В черной дощечке чувствовалось тепло, словно в нее спрятали кусочек огня. Но надпись, покрывающая смоляную поверхность с двух сторон, была столь сложна, что на ее расшифровку понадобилось бы несколько дней.

С ключом Йофрид разобралась на удивление быстро. Он предназначался для отпирания любых замков и, несмотря на размеры, подошел бы даже для самых маленьких.

Толку от подобного предмета было мало, и Йофрид ощутила разочарование. Собралась было закончить, но когда возвращала ключ на место, что-то царапнуло ей ладонь.

Невольно схватила этот предмет и поднесла к лицу.

Длинная цепочка из светлого металла. На конце ее статуэтка странного существа. Звериная, скорее всего – собачья, голова сидела на человеческом торсе, а перепончатые ноги выглядели под стать лягушке. Пасть страшилища была свирепо оскалена, а в красных камушках, вставленных на место глаз, горели недобрые огоньки.

Тварь выглядела до ужаса живой, и Йофрид едва не выронила статуэтку, когда ей показалось, что одна из лап шевельнулась.

Преодолев испуг, она принялась разбирать символы, нанесенные на бок и на спину страшилища. Настолько увлеклась, что не заметила, как в комнате появился Харальд. Невольно вздрогнула, услышав его голос.

– Наигралась? – спросил он. – Тогда давай сюда. Отнесу все, авось что-нибудь и возьмут…

– Погоди-погоди, – торопливо сказала Йофрид. – Похоже, я нашла деньги!

– Каким это образом? – Харальд смотрел на нее с недоумением, на его лице читалось подозрение, что ученица после длительной болезни еще не вполне ясно соображает.

– Знаешь, для чего это? – Йофрид с победоносным видом воздела руку. Чудище на цепочке закачалось, гоняя на боках маслянистые блики.

– Нет, – буркнул Харальд. – Разве что для того, чтобы людей пугать! Вон какая харя!

Алые глазки на собачьей морде, как показалось Йофрид, вспыхнули, и она поспешно сказала:

– Вполне симпатичная! А вообще, этот амулет предназначен для того, чтобы отыскивать клады!

– Что? – Харальд скептически нахмурился, в глазах его блестело недоверие.

– Вот смотри. – Она осторожно, точно живое существо, взяла статуэтку пальцами. – Тут записано заклинание. В его основе буква Истинного Алфавита Кси, указывающая путь, а также символы…

К тому моменту, когда Йофрид закончила объяснять, выражение лица Харальда разительно переменилось. Исчезло недоверие, зато объявилось смущение, залившее щеки и подбородок розовой краской.

– Да, – сказал он, почесывая в затылке, – а я был готов продать это за пару медяков! А ты молодец, здорово разобралась! А я еще не хотел брать тебя с собой! Вот дурак!

Йофрид почувствовала, как кровь приливает к щекам. Наставник редко ее хвалил, а уж подобного признания она вовсе не ждала. Сердце приятно щемило.

– В любом случае, – сказал Харальд, возвращая ее с небес восторга к грубой реальности, – чтобы эта штука нам помогла, нужно хотя бы примерно выяснить, где тут могут быть клады… А я знаю для этого всего один способ. Эх, плакали остатки наших денег! Завтра придется съезжать!

– Почему? – девушка недоуменно нахмурилась.

– Пойду в поход по кабакам, собирать басни и легенды о местных сокровищах. Приду ночью, если не под утро. А ты постарайся выспаться. И еще, – он обвел взглядом комнату, – убери-ка магические побрякушки в шкатулку. Раз продавать не собираемся, то нечего им так валяться…

Проснулась Йофрид от жуткого грохота. Вокруг стояла кромешная тьма, за стеной постоялого двора, словно истязаемый пленник, стонал ветер, а по ту сторону двери кто-то шумно возился.

Слышались равномерные удары о пол и недовольное бурчание.

Девушка поспешно зажгла свечу, спросила громким шепотом:

– Кто здесь?

Ответа не было. Холодок тревоги пробежал по спине, на коже выступила испарина.

Существо за дверью на мгновение затихло, затем там что-то заскрипело, и очень знакомый голос произнес:

– Сдается мне, что я попал туда… И меня встречают!

Говорил Харальд как-то странно, смешно растягивая слова, а тон его был беззаботно-веселым. Высказавшись, он принялся насвистывать мотив неприличной песенки «Мельничиха и двенадцать ее дружков». Судя по звукам, одновременно он пытался открыть дверь.

Йофрид хихикнула. Странное поведение наставника объяснялось просто – он был вдребезги пьян.

Догадка подтвердилась, когда дверь наконец открылась. Харальд вошел, покачиваясь. На лице его застыла широкая бессмысленная улыбка, глаза странным образом смотрели в разные стороны. Разума в них было не больше, чем у деревенского хряка, валяющегося в грязной луже.

Одежда гуляки оказалась в подозрительных пятнах, а запах пива от него шел такой мощный, что Йофрид закашлялась.

– Ну и разит от тебя! – сказала она, прочистив горло. – Раздевайся быстрее и ложись!

– О, Йофрид, – заявил Харальд, скидывая плащ прямо на пол. – Дева мечты моей… все это время странствий по диким лесам я мечтал о тебе, о твоей красоте!

Она улыбнулась, но тут же посерьезнела. Гуляка, пошатываясь, двигался прямо к ней, и намерения его, судя по всему, были не самые добронравные.

– Эй, ты куда? – спросила она.

– К тебе, – ответил он лаконично, оказавшись рядом с кроватью. Зацепился за что-то ногой и упал прямо на нее, придавив Йофрид ноги.

– А ну проваливай! – сказала девушка решительно. – Еще клеиться ко мне будет, бурдюк с пивом!

Он не ответил, а, шумно дыша, подвинулся ближе. Руки его пришли в движение – девушка ощутила их настойчивое прикосновение.

Нет, в другой момент она была бы не против. Харальд, несмотря на возраст, вполне привлекательный мужчина. Но не сейчас же, когда он ни демона не соображает!

Отбиваться от нетрезвых кавалеров Йофрид умела достаточно ловко.

Не тратя времени на слова, она размахнулась.

Пощечина получилась звонкой. От удара голова Харальда откинулась назад, а на коже выступил красный отпечаток ладони. В светлых глазах сквозь пьяную муть на миг проступило осмысленное выражение.

Он привстал, отступил на шаг. Некоторое время постоял, и недоумение на его лице было столь потешным, что Йофрид не выдержала, рассмеялась.

Словно испуганный ее смехом, Харальд сделал еще шаг назад, запнулся о свою койку и с грохотом рухнул на нее. Заскрипели, жалуясь на судьбу, доски.

– М-да… вот упал… – пробормотал он. Голос к концу фразы стал совсем тихим, и вскоре до девушки донеслось равномерное посапывание.

Облегченно вздохнув, она задула свечу.

Когда проснулась, то в комнате висел кислый аромат пивного перегара, такой плотный, что хоть черпай его ложкой. Харальд похрапывал, лицо его было страдальческое.