Чтоооо? Какая еще, нахрен, девушка⁈ В глазах подруги читается тот же вопрос.

— В смысле? — растерянно моргает она. — А почему сразу мне не сказал? — в голосе Дари плещется обида.

— Ну, вот как-то так получилось, — пожимает плечами братец с извиняющимся видом. — Я вообще козёл ещё тот. Не стоит таким хорошим девочкам, как ты, связываться со мной, — явно пытается успокоить девушку.

Дальше я не слушала, быстро прошмыгнула обратно на кухню, делая вид, что сильно увлечена работой чудо-машины по приготовлению бодрящего напитка. Внутри меня ликовала маленькая ведьма. Про девушку он явно сказал, чтобы отвадить от себя Даринку. С одной стороны, мне жалко, что подруга влипла в эту авантюру, сама не зная об этом, с другой стороны… А что с другой стороны? С другой стороны, получается, что я последняя сука.

Из этого самобичевания меня выдернул тихий голосок.

— Вась, я пойду наверно, у меня там дела срочные появились, — пробормотала девушка, опустив глаза в пол.

— Что, даже кофе не попьешь? — это я, кстати, спросила вполне искренне.

— В другой раз, — натянула на себя улыбку Дарина и упорхнула, так же внезапно, как и появилась.

Ну, что ж, в другой, так в другой. Отхлебнула кофе из чашки, которая предназначалась ей.

Внезапно, в дверном проёме нарисовался Никита, от сверлил меня взглядом, скрестив руки на груди. Наверное, мне пора линять.

— И что это было? — спрашивает грозным голосом, изогнув бровь и медленно наступая на меня.

— Что? Где? — невинно хлопаю глазами, отступая назад и огибая стол.

— Вот это всё, что за цирк был? — продолжает бесшумно приближаться, как зверь к своей потенциальной добыче. — Зачем ты мне её подсунула?

Я продолжаю пятиться, по второму кругу обходя стол.

— В смысле подсунула? — негодую я. — Я, может, хотела устроить твою личную жизнь! Меня же за этим сюда отправили мамули. Даринка хорошая девушка, перевёз бы её к себе, нарожали бы кучу детишек, — чувствую, как сама начинаю закипать, от того, что говорю.

— Лиса, что ты несёшь? — рычит он, ускоряя шаг.

— Я несу людям добро! Ай! — в последний момент успеваю отпрыгнуть от руки, пытающейся меня схватить.

— Да остановись ты уже, у меня голова закружилась от этих танцев вокруг стола! — воскликнул брат, прикладывая ладонь ко лбу.

Послушно встала, как вкопанная, устремив на Никиту вопросительный взгляд. Не успеваю ничего сообразить, как одной рукой он отбрасывает в сторону стол, оказавшийся между нами, и припечатывает меня спиной к стене.

— Ты тоже, довольно-таки, не плохая девушка, может мне тебя лучше перевезти? — спрашивает, прищурив глаза и оперевшись руками о стенку, по обе стороны от меня, не давая пути для отступления.

— А, тут, видишь ли, есть проблемка. Люди не поймут, в нашем веке такие отношения не приветствуются, да и детей нарожать не получится, уродов каких-нибудь наделаем, оно тебе надо? — глупо улыбаюсь, пытаясь перевести всё в шутку.

— Мне плевать на людей, — понизил голос до шепота, проводя носом по моей щеке.

— Ты что, хочешь, чтоб у родителей случился инфаркт? Бесчувственный сухарь! — всё ещё пыталась юморить, потому что серьёзно вывозить эту тему, я уже не в состоянии. Тем более, что от горячего дыхания на моей шее, меня снова бросило в озноб, и мозг начал собирать чемоданы.

— Я увезу тебя от всех. Туда, где всем будет на нас плевать, — в его тихом голосе отчётливо читаются нотки отчаяния.

Мы оба сгорим в аду. Для нас уже приготовлены персональные котлы, с выгравированными именами, за все наши грехи. Одним больше, одним меньше. Уже не важно. Есть только я и он сейчас. Обо всём остальном я буду думать потом, когда уеду. У меня впереди целая жизнь, чтобы медленно сжирать себя изнутри.

— Поцелуй меня, — произношу одними губами, положив свои ладони на его крепкую, высоко вздымающуюся грудь.

Никита срывается и жадно припадает к моим губам, вжимая в стену всем своим телом и сминая сарафан на моей талии. Из меня вырывается отчаянный стон, который действует на брата, как красная тряпка на быка. Его крепкие руки начинают блуждать по моему телу, лаская каждую клеточку и пробуждая во мне поистине животное желание, которое невозможно контролировать, а уж тем более сопротивляться ему. Спускаюсь поцелуями на его шею, оставляя на ней засосы. Да, пускай пошло, но я хочу таким образом его пометить, хотя бы на время, пока я рядом, он только мой. Из Ника вылетает глухой стон, и он в одно мгновение разрывает на мне, и без того пострадавший за сегодняшний день, сарафан, оставляя меня в нижнем белье. Эта дикая, первобытная страсть кипятит в венах кровь и сносит крышу. Никита на миг отстраняется, любуясь мной, а затем разворачивает лицом к стене. Его намёк мне ясен, упираюсь ладонями в стену и оттопыриваю попу, прижимаясь к его стояку. В нетерпении хватаюсь за резинку его штанов и тяну вниз, в такой позе это сделать не так-то просто, поэтому начинаю жалобно хныкать, сильнее вжимая в пах Ника свою пятую точку.

— Прости, малышка, нет сил, больше терпеть, — рычит брат и одной рукой резко стягивает с себя брюки с боксерами, а второй отодвигает в сторону мои кружевные стринги.

В следующий миг, мои глаза расширяются, и я запрокидываю голову назад. Он вошёл в меня резко, до упора, выбивая из моего горла громкий вскрик удовольствия и даря чувство наполненности. Одной рукой Никита стянул мои волосы в кулак, а второй надавливал на клитор сквозь тонкое кружево, не прекращая неистово вдалбливаться в меня. Нежности не для нас. Не в нашем случае. Наш секс наполнен порочным влечением, желанием и страстью, обжигающими кожу. И это самое крышесносное, что я испытывала за всю жизнь. Кто бы мог подумать, что самый умопомрачительный секс, как бы пафосно это не звучало, я познаю со своим братом.

Ник вжал меня в стену своей горячей грудью, сбавляя темп и углубляя проникновение, до сладкой боли внизу живота, второй рукой продолжая ласкать мою чувствительную горошину. Мой голос охрип от стонов, его дыхание становилось всё чаще. Пальчики на ногах начали сжиматься от наслаждения и наступающего оргазма.

— Да, Нииик, — проскулила на выдохе, сотрясаясь в сладких судорогах.

— Прости, Лис, — прохрипел в шею, кончая прямо в меня. — Да, сука! — прорычал не своим голосом, вжимая в себя мои бёдра, изливаясь до последней капли.

Чувствую, как по внутренней части бедра стекает горячая жидкость, чувствую, как внутри меня пульсирует и подрагивает его член. И это самое умопомрачительное, что только можно испытать. За