можешь заставить их поверить, — ответил корабельный секретарь и тут же, не успела я умилиться столь высокой оценке моих способностей, припечатал: — Если только не будешь такой холодной рыбиной!

Родриго демонстративно опустил руку на пояс, к шпаге, и я поспешила остановить его жестом.

— Хорошо, — произнесла я. — Я подумаю, что можно сделать.

Чар недовольно дёрнул щекой, развернулся и молча ушёл, видимо, не слишком желая знать, что могло прийти мне в голову. Впрочем, ничего утешительного там и не было. Язык тела меняется после близости, но достоверно изобразить все тонкости и нюансы не вышло бы даже у меня — что говорить о пиратском капитане, который явно предпочитает саблю дипломатии?..

— Ваше Величество, вы же не собираетесь…

— Марисоль, — невесть в который раз поправила я и удручённо потерла виски. — Не собираюсь. Но иногда мне кажется, что это было бы самым простым выходом что для Нила, что для тебя.

Родриго подавился вздохом — да так и замер с приоткрытым ртом, уставившись на меня во все глаза. Его напряжение так плотно вплелось в атмосферу нетерпения и нервозности, царящую на палубе, что я невольно отступила на полшага назад, выставив вперёд раскрытую ладонь.

Родриго выдохнул и выпрямился. Слишком медленно, чтобы я снова ощутила себя в безопасности.

— Надеюсь, ты помнишь, что все это — всего лишь игра, чтобы одурачить губернатора Коринезийских островов, — с нажимом произнесла я, не сводя с него глаз.

Рыцарь несколько стушевался — и наконец-то отступил сам, едва не вписавшись затылком в ступеньки лестницы.

— Конечно, — слишком быстро ответил он и опустился на одно колено, склонив голову. — Вы моя королева, что бы ни случилось.

Это было на целое «что бы ни случилось» больше, чем я могла ему позволить, но от назревающей отповеди Родриго надсадный вопль смотрового:

— Паруса!

Крик тотчас подхватили десятки голосов, пока с верхней палубы не послышался ответный, слишком длинный и неприличный, чтобы повторять его на разные лады. Корабль заскрипел, поворачивая; я выскочила из-под лестницы и обнаружила, что над кормой по-прежнему реет альвеонский флаг: капитан Датри не спешил выдавать настоящую принадлежность галеона.

— Предполагалось, что ты дождешься высадки в каюте, — хмуро намекнул он сверху, не отрываясь от подзорной трубы.

Я поднялась к нему и трубу отобрала.

Чужие паруса были еле видны из-за изрезанного волнами берега, но «Бродяга» менял курс, и из густой зелени островных пальм постепенно показывался корпус корабля. Над его кормой реял сине-красный флаг Павосси, и я нервно стиснула подзорную трубу, прикидывая, как бы это попасть к ним на борт и обменяться новостями, — но потом всё-таки вспомнила, что капитан говорил о торговых путях.

Павоссийский корабль мог оказаться здесь разве что из-за шторма, сбившего его с курса. Но море уже долго было спокойно.

— «Грешница»! Это «Грешница»! — снова закричал смотровой, опасно свисая из вороньего гнезда.

Капитан Датри со свистом втянул воздух сквозь сжатые зубы и решительно заорал:

— Поднять черный флаг!

На далёком корабле нас тоже заметили. Павоссийский флаг быстро пополз вниз, чтобы смениться черным — с человеческим скелетом, вооруженным карикатурно большой саблей. На «Грешнице» о «Бродяге» явно слышали и раньше.

— Старый знакомый? — поинтересовалась я, рассматривая мельтешение на чужой палубе: наше появление вызвало на «Грешнице» немалый переполох.

— Слишком старый, — мрачно отозвался капитан Датри и протянул руку. — Верни трубу, страшная женщина, тебя все равно никто на этом судне слушаться не станет.

— На этом — нет, — задумчиво согласилась я.

Больше всего я опасалась, что неожиданная встреча лишит нас с фрейлинами возможности ступить на твердую землю. Капитан Датри вполне мог запретить нам покидать судно — просто из соображений, что другие пираты едва ли отмахнулись бы от возможности похитить злую королеву Альвеона и ее верных слуг, а без нас Нил лишился бы изрядной доли влияния. Если бы он приказал оставаться в своей каюте, я бы подчинилась без единого возражения — уже потому, что добиться от команды «Грешницы» такого же лояльного отношения, как на «Бродяге», без наглядной демонстрации возможностей Су и долгих недель добровольно-принудительной дружбы с тоскующим в тесноте экипажем возможным не представлялось.

Но капитан только ненадолго скрылся в каюте, чтобы через несколько минут появиться на кормовой палубе уже при полном параде. Я скользнула взглядом по варварски обрезанной мантии с роскошным меховым воротником, который Нил небрежно перекосил так, чтобы шерстинки не щекотали лицо, а подол не мешал добраться до сабли на поясе, и не без труда подавила невеселую усмешку.

— Его Величество недолюбливал парадные мантии. Говорил, что в них жарко даже в самый ужасный мороз, — сообщила я, по примеру капитана высматривая приближающийся берег, и только потом спохватилась. Едва ли пирату следовало знать что-то подобное о покойном короле. — Значит, у тебя не самые теплые отношения с капитаном «Грешницы»?

Капитан Датри на мгновение оторвался от подзорной трубы.

— Ты приготовился если не к схватке, то, по крайней мере, к весьма неприятным переговорам, — заметила я в ответ на его приподнятую бровь. — Нас могут попытаться похитить?

Нил дернул уголком рта, пряча усмешку.

— Могли бы. Капитан Гокер известен своими пристрастиями к самоубийственным аферам. Но на этот раз «Грешницу» потрепали и без нас.

Я подавилась дурацким смешком.

— Прости?

Капитан Датри без лишних слов протянул мне подзорную трубу.

Вблизи стало заметно, что «Грешница» изрядно пострадала в недавней схватке: борт украшали свежие заплатки, одна из мачт слегка покосилась, и вокруг нее суетились корабельные плотники. То, что я издалека приняла за палаточный лагерь на берегу, оказалось лазаретом под навесом из парусины. Сейчас его спешно сворачивали, но несколько человек по-прежнему лежали в тени пальм — и выглядели не слишком радужно.

Беспечность Нила получила свое объяснение: если у капитана «Грешницы» имелась хоть крупица здравого смысла, конфликта с командой «Бродяги» он избегал бы всеми способами, потому как попросту не вышел бы из схватки живым. Тем не менее, правило «дамы вперед» на корабле не действовало: в первой лодке, которую Нил отправил на остров, сидели только члены абордажной команды во главе с Бузуром. Во второй — еще несколько абордажников и оба корабельных плотника: капитан «Грешницы» хотел отчалить как можно раньше, чтобы успеть довезти раненых до целителей на Фриайленде, и посулил неплохую плату за помощь в ремонте корабля. В третий заход рвались все матросы разом, и Нил в приказном порядке назначил дежурных…

До нас очередь дошла только через несколько часов, когда я уже была готова взвыть от нетерпения.

После долгого плавания твердая земля под ногами ощущалась странно. Мне все казалось, что она по-прежнему качается, как