– А я, папочка, проверяла, любит ли меня все так же мой Ванечка! – в голосе Галины Спиридоновны игривые нотки. – Я с моим миленьким Ванечкой, еще к родне в Японию поеду!

– И будешь ты в Японии, какой ни будь Фудзиямой Марковной! Слышь Сидор, а в Японии женщины что надевают – кимоно? – Спиридон Степанович отворачивается от дочери.

– О, Фудзи, гора бога! Япония женщина, кимоно носит только на церемонии, есть европейское платье, совсем молодой женщина носит даже джинсы! Спиродон, я иметь к тебе вопрос – почему Россия так много пьете вашего саке – водка?

– Слышь, Сидор Томарович, ты задаешь много вопросов, водка, это такая национальная идея, понимаешь, «у трезвых людей не много идей!» Вот придешь на работу с похмелья, того нет, сего никогда ни достать! А как ребята опохмелят, то и дело пошло, прокладочки вырежешь, краны переберешь, что надо подточишь, где надо подгонишь и дело сделал!

– Ванья, совсем много не пьет, Ванья – Котомито, делать много хороших рисунков, совсем новых красивых городов! – Исидо Томару, переводчик, обращает внимание на чертежи самурая Перышкина, которые собирает с дивана и пола Ирина. (Галина. Спиридоновна и адвокат о чем-то тихо беседуют между собой)

– Да, я бы тоже сказал выпивке – нет, но, она на это не реагирует!– Спиридон Степанович, тычет вилкой в огурец или еще чего-то там из закуски.

Японец в кимоно хлопочет возле Ирины, обращаясь к ней на английском языке:

– «Whether will allow to learn, to me kind madam what she does today by evening?» (« Позволит ли узнать мне, любезная госпожа, что она делает сегодня вечером?»)

– «Любезная госпожа», сегодня вечером, встречается со мной после моих лекций на химфаке! – Игорь быстренько оттирает окосевшего от солидной дозы водки японца от невесты.

– Вы есть неправильно говорить, вы есть говорить «химфак», а надо иметь разговор – «факхим» – вступает в их разговор переводчик.

– О, саке! – он тянется к бутылке и падает лицом на стол.

Захмелевший господин в кимоно тихонько начинает делать комплименты руками Галине Спиридоновне, та вежливо отбивается.

Раздается звонок в двери.

– Да! Войдите! – Галина Спиридоновна срывается с места, приглашает войти. Входит почтальон.

– Могу я, увидеть Перышкина Ивана Михайловича? – Услышав знакомое имя, господин в кимоно встает, пытаясь принять вежливое положение, но плюхается обратно на стул.

– Вам заказное письмо из-за границы! – Иван Михайлович расписывается и отдает письмо в руки тестя.

– Это, из конкурсного комитета! Читай ты Степанович, мне уже без разницы их отказ.

Спиридон Степанович открывает письмо (все во внимании) бормочет: «Комиссия по проведению конкурса, ага, вот!» читает:

– Сообщаем вам, уважаемый господин, Перышкин Иван Михайлович, что ваш проект занял первое место, – поднимает глаза на Ивана Михайловича.

– Слышь, самурая Ванья, а фортуна и вправду слепа, ну и зачем тебе теперь эти сто тысяч долларов? – берет в руки шляпку и протягивает её дочери.

– Ну, что Галка, раз обещала, так ешь! И смотри, без майонеза и горчицы!

Занавес.

Зеркало судьбы.

– Мужики! Не женитесь на молоденьких! Нет, в некотором смысле, это неплохо, но зато потом, после пары лет проведённых вместе, достанет она вас! Замотает по всевозможным вечеринкам, клубам с танцульками и встречами неизвестно с кем и непонятно когда.

Вот, сказал, а самого дернул этот «бес», который в ребре – женился я второй раз.

Вторая жена моложе меня не так и намного: всего на девятнадцать лет, но, однако, вот – сподобился. Окрутила она меня как-то незаметно.

Первое моё супружества не задалось. Жена, помахав мне на прощание ручкой, отбыла в другой город навстречу новому семейному счастью. Расстались мы с ней достаточно мирно: себе она забрала продуктовый магазин, расположенный на бойком месте, а мне оставила маленькую строительную фирмочку. Мои строители больше строили дачи да изредка загородные коттеджи для преуспевающих бизнесменов. Дела шли не шатко, не валко, так – на хлеб и изредка на тоненький слой масла хватало.

Год я жил один, привык, есть в столовых, да кафешках, заработал изжогу от жизни такой и мечтал о румяных домашних пирожках. Вот на такой жизненной ноте и случилось два самых значительных события.

Пробегая по коридору городской администрации, я не особо обратил внимание на табличку с именем заместителя главы города. Какая-то мелочная бумажка требовала высокой чиновничьей визы. Из-за стола навстречу мне поднялся…. Васька! Васька, мой институтский однокашник и товарищ по общежитию.

Надо ли говорить, что все подписи на моих бумагах появились как по мановению волшебной палочки. Вечер мы провели в ресторане, вспоминая бесшабашные студенческие годы.

Буквально в течение недели, моя фирма получила два очень выгодных заказа и дела её стремительно пошли вверх.

За год мы вошли в тройку крупных строительных фирм области, и штат сотрудников превысил тысячу. Управление тоже увеличилось, раньше со всем справлялась одна бухгалтерша, а теперь вон – десятка два людей в конторе трётся. Там-то и подстерегла меня нечаянная любовь.

Поднимаясь к себе на второй этаж, я, не сразу обратил внимание на спускающуюся навстречу мне миловидную женщину. Вдруг она подвернула ногу, подвели шпильки, и вскрикнув, стала падать судорожно хватаясь за перила. Перепрыгнув через две ступеньки, я успел подхватить её.

– Ой, спасибо вам! А вы такой сильный! – улыбнулась она мне. – Вы, наверное, к шефу?

«А у неё красивые глаза!» – отметил я.

– Идемте, я провожу вас к его кабинету – она поправила туфельку и пошла по лестнице наверх.

– А вы давно здесь работаете? – поинтересовался я.

– Нет, всего две недели. Меня приняли в экономический отдел. Вот, это кабинет шефа. Кстати, секретаря зовут Людмила.

– Спасибо, запомню – усмехнулся я.

Стоит ли говорить, что через двадцать минут её личное дело лежало у меня на столе. Конфетно-букетная стадия длилась месяц, регистрация была скромной, может потому, что мы подписали брачный контракт?

Хватить меня дурачить!

В случае развода она могла только претендовать на небольшую денежную компенсацию и личные украшения. Может поэтому она так была ласкова и нежна со мной и радовалась подаркам словно ребёнок.

Так или иначе, но наши нечастые походы по магазинам, превращались для меня в настоящую пытку. Приходилось лавировать между тем, чтобы не прослыть скрягой и держать ухо востро – она всегда пыталась раскрутить меня на дорогие покупки. Знала ведь: всё ей достанется. Хоть и были подарки не столь частыми, но на новый год, день рождения и там – восьмое марта, дарил я ей дорогие вещи.