Когда новобрачные появились у церкви, господа восторженно зашепталась: невеста выглядела просто восхитительно. Таким нарядом до этого дня не могла похвастаться ни одна модница Пуэрто-Бельо. Серебро парчи искрилось на солнце, а изысканные кружева крупными перламутровыми каплями украшал голубоватый жемчуг. Ничего подобного жители городка ещё не видели, и сеньоры с уважением посматривали на маркиза, гордо возвышающегося над покорно поникшей невестой. Эстель на самом деле казалась ангелом, спустившимся с небес, и душу великовозрастного жениха распирало от самодовольства: теперь этот цветок, о котором он столько лет мечтал, принадлежит ему. Дон Альканис отвешивал благосклонные поклоны знакомым и с удовлетворением ловил восторженные взгляды, адресованные его невесте.

Стоя у алтаря, Эстель чувствовала себя загнанной в угол: она шла под венец с ужасным человеком, сделавшим её жизнь несчастной. Бессильно опустив голову, бедняжка слушала священника, а её сердце щемило от безысходности. Свадебное торжество невесте казалось скорее отпеванием, а не праздником: отпеванием её загубленной жизни. Всё внутри неё протестовало, и только мысль о спасении сына поддерживала Эстель.

Церемония закончилась, и гости высыпали из церкви. Вокруг раздавались поздравления и пожелания новоиспечённым супругам счастливой жизни. Невеста безучастно принимала комплименты, а адмирал светился самодовольством.

Со ступеней собора, расположенного на небольшом холме, открывался прекрасный вид на город, порт и бескрайнее море, сливающееся своей синевой с небесами. Всё вокруг создавало ощущение счастья и спокойствия, и господа, поддавшись очарованию местных красот, не торопились расходиться, а добродушно переговаривались со знакомыми.

Адмирал задержался возле губернатора, и, рассказывая, что у него уже всё готово для путешествия, хвастался скорым отъездом в Панаму. Эстель ещё в храме заметила донну Беатрис и, надеясь получить сведения о ребёнке, воспользовавшись случаем, поспешила к ней. К своей радости, мать услышала, что возвращение ещё одного слуги стоит ожидать буквально завтра. Адмирал продолжал разговаривать с губернатором, а Эстель, прогуливаясь неподалёку, рассматривала силуэты пришвартованных в гавани кораблей. Невольно графиня де Дюран вспомнила своего капитана, и тут же её грудь словно придавило тяжёлым камнем. Она тяжело вздохнула и, не желая смотреть на море, отвернулась.

Сеньор Альканис наконец подал супруге руку и, намереваясь отправиться домой, поспешил к открытой карете. Через силу улыбнувшись, Эстель последовала за мужем. Неожиданно вдали появился парус, а за ним второй и третий… Вскоре стало ясно – к городу приближается эскадра из восьми военных кораблей и около двух десятков более мелких судёнышек. Среди береговой охраны поднялось волнение, и адмирал, разглядывая незнакомые парусники, озабоченно нахмурился.

Испанский флот не так давно отбыл на родину, а никакого другого в эти дни в Пуэрто-Бельо не ожидалось. Горожане, встревоженно поглядывая на сеньора дель Альканиса и губернатора, озабочено загалдели. Старожилы ещё не забыли нападение английских пиратов. «Неужели морские разбойники вновь решили наведаться сюда?» – забеспокоились жители.

Дон Хосе поцеловал руку супруги и приказал своим людям проводить её в дом. Сам адмирал, намереваясь обсудить с губернатором и командиром гарнизона защиту города, направился к крепости.

Слуги ожидали сеньору у повозки, но она, не двигалась с места и, не отрываясь, следила за грациозным движением кораблей. Конечно, нападение пиратов никому не сулило ничего хорошего, но Эстель охватила необъяснимая эйфория. Её сердце взволновано встрепенулось: вдове капитана показалось, что очертания нескольких судов ей хорошо знакомы. Когда же они подошли ближе, Эстель узнала во флагмане «Святого Людовика». К удивлению сеньоры, рядом с кораблём Оделона горделиво шёл испанский «Благой Вестник», а когда она перевела взгляд на другой до боли знакомый фрегат, у бедняжки и вовсе перехватило дыхание.

Эстель не верила своим глазам: это был «Поцелуй Фортуны»! Она ничего не понимала, впрочем, как и все горожане, собравшиеся на берегу. Неожиданно над «Поцелуем Фортуны» взвился флаг, и в висках сеньоры яростно застучало, а её щёки обдало жаром. Словно радуясь полученной свободе, забытый голубой стяг с чёрной кляксой, напоминающей ворона, весело развевался на ветру. В следующий момент на мостик фрегата легко взлетел одетый во всё чёрное мужчина, и кровь, теперь отхлынув обратно от лица графини, заставила её побледнеть. Бедняжка пошатнулась: с такого расстояния невозможно было разглядеть лица человека, но одеяние мужчины напоминало ей капитана Корбо. «Кто может шутить надо мной так жестоко?» – пронеслась в голове Эстель гнетущая мысль, и, боясь упасть, она ухватилась за руку стоящей рядом служанки.

По толпе пробежал тревожный шёпот. Люди начали неистово креститься и, настороженно переговариваясь, испугано посматривали то на супругу адмирала, то на корабль с капитаном во всём чёрном.

– Призрак Корбо явился за своей женой, – донеслось до ушей Эстель, и она заметила, как пространство вокруг неё моментально расчистилось. Горожане буквально разбегались в разные стороны, словно одно её присутствие могло принести им несчастье.

– Сеньора! Поедемте домой! – чуть не плача взмолился слуга, и она растеряно двинулась к карете.

Тем временем сеньор дель Альканис успел добраться до крепости и через подзорную трубу с башни форта внимательно наблюдал за противником.

– Адмирал, вы клялись, что Корбо убит, – надув щёки, проворчал губернатор. – Как вы тогда объясните, что над тем кораблём развивается его штандарт? – указал господин на парусник.

– Сеньор Веласко, я сам видел, что осталось от разбойника, – холодно ответил маркиз и, скривив тонкие губы, усмехнулся. – Поверьте, после такого не выживают.

– Так это вам мы обязаны тем, что призрак капитана явился к стенам нашего города? – нахмурился губернатор и праведно возмутился: – Зачем было жениться на его вдове, не успевшей справить по погибшему положенный траур? Зачем было тревожить его дух?!

Не желая верить в воскрешение пирата, адмирал в подзорную трубу разглядывал человека, облачённого во всё чёрное, и наконец презрительно поморщился:

– Это не Корбо, – удовлетворённо проронил дель Альканис. – Похоже, оставшиеся на острове пираты выжили и теперь устраивают нам спектакль. Думаю, в надежде навести страх на наших суеверных солдат кто-то из этих проходимцев вырядился в своего капитана, – догадался адмирал.

– Надо сказать, это им удалось! – вступил в разговор командир форта. – Я сам видел, как у солдат трясутся руки. И как теперь доказать нашим доблестным гвардейцам, что это не Корбо? – указывая на корабль с капитаном в чёрном, раздражённо поинтересовался сеньор и потребовал: – Вы должны что-нибудь сделать, адмирал! Именно вас все считают виновником нападения на город воскресших мертвецов.

– Надо разнести эти корабли к чёртовой матери! Когда они отправятся на дно, все поймут, что дьявольские силы здесь ни при чём, – надменно фыркнул дель Альканис и посоветовал: – Пусть ваши канониры лучше целятся!