Пройдя вглубь леса, я поняла, что эта парочка наблюдает за мной и Денисом. Плохо. При чужих тренировки как таковой не получится. Ну что ж, можно попробовать кое-что другое. Подозвав к себе мальчика, я оторвала нижнюю часть своей рубашки, завязала фениксу глаза и спросила на древнем наречии, который заставляла Дениса усиленно осваивать.

— Помнишь, я учила тебя видеть ауру предметов?

— Да, но у меня ещё не очень получается.

— Вот и потренируешься. Тебе нужно до меня дотронуться, ориентируясь лишь на звуки и движения. И постарайся не врезаться в ближайшие деревья.

Он старался. Честно старался. Но выходило не очень. При первых признаках рассвета я, наконец, отстала от бедного парнишки и отправила его отдыхать. Сопровождающие следили за мной до самой двери моей комнаты, что меня немного раздражало. Надеюсь, что завтра мы сможем нормально позаниматься, а не играться напоказ, как сегодня.

Немного поспав, я засела в библиотеке. Сегодняшняя ночь принадлежит Дефансеру, поэтому нужно за день прочесть всё, что я запланировала и успеть к назначенному часу на урок танцев. Угу, а ещё сделать наряд и поприсутствовать на обеде или ужине. Последнее было личной «просьбой» Повелителя и обсуждению не подлежало: мне ежедневно следовало хотя бы на час появляться на глаза обитателей дворца, в противном случае ко мне приставят компаньонку. Причём отец, уловив мою ухмылку, тихо и с угрозой предупредил, что если я и от неё сбегу, то моими сиделками станут Чёрный Дракон и Демон. Перед этой угрозой я спасовала. Насколько я поняла характер первого сына Повелителя, то он скорее в лепёшку расшибётся, чем позволит взять над собой верх. Так что я с милой улыбкой и внутренним содроганием пообещала ежедневно появляться на каком-либо массовом мероприятии, хотя это и отнимало много времени.

Естественно, вечер застал меня не успевшей прочитать и половину запланированного. Услышав колокол «вечерней зари», я отложила книгу и откинулась на спинку стула. Глаза уже несколько минут скользили по строкам, но смысл прочитанного не мог пробиться через плотную завесу непонятно откуда взявшегося чувства настороженности. Сегодня обычный день, заканчивающийся неспешным отходом дневного светила ко сну. Откуда это непонятное чувство? Я попробовала настроиться на образы будущего, но они ускользали как песчинки из судорожно сжатого кулака. Дефансер не раз предупреждал, что невозможно увидеть судьбу по заказу, ведь она слишком изменчива и непостоянна. Ею невозможно управлять, лишь иногда корректировать. Что же сегодня должно произойти? И почему меня это так беспокоит?

«Солнце зашло, — напомнил о себе Дефансер. — Обещание».

Да-да, помню. Ты поосторожнее там, хорошо? А то у меня нехорошее предчувствие.

«Сама осторожность и благоразумие», — тихо рассмеялся феникс, заставляя моё сознание моментально уснуть.

* * *

Девил тихо скатывался в царство отчаяния. В его темнице не было времени, не было света. Он чувствовал себя отрезанным от всего живого. Эта девчонка держит его на цепи, словно собаку. Есть он отказывается сам, считая унизительным брать её подачки. Эта змеюка всегда приходит в полной темноте, и он часто даже не слышит её, а узнаёт об очередном посещении, когда задевает в темноте посуду, которой раньше не было на этом месте. Раньше ведьма оставляла факел и книги, которые он даже ни разу не открыл, но после его неудачной попытки освободиться, свет больше не приносила и почти не разговаривала с ним. И эта тишина давила. Подавляла. Сминала волю. Вот уже несколько раз у него появлялось постыдное желание пообещать ведьме всё, что она захочет, лишь бы выбраться отсюда. И с каждым разом всё сложнее отгонять эту мысль. Но нет, он скорее умрёт, чем опустится до подобной низости. Подчиниться ведьме — значит предать себя и весь свой род. После этого и жить-то незачем.

Сколько времени прошло с тех пор, как он очутился здесь? Ищут ли его? Конечно, ищут. Но не найдут. Никто не найдёт. Если до сих пор не отыскали, то теперь и подавно надеяться не на что. Нечего рассчитывать на других, ведь они даже не подозревают, насколько опасна эта змея. Нужно попытаться избавить от неё мир самостоятельно. В последнее время Девил лелеял надежду подловить эту самозваную принцессу, когда она наклоняется, чтобы поставить возле него еду, и ударить со всей силы цепью, зажатой в кулаке. Он вряд ли тогда выберется, но она тоже умрёт. Это будет единственным его утешением.

Эта надежда поддерживала, но как он ни напрягал слух, ни разу не услышал бесшумных шагов или шелеста одежды этой ведьмы. Ничего. Для этого убийства нужны сила, внимание и постоянная концентрация. Но откуда им взяться, если у него уже сознание мутится от голода? В то же время заставить себя проглотить хоть кусочек еды, принесённой ею, он не мог, сравнивая это с предательством. Как хорошо, что то, что приносила эта змеюка, не имело запаха, иначе ему было бы намного сложнее выдержать эту пытку. А так ничего, теперь даже не хочется есть. Он больше не отдёргивает руку, почти невольно тянущуюся к пище. Стыдно признаться даже себе, но раньше он не трогал принесённое этой ведьмой не от того, что у него такая сильная воля, а из страха, что змеюка внезапно придёт и увидит, как он ест. Такого позора он бы точно не пережил. Это было бы его окончательное поражение в их противостоянии. А теперь уже не надо бороться с собой, раз за разом отводя взгляд от того места, где стоят тарелки.

Девил сел, опираясь спиной о холодный камень стены. Цепи глухо звякнули, вызывая очередную волну раздражения. На себя, на Елену, на предков, что умудрились построить тайные комнаты, а потом благополучно о них позабыть.

Он даже ничего не понял, но внезапно чувство опасности сдавило горло, а следом холодный металл надавил на мягкую кожу, не давая возможности дышать. Горячая струйка потекла вниз из ещё неглубокого пореза. Лезвие надавило чуть сильнее, затем отодвинулось. Неужели всё закончится так глупо? Он так и умрёт, как канэк под кухарским ножом, связанный и беспомощный. Дико захотелось жить, увидеть ещё раз Лиру, Карена, Филиппа, отца, но не умирать вот так в темноте от руки неизвестно кого! Полоска металла тихонько задрожала, легонько прикасаясь к коже, затем послышался свист рассекаемого воздуха, звонкий удар клинка о стену и его подскоки по полу. И удаляющийся топот лёгких ножек. Елена. Она пыталась его убить. Видимо, ведьма подумала, что бесполезно дальше с ним церемониться, и решила тихонько прирезать, но то