Когда ребенок плачет, вы пытаетесь понять, что он хочет. В этом непросто разобраться, поэтому многие родители руководствуются принципом «лучше перебдеть, чем недобдеть». Поэтому вы кормите малыша, даже если не уверены, что он голоден, или проверяете подгузник, хотя недавно поменяли его. Мы делаем это, потому что знаем: пока ребенок не может сказать словами, что у него болит животик или что он замерз.

Но потребность поплакать тоже входит в перечень базовых нужд. Иногда нам инстинктивно хочется остановить плач, даже если кажется, что у ребенка нет какой-то неудовлетворенной потребности. Любя и лелея детей, мы одновременно вспоминаем, как родители или воспитатели реагировали на наш плач, поэтому часто пытаемся прекратить слезы собственных детей.

Когда моя дочка была новорожденной, иногда, чтобы успокоить малышку, я пыталась кормить ее, а она снова и снова выпускала грудь изо рта; бывало, что мне приходилось подолгу носить ее на руках. Только так можно было прекратить детский плач. Но в какой-то момент я поняла, что мои действия не соответствуют ее истинной потребности – возможно, девочке просто нужно поплакать.

Как мы помним, лимбическая система – оплот эмоций – полностью развивается до рождения ребенка, и поэтому его эмоциональная жизнь столь же богата и сложна, как и наша. Все дети переживают стресс или огорчения. Причиной этого могут быть сложная беременность и роды, какие-то медицинские вмешательства. В конце концов, ребенок может просто испытывать ежедневную усталость от жизни в динамичном мире, полном раздражающих стимулов.

Психиатр Томас Верни изучая, как опыт появления на свет формирует наш характер, в своей книге «Тайная жизнь ребенка до рождения» приходит к выводу, что «если мы более счастливы или более грустны, более злы или подавлены, чем другие люди, это является, по крайней мере частично, результатом того, каким образом мы появились на свет».

Работая с пациентами, он обнаружил, что они не помнят свое рождение сознательно, но под гипнозом в состоянии вспомнить, что произошло тогда. Иными словами, человек хранит неосознанные воспоминания о внутриутробной жизни и о своем появлении на свет, и это влияет на всю его дальнейшую жизнь1. Я не знаю, действительно ли судьба ребенка настолько предопределена, как утверждается в исследовании Верни. Когда его работа была опубликована в 1980-х годах, массовое понимание целительной силы слез отсутствовало. Однако сегодня уже понятно, что привязанность и контакт с нашими малышами – основа преодоления сложного опыта.

Взаимосвязь между уровнем тревожности матери во время беременности и частотой плача у младенца показывает, что после рождения ребенок переживавшей трудность женщины будет больше плакать2. Но даже если беременность и роды прошли относительно спокойно, малыш все равно будет испытывать некоторый стресс после появления на свет.

Когда я писала эту книгу, то узнала, что моя двоюродная сестра могла проплакать три часа подряд в младенчестве. Во время этих приступов рыданий ее было невозможно ничем утешить. Через некоторое время ее мать вспомнила, что промежуток между этапами родов у нее длился как раз три часа. Между приступами боли она понимала, что ребенок счастлив и спокоен, поэтому впоследствии интуитивно ощущала целительную пользу слез, спокойно принимала плач малышки и просто ждала, пока он закончится.

Три часа – это долго для слушающего. Конечно, не все младенцы плачут так много, но на самом деле ежедневные длительные слезы, как правило, в вечернее время, совершенно нормальны. Когда мы пытаемся остановить чувства ребенка, они накапливаются и остаются с ним и в более зрелом возрасте. Если же мы выслушаем наших детей, то поможем им исцелиться и не держать чувства в себе.

Учимся понимать плач ребенка

Оглядываясь назад, на младенчество моей дочки, я понимаю, что порой рационализировала ее эмоции, думала, что она устала или хочет есть. На самом же деле она плакала, чтобы просто выразить свои эмоции.

Однажды на занятиях группы для мам с малышами дочка раскапризничалась. Я предположила, что она устала, и мы ушли. Но дома после этого девочка была совершенно счастлива и довольна, долго не засыпала. Позже я поняла, что само пребывание в группе доставило ей дискомфорт – вероятно, она уловила мою скованность из-за того, что другие мамы были мне малознакомы. Младенцы не могут вести сложные разговоры о своих чувствах, но на самом деле они столь же эмоциональны, как и мы.

Мы испытываем стресс, становясь родителями, однако обусловлен он нашими собственными эмоциями и прошлым опытом. Именно в такие моменты мы пытаемся прекратить плач ребенка, даже если единственной его потребностью является выражение чувств.

Плач ребенка помогает понять, удовлетворяете ли вы конкретную потребность малыша или просто пытаетесь остановить слезы. Если младенец сыт, здоров, доволен, но все равно продолжает плакать, вы можете просто держать его на руках, смотреть на него и утешать ласковыми словами. При любой возможности просто будьте рядом с огорченным ребенком, чтобы он ощутил вашу любовь и поддержку.

Детские слезы заставляют нас думать, все ли мы правильно делаем, не нуждается ли ребенок в чем-то. Не забывайте, что в данный момент малыш может плакать, исцеляясь от прошлых ран. Однако слезы бывают и сигналом о том, что ребенок голоден, замерз или нездоров. Если вы волнуетесь по этому поводу, обратитесь к врачу или свяжитесь с патронажной сестрой.

Взрослым обычно тяжело слушать плач малыша, даже если это слезы позитивные, целительные. Мы удивляемся, что так ранило ребенка, ощущая свою ответственность или вину. Когда моя дочка много плакала по вечерам, я вспоминала, как она появилась на свет и очень жалела, что роды не были естественными, как я надеялась.

Конечно, я действовала полностью в ее интересах, мне было грустно думать, что все могло быть по-другому. Несколько месяцев спустя партнерство по слушанию помогло мне отпустить сожаление и вину. Тогда мне стало проще слушать дочку, а не свои собственные мысли.

Партнерство помогает и в тех случаях, когда наш собственный прошлый опыт осложняет слушание плача. Во время сеансов мы говорим об эмоциях, вызываемых плачем ребенка, о том, как непросто быть родителем, и обо всем, что нас беспокоит. Тогда мы сможем быть спокойнее в нужный момент.

Как уже говорилось, мы во время слушания мы можем поговорить о своем собственном рождении или о том, как обращались с нами родители в младенчестве, как они реагировали на наш плач. Расспросите об этом родителей или других взрослых, знавших нас в детстве. Такая информация может быть очень полезна для понимания наших собственных действий и для исцеления от некоторых чувств, которые мы испытываем теперь, став родителями сами. Разговор о прошлом, переживание заново давно забытых чувств, поможет нам преодолеть старые обиды и жить настоящим. Тогда нам станет гораздо легче понять, когда просто нужно выслушать ребенка.