трое, а ещё один, щуплый и смуглый с курчавыми волосами, прикрывал здоровяка слева.

Вокруг них стояли разного вида и комплекции мужики, вооруженные цепями, дубинами с гвоздями, какими-то трубами и ещё бог весть знает чем.

Шпана какая-то, подумал я и остановился возле Кола.

— Привет, союзничек. Развлекаешься? А я, между прочим, тебя прождал у фонтана… — я посмотрел на часы, — полтора часа.

— Прости, марафет наводил, — оскалился кровавой улыбкой Кол. — Всё никак наряд не мог подобрать для такой важной встречи.

Он, опираясь на массивный молот, принял вертикальное положение и протянул мне руку:

— Привет, — сказал он, глядя на меня одним глазом, потому что второй у него заплыл и не желал открываться.

Я протянул руку для рукопожатия в ответ.

Внутри зрело глухое раздражение. Я всегда стоял горой за своих и очень не любил, когда моих людей цепляли. А этот здоровяк стал своим. Да, познакомились мы с ним не при лучших обстоятельствах, но у него был свой кодекс чести и, уверен, увлекательная история жизни. Потому что Кол, прежде всего, был воином. И это чувствовалось во всём.

— Кол, — послышался хриплый мужской голос, — это ещё, что за щегол? Ты теперь под ним ходишь?

По толпе пронесся взрыв издевательского хохота. Я повернулся к говорившему и взглянул на него исподлобья. При этом моя левая рука начала нестерпимо чесаться и покалывать, а внутри я ощутил чужую ярость, которую всё сложнее было сдерживать. Мой сосед в нынешнем теле желал битвы и крови.

— Чё зыришь, принцеска? — бородатый тип ухмылялся, являя миру не полный комплект жёлтых зубов. — Ты откуда такой нарядный и красивый взялся? Пришёл попробовать настоящих мужиков? — он заржал, ему вторила толпа, при этом говоривший схватил себя за штаны в области паха и потряс.

В следующий миг моя левая рука вскинулась вперед и, на лету трансформируясь в жгут с острым концом, пробила горло говорившего навылет. Затем втянулась обратно, приняв вид моей обычной руки.

Всё произошло так быстро, что я даже сам осознать не успел случившееся. Я с удивлением посмотрел на свою руку. Так, с этим нужно разбираться. За всей вереницей событий я так и не разобрался с последствиями слияния с симбиотом. Больше откладывать нельзя. Неизвестно, что ещё способно выкинуть моё тело в самый неожиданный момент. Вернёмся домой и я обязательно изучу подробнее свои новые возможности, а ещё нужно просканировать своё сознание на предмет незваного пассажира.

Но сейчас нельзя показывать свою растерянность. Это зверьё поймёт только язык силы. Дотронувшись правой рукой до левой, я посмотрел на собравшихся вокруг людей, лица которых выражали разные эмоции, преимущественно страх.

Пока я размышлял, толпа потрясённо безмолвствовала, лишь редкий стук падающих с крыш капель прерывал тишину да глухой «плюх» от упавшего в лужу тела весельчака.

Потирая левую руку, я сделал шаг к толпе, толпа сделала шаг назад. Я криво усмехнулся, глядя на это.

— Как говорили мои знакомые, за плохие шутки, в зубах бывают промежутки. Он, — я кивнул на труп, — шутил плохо, судя по всему. Шутники ещё будут? — я обвёл толпу внимательным взглядом. — Нет? Тогда самый толковый из вас шаг вперёд из строя.

От толпы отделился какой-то коренастый лысый мужик с крупными кулачищами и подошёл ко мне.

— Ну, я, — басовито проговорил он.

— Коротко и по существу выкладывай суть претензий к моему союзнику.

— Кол грохнул Оспу в крысу и попытался занять его место. При этом забрал всех рабов и баб.

— Рабов? — эта информация удивила меня. В этом мире ранее не было рабства.

— Ну да. Вон стоят, — он кивнул на кучку людей, сгрудившуюся за спиной Кола, — они из диких, а значит ничейные же. А раз ничейные, значит товар. Таков порядок.

Я посмотрел на Кола, который стоял, набычившись, и зло сверкал глазами, яростно раздувая ноздри.

— Почему в крысу? — задал я следующий вопрос.

— А? — не поспел за сменой темы-коренастый. — А. Ну так, если кто-то претендует на место главаря, он должен собрать вече и кинуть тому вызов. Дальше в кругу они решают кто будет главарём. Таков закон. А Кол в крысу убил Оспу и…

— Его убил я, а не Кол, — взмахом руки я оборвал говорившего. — Соответственно, и спрашивать вы должны с меня. Так?

Коренастый сглотнул и посмотрел по сторонам, ища поддержки. Толпа сделала ещё один шаг назад, как бы говоря: «поддержки нет, но ты держись.»

Коренастый перевёл свой взгляд с толпы на меня и сглотнул.

— Так это, не по понятиям всё равно.

— Он напал на меня, я победил. Всё честно. Слово аристократа, — сказал я, а потом добавил: — или вы мне тоже не верите.

Коренастый почесал затылок, затем провёл ладонью по лысине и, наконец, сказал:

— Не ну, если так. Если слово аристократа. Это же, как по понятиям. Да, пацаны? — он снова повернулся к толпе. Пацаны закивали вразнобой, по-прежнему храня молчание.

— Следовательно, теперь я главный, — резюмировал я, а коренастый кивнул. Толпа ему вторила в молчании.

Я обернулся и поманил рукой Кола.

— А раз я главный, значит и выбирать ставленников могу сам. И вот мой ставленник, — я похлопал Кола по широкой спине. — Вопросы?

Вопросов не оказалось. Поэтому я послал за лекарем и велел толпе расходиться по своим делам. Сам же решил побеседовать со своим союзником.

— Ну и почему ты вчера не сказал, что возможны проблемы? Я ж о ваших правилах не знал.

Кол, насупившись, упёр взгляд в землю. Несколько минут он молчал, решаясь на откровение и в итоге выдал нерешительное:

— Думал вывезу.

— Ага, думал он, — ворчливо передразнил я. — А с этими что? — указал я на лежащих без сознания.

— Не вывезли первыми, — пожал плечами здоровяк. — Нас пятеро было. На ногах остался я и Мавр.

— Мавр — это я, — послышался веселый голос с присвистом. — Салют!

К нам подошёл тот самый щуплый и хмурый парень, вихрастая физиономия которого расплылась в хитрющей местами позолоченной улыбке, а глаза задорно поблёскивали.

— Привет, Мавр, — мельком глянув на подошедшего, я снова посмотрел на Кола. — Продолжим наш приватный разговор.

Мавр почесал подбородок, издал веселый смешок и, развернувшись к нам спиной, помахал на прощанье рукой, проговорив: