— С превеликим удовольствием…

В коридоре нам навстречу бежит служаночка — как и все они, с полуоткрытой грудью.

— Прикройся, дрянь! — рявкает на нее Юлия, потом жалуется мне: — Александр превратил мое родовое гнездо в настоящий бордель…

«Почему же ты ему это позволила?» — хотел спросить я, но счел за лучшее промолчать.

Баронский замок разочаровал меня еще в самый первый день: никаких тебе рвов, башен и мощных стен, по сути — просто большой каменный дом, окруженный хозяйственными постройками и заброшенным садом. По саду мы сейчас и шли.

— Напрасно ты доверяешь Александру, загадочный незнакомец, — говорит Юлия.

— Отчего же? Разве твой супруг не достоин доверия?

Юлия бросает на меня быстрый взгляд. Глаза у нее подвижные и умные.

— Смотря чьего доверия, — усмехается баронесса. — Людям влиятельным и сильным Александр чрезвычайно предан… пока они сохраняют влияние и силу, конечно. Это не раз помогало ему в сложных ситуациях. Например, ты знаешь, что в Академии он был дружен с Сетом-младшим?

— Не слышал…

— Да неужели? Это казалось такой замечательной дружбой — наследник великого рода снизошел до захудалого баронета. Александр был на седьмом небе от счастья и не сообразил, что равные с Сетом водиться не хотели, потому что отношения между его родом и прочими уже накалялись. Зато когда дошло до открытого столкновения, Александр не сплоховал. Сет-старший тогда пытался укрыть семью — и как кстати оказалось, что наш баронет вспомнил о домике у моря, о котором школьный друг рассказал ему по большому секрету. Так что Александр умеет быть преданным нужным людям в нужный момент. За этот геройский поступок он и получил в жены меня… вместе с этим имением. Впрочем, он не любит мучить людей без особой необходимости. Потому после рождения детей позволил мне жить у дальней родни. А вот мы и пришли.

В глубине сада — домик с колоннами из серого мрамора. Слишком маленький, чтобы в нем жить… Должно быть, фамильный склеп.

— Здесь покоятся мои предки. И моя дочь Эва.

К нам подходит женщина с огромной охапкой роз — должно быть, это служанка Юлии, потому что одета она весьма скромно. Юлия берет у нее розы и осыпает ими склеп.

— Удивительные цветы для осени, — говорю, чтобы что-то сказать.

— Цветоводство — мой фамильный дар, — чуть улыбается Юлия. — Его и унаследовал мой сын. А вот дочь владела волной пламени баронов Рентх. Эва была сильной и храброй девочкой… всегда защищала меня перед отцом. А год назад погибла на охоте. Барон и оба его прихлебателя свидетельствовали, что это был несчастный случай.

— Примите мои соболезнования. Я не знал, Александр ничего про это не говорил.

Не подозревал, что у этого лоботряса барона вообще есть жена и отпрыски. Выходит, он существенно старше, чем выглядит?

— Еще бы. Едва ли он хотя бы помнит имена своих детей… А вот и он, легок на помине.

Барон идет к нам через сад широким шагом, помахивая хлыстом для верховой езды. Во всей его фигуре сквозит раздражение.

— Приветствую тебя, моя госпожа, — говорит он хмуро. — И какого рожна тебя сюда принесло? Знаешь же, я не люблю твои визиты.

— Да и мне они не доставляют ни малейшего удовольствия, господин мой.

— Что, не могла гонца отправить? Ты ведь из-за своего содержания?

— Действительно, серебра от тебя пришло на четверть меньше, чем мы договаривались…

— Потому что я не добрал в этом году третьей части податей! — барон в раздражении бьет хлыстом по стенке склепа. — Эти низшие дряни изволят вымирать, видишь ли. Я за лето три хутора и деревеньку пожег, чтобы даже не думали недоплачивать. Не помогает — мрут как мухи. Скоро совсем некому работать станет!

Да уж, менеджмент в Танаиде на высоте, ничего не скажешь… Даже Автократыч управляет нашим отделением немного лучше. Все, как говорится, познается в сравнении.

— Но я здесь не из-за денег, Александр, — Юлия вертит в руках розу, не обращая внимания, что ранит пальцы о шипы. — Случилось кое-что посерьезнее.

— Н-ну?

— Наш сын… У мужа моей кузины друг служит в Академии, так он рассказал… Александр, нашего сына выбрали в чемпионы.

— Проклятье!

Муж и жена смотрят друга на друга растерянно, вся их враждебность словно бы испарилась.

— Но почему? — спрашивает барон. — Почему мальчика с родовым даром к выращиванию цветов выбрали чемпионом на боевой турнир?

— Клянусь, не знаю, Александр! Кому-то ты, значит, перешел дорогу. Кто-то хочет лишить тебя последнего наследника, оборвать твой род — и мой заодно. Прошу тебя, сделай что-нибудь! Спаси моего… нашего сына!

— Реветь только не вздумай, — говорит барон после паузы. — Уезжай к себе. Я разберусь. Отправлюсь в Академию и выясню, кто желает нам зла.

Глава 11

Слово Высшего

— Ну как тебе костюмчик, Мих? — спрашивает барон. — Хорошо сидит, удобно?

Поездка в Академию — повод обновить гардероб, а мне так и вовсе пошить с нуля. Принимать такие щедрые подарки от Александра неприятно, но не могу же я выглядеть среди аристократов как низший. Не поймут-с.

— Вроде удобно. Жаль, зеркала нет…

Кей широко улыбается:

— Сейчас сделаем!

Быстро складывает пальцы особым образом — и напротив меня расстилается гладь ростового зеркала. В воздухе подвисают два светильника. Это все не материальные предметы, конечно, иллюзии. Элементарная бытовая магия, такой обучают в Академии на начальных курсах.

Из зеркала на меня смотрит актер массовки бюджетного фильма про средневековье. Белая рубашка тонкого полотна, камзол отделан неброской серебристой лентой — от ярких тканей и выпендрежных украшений я решительно отказался. Врачу следует выглядеть солидно, но неброско. Некоторую неловкость вызвали шоссы — шитые чулки в обтяжку, привязываемые к поясу. Однако такое здесь носят все Высшие мужского пола, штаны считаются уделом простонародья, и я решил, что придется соответствовать.

Сам-то Кей разоделся: алый шелк рубашки убийственно сочетается с ярко-зеленым камзолом и золотой отделкой. Да и барон не отстает, в глазах рябит от парчи.

— Придираться к костюмам смысла нет, все равно придется платить… — бурчит он. — У этих портных сильный покровитель. Эх, давно пора обзавестись собственными швецами.

— У тебя же был портняжка, — напоминает Кей. — Ты сам оторвал ему кривые руки!

— Да-а… Напрасно, может.