрывал валивший снизу дым. Да и убираться отсюда нужно было поскорее. Во-первых, горло уже першило – фильтр противогаза ГП-7 защищал только от воздействия радиоактивных, отравляющих веществ и бактериологических средств, но не от угарного газа. А во-вторых, мутанты, твердо уяснившие правило: там, где грохот, там и пожива, – скоро начнут хороводы вокруг общаги водить.