Потом, как будто кто-то стащил ее с высот блаженства, она вспомнила, что граф не сказал ничего определенного.

Он целовал ее и делал комплименты. Но он не сказал ничего такого, из чего следовало бы, что его чувства к ней похожи на ее чувства к нему.

И все-таки прошлой ночью он почти объяснился ей в любви.

«Быть может, это к лучшему, что не сказал, — решила Дорина. — Сначала я должна съездить в Бирмингем и разобраться с делами там. Потом можно будет вернуться и рассказать ему все о себе. Но получится ли у меня вернуться?»

В Бирмингеме все изменится. Люди узнают о смерти их хозяина и о том, что его место займет она, Дорина Редфорд, его дочь.

Это будет означать, что придется оставить работу здесь, оставить графа, быть может, навсегда. Ведь, узнав правду, он, возможно, не простит ее.

Да и насколько глубоки его чувства к ней на самом деле? Это мужчина, который всегда относился к любви легко.

«Как пришло, так и ушло, — подумала Дорина. — Возможно, несмотря на все слова, будто я понимаю его мысли, я для него всего лишь очередное увлечение».

Дорина приняла внезапное решение: она все ему расскажет сегодня же. От этой мысли на душе сразу стало легче.

Горничная вошла в спальню с завтраком.

— Сегодня чудесный день, мисс, — сказала она, явно приглашая поболтать. — Хозяин сказал, чтобы мы дали вам подольше поспать.

— Очень любезно с его стороны. Который час?

— Одиннадцатый, мисс.

— Боже правый! Нужно быстро поесть и браться за работу. Как этим утром чувствует себя его сиятельство?

— Он уехал, мисс. Он просил передать вам это, когда вы проснетесь.

Горничная вручила Дорине письмо и вышла из комнаты.

Девушка торопливо раскрыла конверт и прочла:

«Моя дорогая Дорина!

Мне так жаль уезжать, не дождавшись вашего пробуждения, но я только что получил от матери послание с просьбой навестить ее. Есть проблемы с моей младшей сестрой Селией, и она хочет, чтобы я сыграл роль деспотичного старшего брата.

Я не думаю, что это действительно серьезно. Селия замечательная девушка, хотя и немного своенравная. Но полагаю, что я должен съездить и успокоить маму. Кроме того, это даст мне возможность обсудить с ней еще один важный вопрос.

Вероятно, меня не будет неделю. Я наказываю вам отдыхать и как можно меньше работать до моего возвращения.

Джералд».

Первое, что ощутила Дорина после прочтения письма, было смятение. Он исчез и оставил ее одну тогда, когда ей необходимо было увидеться с ним.

Но потом Дорина поняла, что представляется великолепная возможность. Теперь у нее есть время посетить Бирмингем, навести порядок в делах и вернуться в Лондон раньше графа.

Все как будто складывалось ей в помощь.

Едва Дорина закончила завтрак, как повидать ее прибыл мистер Джонсон.

— У меня в Лондоне были дела, — сказал он, — и я заехал, чтобы поторопить вас с визитом в Бирмингем.

— В таком случае я еду сегодня, — с энтузиазмом откликнулась Дорина.

Она поговорила с Хенли, сказав ему, что ее, как и графа, неожиданно вызвали домой, но она скоро вернется.

— Но как мне доложить его сиятельству, куда вы уехали? — встревожился Хенли. — Он захочет узнать ваш адрес.

— В этом нет нужды, — уверила его девушка. — Я вернусь раньше него.

Приехал кеб, чтобы отвезти их на вокзал. Вскоре багаж Дорины погрузили, и они с мистером Джонсоном отправились в дорогу.

Дорина не могла не выглядывать из окна, пока дом исчезал из виду. Она понимала, что, если дело примет плохой оборот, сейчас она, возможно, прощается со всем, что сделало ее счастливой.

Когда они сели в поезд и тот тронулся с места, мистер Джонсон сказал:

— Я подумал, что прежде, чем говорить с людьми вашего отца и сообщать им, что вы заняли его место, вы захотите увидеть, где он похоронен.

— А где он погребен? — спросила Дорина.

— Врачи сказали, что не могут больше скрывать его смерть. Единственным выходом было похоронить его так, чтобы никто не знал.

— И вам удалось это сделать?

— Его похоронили рядом с вашей матерью в полночь. И никто в селении не имел ни малейшего понятия, что происходит. Тем, кто ухаживал за ним, сказали, что необходимо держать его смерть в тайне, пока об этом не сообщат в прессе, и они выполнили просьбу.

На миг наступило молчание. Потом Дорина сказала:

— Я рада, что вы похоронили отца рядом с моей матерью. Он бы сам этого хотел. Кто-нибудь помолился над ним?

— Я нашел приходского священника с другого конца графства. Он никогда не встречался с вашим отцом и ничего не знал о нем.

— Он проявлял любопытство? — спросила Дорина.

— Не особенно. Врачи сказали ему, что у этого человека мало родственников и о его смерти нужно умалчивать, пока им не сообщат. Мы сказали, что они далеко, путешествуют по другой стране.

— Вы очень добры и очень помогли мне, — сказала Дорина.

— Скажите, удалось ли вам провести время с пользой? — спросил он. — Вы чему-нибудь научились у графа?

Дорина глубоко вздохнула.

— О да, — сказала она. — Многому.

Она действительно научилась многим вещам, и некоторые из них касались работы графа, но она также узнала многое о самой себе и своем сердце.

«Я люблю его, люблю, — думала Дорина, продолжая путь. — Но что может сулить нам будущее? Узнав правду, он сделает самые худшие выводы, и между нами все будет кончено. Как наивно было с моей стороны думать, что все может сложиться иначе!»

Был уже вечер, когда они достигли дома Дорины. Это было величественное здание, очень красивое, но сейчас оно показалось девушке каким-то сиротливым.

У Дорины возникло чувство, что ей трудно видеть его снова, зная, что в нем больше нет никого из любимых ею людей.

«Быть может, мне придется жить в нем одной, совершенно одной», — сказала себе девушка, и ей захотелось плакать.

— Останьтесь и поужинайте со мной сегодня, — попросила она мистера Джонсона. — Я скоро вернусь.

— Благодарю. Пока вас не будет, я напишу несколько писем.

Дорина взяла экипаж и поехала к маленькой церкви. Там она разыскала семейный склеп и, рыдая, преклонила перед ним колени.

«Помогите мне, — молилась она. — Я не знаю, что делать».

Девушка не знала, молится она Богу или своим родителям на небесах. Но, поднявшись с колен, она почувствовала облегчение и уверилась, что отец и мать думают о ней и любят ее, где бы они сейчас ни были.