рядом и разбудило владельца. Оглядевшись и найдя взглядом ту, к которой не решился подняться ночью, чтобы не знать, где она, почему не вернулась к нему и что случилось, он встал и направился, немного пошатываясь и от выпитого, и от бессонной ночи, к любимой, с болью смотрящей на него.

– Привет! – как ни в чем ни бывало Викентий сел рядом. – Как ночь провела?

– Спала в нашей с тобой кровати, – таким же тоном ответила Глафира, не задавая вопросов.

– Реально? – будто не слыша смысла сказанного, спросил Викентий. – А не хочешь спросить, где я провел ночь?

– Не хочу! – сжав губы, покачала головой Глафира.

– А ты спроси! – дерзко настаивал Викентий.

– Думаю, что у Златы, – спокойно ответила Глафира.

– И тебя это не волнует и не заботит! – с вызовом констатировал Викентий.

– Почему? Мне больно! – тихо произнесла Глафира.

– Больно? А где же тогда истерика? Где заламывание рук: как ты мог! Я же осталась верна тебе! Или не осталась? Или Злата – это плата за испанца, и мы теперь просто квиты?

– Если тебе легче так будет думать – пусть будет так! – понимая состояние Викентия, спокойно ответила Глафира.

Дверь резко распахнулась, в ресторан вошла пара, о чем-то горячо споря на испанском и бросаясь обвинениями друг в друга.

Глафира побелела, а Викентий медленно повернулся в сторону пары и застыл.

– Ты берешь парня, я – девушку, – скомандовал он, вставая и, в мгновение собравшись, твердой походкой пошел к испанцам.

Глафира, отглотнув сока, последовала за ним.

Смахнув с себя все эмоции прошлого дня и этого утра, она преобразилась. К стойке бара подходила убежденная в своей неотразимости, казалось, помолодевшая и на сто процентов уверенная в себе женщина.

– Разрешите, присяду рядом? – спросила она мужчину лет сорока, сидевшего в данный момент без спутницы, которая скрылась в дамской комнате.

Викентий поджидал испанку на выходе.

– Я первый день в городе, не знаю никого, утро, никого нет без пары. А тут вы один! Не составите компанию? – фривольно улыбаясь, произнесла Глафира.

Мужчина пытался врубиться в сказанное. Было видно, что он был заблокирован своими тяжелыми мыслями.

– Чего вы хотите? – спросил он хрипло на ломанном английском.

– Компанию! Скучно безумно в этом городе! – принудительно повернув вращающийся барный стул с мужчиной к себе, чтобы он не видел выход спутницы, с вызовом проговорила Глафира, фальшиво улыбнувшись и приглашая к игре!

– Вы проститутка!? – неприязненно спросил мужчина, догадавшись.

– Ну зачем же так грубо? – вздохнула Глафира. – Просто ищу развлечений, чтобы не сдохнуть от тоски!

– За деньги? – уточнил мужчина, проглотив наживку.

– Ну, это как повезет. Иногда деньги – не главное, увлекательнее пообщаться, провести время с интересным человеком, чтобы отвязаться от чувства, что ты самый одинокий человек во всей вселенной, – продолжала говорить Глафира, краем глаза цепляя Викентия, уводящего спутницу мужчины из ресторана. – Вот вы, например! Не знаете, этого чувства, когда хочется прям в омут головой, лишь бы не думать и не чувствовать ничего? И понимаете, что только общение с любым человеком может спасти от разрушающего…

Викентий быстро вернулся и, резко схватив за руки сидящего напротив Глафиры мужчину, заломил его руки за спину. Глафира выхватила из кармана пистолет и с силой резко швырнула в окно.

Мужчина вывернулся и саданул в челюсть Глафиру почти со всей дури.

Глафира полетела от удара на пол, четко осознавая, что теперь все будет в порядке и можно больше ни о чем не волноваться: Викентий успел отправить девушку на машине подальше, объяснив все, мужик подберет пистолет, но стрелять ему будет не в кого. Очухавшись поймет, что, слава Богу, все живы.

Всё это мгновенно пронеслось в голове Глафиры, и она, упав, ударилась головой о рядом стоящий стол и потеряла сознание.

Очнулась Глафира в местной больнице. Рядом сидел Фернандо, смотря на нее сочувствующим и любящим взглядом.

– Викентий в полиции, с ним адвокат отца, который понимает, что к чему, и все уладит. Ты ведь не будешь предъявлять претензий к мужчине за удар?

Глафира отрицательно покачала головой и грустно мысленно спросила:

– Ты не мог бы оставить меня? Совсем! Я не готова к таким эмоциям. Это для меня слишком. Ну хотя бы просто смирившись с тем, что Вик первым появился в моей жизни? И просто мы встретились с тобой слишком поздно для нас обоих.

– Но ты ведь не простишь ему того, что произошло сегодня ночью! – с налетом легкой насмешки произнес Фернандо.

– Но ведь если бы не ты, этого не случилось бы! Ты не думаешь, что и тебе я этого не прощу?

Фернандо встал и, не говоря ни слова, вышел из палаты. Не успела дверь за ним закрыться, как распахнулась вновь.

Пришел Диего, пришла сестра Фернандо, пришла племянница Исабель. Все благодарили и благодарили. Наконец, ушли.

Глафира уснула, а, проснувшись, почувствовала рядом какую-то непонятную эмоцию стабильности и ощущение того, что все уравновесилось, вернулось в норму и нет необходимости больше ни о чем переживать.

Не веря своим ощущениям и с удивлением открыв глаза, Глафира увидела на стуле напротив Дорофея.

Он смотрел на нее, улыбаясь.

– Проснулась? Вот и хорошо! Валяться будешь дальше или поедем уже?

– Сначала хочу объяснений, – потребовала Глафира.

– Ну какие объяснения? Викентия выслал из страны, чтобы своим сожалением по поводу того, что он мудак и не поверил тебе изначально, что ты сможешь справиться с чарами испанца, не портил мне работника, выбивая своими качелями тебя из колеи. От Фернандо, убедив его, что это обычное наваждение после спасения его от самоубийства, а не истинная любовь, получил разрешение на освобождение тебя от желания покончить с собой. И вот я здесь. Снова предлагаю тебе руку и сердце.

– И тебя не волнует то, что я тебя не люблю?

– Ты уверена в этом?

Глафира удивилась такой постановке вопроса.

– Или просто боишься меня? – с какой-то непонятной для Глафиры эмоцией спросил Дорофей.

– Ты ведь не за этим здесь! Правда? – сообразила Глафира.

– Правда! Дело есть, Арсений подогнал.

– Опять такое же, как с Диего?

– Нет. Реальное. Пробили. Поедем? А то эта твоя любовная муть поддастала уже, если честно.

Глафира закрыла глаза, вздохнула