— На самом деле вся эта ситуация стала для меня настоящим потрясением. Я бы даже сказала — прозрением. Не слишком приятно смотреть на себя незамутненным взглядом. На следующее утро в шесть я уже была в тренажерном зале и… — Джемма пожала плечами. — С тех пор я никогда не просила своих мальчиков давать больше, чем могла дать им взамен.

— И как они сдали экзамен?

Джемма усмехнулась:

— Они продемонстрировали такие высокие результаты, что меня назначили ответственной за всю программу их подготовки. Я начала требовать ото всех, кто работал под моим началом, тренироваться вместе с мальчиками. Успехи были таковы, что университетская администрация официально заявила, что физическая подготовка должна быть включена в квалификационные требования для тех преподавателей, которых принимают для работы со спортсменами.

Колин выключил двигатель, и Джемма вздохнула. Она никому прежде не рассказывала об этом. Она пыталась рассказать, но никто ее не слушал. Когда профессора и сокурсники поздравляли ее с необыкновенным успехом ее оригинальной программы преподавания истории, включающей совместные тренировки преподавателя со спортсменами, Джемма всегда говорила, что идея принадлежит не ей, а ее мальчикам. Но никто ей не верил. Ее коллеги и профессора не хотели верить в то, что студенты факультета физкультуры способны думать.

Джемма обернулась и посмотрела на Колина. Бицепсы вздувались под его рубашкой. Этот атлет слушал и понимал. Мозги и мускулы, работающие в одной команде, — мужчина ее мечты.

— Я думаю, что вы молодец, — сказал он. — Я впечатлен тем, что вы смогли посмотреть на себя со стороны. Не многие на это способны. — Он одобрительно кивнул и улыбнулся ей так, что по телу ее разлилось приятное тепло. — Какие у вас ближайшие планы? — спросил он. — Помимо еды, конечно?

— Ваши родственники не будут против, если я перееду в гостевой дом сегодня же? Мне действительно хочется начать работу. Помните, что я читала в первый день?

— Конечно. Как такое забудешь? Вы распластались на полу среди множества цветных ручек.

— Что вы, что Кирк! Что вам так дались мои цветные ручки?

— Что касается Кирка, так он, как мне думается, вам позавидовал. Я же был заинтригован. Вы ученый с артистической жилкой. — Колин открыл дверь машины. — Вам будет приятно узнать, что я предугадал ваше желание. Сегодня днем, пока вы отсыпались под воздействием наркотиков, что дал вам Трис, я сделал несколько звонков. Ланни прислал вам машину. Это «вольво» возрастом в один год и с очень небольшим пробегом. Вас устраивает такая машина?

— Более чем.

— Мама и Шеймас привезли ваш чемодан в гостевой дом, а Рейчел набила ваш холодильник.

— Божественно, — сказала Джемма, берясь за ручку двери.

Колин уже успел выйти из машины. Она проводила его взглядом. По правде говоря, Джемма хотела поскорее перебраться в гостевой дом в первую очередь для того, чтобы оказаться подальше от Колина. Ее еще никогда в жизни так сильно не влекло к мужчине!

В нем не было ничего, что бы вызывало у нее неприязнь. Более того, если бы ей пришло в голову занести в компьютер все, что ей когда-либо нравилось в мужчине, в результате получился бы Колин Фразьер. Возможно, это явилось следствием многолетнего пребывания в обществе футболистов, но ей действительно нравились большие мужчины. Ей также все больше нравились мужчины, которые что-то делали. Ее коллеги, которые целыми днями читали и обсуждали то, что произошло несколько веков назад, стали наводить на нее скуку. Но ее студенты, которых за несколько лет преподавания у нее перевалило за сотню, позволив ей отчитать им лекцию, погружались в деятельность чисто физического свойства, вовлекая в эту деятельность и ее. И для нее было настоящим вызовом преподавать что-то вроде ямбического стиха, боксируя с грушей в перчатках, весом шестнадцать унций каждая.

Одним словом, все это наставничество и тренировки изменили ее взгляд на мужчин. Когда после школы Джемма поступила в колледж и начала строить планы на жизнь, она представляла себя женой человека из академической среды. Она выйдет замуж за университетского преподавателя, и у них будет двое интеллектуально ориентированных детей. С ними у нее будут такие же отношения, какие были у нее с отцом. Они станут постоянно посещать музеи, и исторические книги будут их главным развлечением.

Но правда состояла в том, что Джемме было гораздо веселее с теми парнями, которых она учила, чем с кем-либо в ее жизни до знакомства с ними. И еще, исходя из опыта тесного общения, продолжавшегося несколько месяцев, с одним из спортивных инструкторов, она уяснила, что секс с атлетом куда приятнее, чем с тем, чья физическая активность главным образом состоит в перелистывании страниц.

И сейчас жизнь свела ее с Колином Фразьером, который, казалось, являл собой воплощение всего того, что ей нравилось в мужчинах. Он неглуп, образован, находчив и к тому же атлет. От одного вида его великолепных мышц, обтянутых рубашкой, ее бросало в жар.

Но Колин занят. Он принадлежит Джин Колдуэлл.

Джемме хотелось думать, что ей хватит благородства отойти в сторону и не мешать их счастью. Но, задав себе вопрос, как бы она поступила, если бы Колин смотрел на нее не просто как на друга, Джемма не могла дать на него однозначного ответа.

— Возможно, выставила бы себя дурой, — пробормотала Джемма.

— Что это было? — спросил Колин. Оказывается, он стоял рядом и смотрел на нее, пока она предавалась раздумьям.

— Я просто думала о Тристане. Надеюсь, не попаду впросак на нашем первом свидании. Он очень интересный мужчина, к тому же доктор. — Джемма пристально посмотрела на Колина. Она не знала, на что надеяться. Может, хотела увидеть хотя бы намек на ревность? Но все было напрасно.

— Он классный парень, — сказал Колин. — За это я ручаюсь! Расспросите Триса о его семье. Он врач уже в четвертом или пятом поколении, и, кроме того, в анналах его семейной истории найдется много интересного и даже скандального. Любопытного для историка.

— Можете привести пример? — Прямо перед ними на подъездной дороге стоял черный «универсал», и Колин жестом пригласил ее сесть в машину.

— До тех пор пока бок у вас не заживет, вам нельзя слишком напрягаться. Вы ведь понимаете?

— Да, шериф Фразьер, — сказала она, улыбнувшись.

— Правильный подход. — Он подал ей руку, когда она забиралась в маленький грузовичок.

Когда Колин сел рядом, ее бок оказался прижатым к его боку, и она почувствовала, как затрепетало ее сердце. «Тебе что, четырнадцать?» — сказала она себе.

— Вы спросили о скандалах в семье Тристана. Я мало о них знаю, разве что о том, что когда-то очень давно две девушки из семьи Олдридж вернулись домой в Эдилин беременными, но замужем не были.

— Сестры?

— Нет. Если я правильно помню, разница в возрасте у них была лет в пятьдесят.

— Одинокие матери — обычное дело в семейной генеалогии. — Она помолчала немного. — Одну из женщин, упомянутых в том письме, которое я читала, когда вы вошли, звали Уинни. Полагаю, что имелось в виду имя Уинифред[5]. Вы, случайно, ничего о ней не знаете?