друг другу хитрые вопросы о токсичности терновника, о разновидностях кусающихся растений, о том, какие растения исцеляли, а какие убивали.

– Мне интересно, зачем нам нужно знать все эти свойства? Они что, не могли дать нам половину этой книги? – спросила Аиша.

– Знание – это навсегда. Возможность научиться всему этому – это дар.

Она подняла глаза.

– Ничто не навсегда.

Я взвесил её утверждение.

– Это неправда. – Я встал, протянул руку и поднял её на ноги. – Я докажу тебе это.

В сумерках мы прошли по мосту, где в сторону воды тянуло тёплым вечерним воздухом.

– Амир, подожди. Куда мы идём?

Я остановился перед павильоном.

– Видишь? Вечный цветок.

Она надула губы:

– Это не считается.

– Считается, если я сорву цветок и докажу тебе.

Аиша ахнула:

– Нет! Тебе вообще запрещено это делать!

– Неверно, – ответил я. – Можно, если я зарегистрирую то, что сорвал.

И я нагнулся к цветочному ковру.

– Не срывай, – упрашивала она.

Я сорвал. Более того, протянул цветок ей. Несмотря на предыдущие протесты, Аиша приняла его.

– Теперь у тебя есть то, что останется навсегда.

Я присовокупил сияющую улыбку и даже в темноте мог разглядеть, как заливает краской её щёки. Она не сводила глаз с цветка.

Что-то за её плечом привлекло мое внимание, словно бриллиант среди груды камней.

– Какого чёрта, – пробормотал я.

Аиша повернулась, губы её приоткрылись.

– Они светятся. Как они могут светиться?

Мы двинулись к полянке цветов, будто очарованные ими.

Аиша мечтательно улыбнулась:

– Они прекрасны.

Красоту этих цветов никогда не описать словами. Ничто и никогда не очарует меня так, как они.

– Я никогда не уйду отсюда, – произнесла Аиша. Я услышал улыбку в её голосе.

– Я увидел их первым. Это место моё. – Я искоса посмотрел на неё. – Теперь ты мне веришь?

– Я поверила тебе ещё раньше. Иначе я бы не осталась дотемна.

– Вот, должно быть, наша подсказка, – сказал я. – Эти светящиеся цветы.

Она оперлась локтями на балюстраду.

– Но зачем? Нам не разрешено входить в Лабиринт ни с чем, кроме оружия и знаний, значит, срывать их не имеет смысла.

– Давай сначала посмотрим, какие у них свойства. – Я полистал книгу, время от времени посматривая на цветы. Толстый стебель, цветок, изгибающийся как колокольчик, только белый с голубой сердцевиной. – Луноцвет. Как только они теряют контакт с почвой, их свет гаснет. Если съесть их листья, чувства обостряются, – прочитал я.

– Получается, они были бы полезны в Лабиринте, – с сожалением заметила Аиша. – Если бы только мы могли взять их с собой.

– Запрещено. Это чётко прописано в правилах. Но… – Я забарабанил пальцами по обложке, размышляя. – Может, нам достаточно просто узнать их. Запомнить, что их можно есть.

Мы в последний раз полюбовались цветами, прежде чем отправиться к входу в Сады.

– Я сорвал Вечный цветок, – сообщил я стражнику.

– Имя? – спросил он скучающим тоном, поставив перо в свою книгу в толстом кожаном переплёте.

– Амир Рахаль.

Он записал, потом фыркнул:

– Пешки, – и махнул рукой, поторапливая нас покинуть Сады. – Удачи вам обоим, – крикнул он мне вслед.

Его смех провожал нас на обратной дороге.

Глава 18

Таран

Инара схватилась за шкаф, ища опоры.

– Я очень надеюсь, что ты шутишь.

Разочарование, наполнившее её глаза, пронзило меня до глубины души. Всякий раз, как Баба или Амир бывали разочарованы во мне, это ощущалось, как сильный порыв ветра… Теперь… Это было как волна, бьющая в скалы.

– Ты обокрал самого злославного мага и проник на магический базар, чтобы продать его зелье, – подвела итог Инара. – Таран, для такого безрассудства у меня просто не хватает слов.

– Я знаю. Иногда я и сам с трудом верю.

Она опустилась на кровать и невидяще уставилась на цветы.

– Спасибо, что рассказал мне правду, – произнесла девушка не без ноток доброты.

Я был так удивлён её реакцией, что в первое мгновение не нашёлся, что сказать.

– Я думал, ты станешь кричать.

– Кричать помогает, когда ты зол.

– А ты не злишься?

Инара покачала головой:

– Я чувствую своё бессилие.

– Мне знакомо это чувство. – Я подошёл к окну и выглянул наружу.

– А мои родители знают об этом? О зелье? – спросила Инара.

– Нет. Если ты хочешь…

– Хорошо, – сказала она. – Пускай так и остаётся.

Я нахмурился.

– Ты хочешь, чтобы я держал это в секрете?

– Говорить им нет никакого смысла, – ответила Инара. – Прошлое нельзя изменить. А в будущем… В будущем тебе нужно быть осторожным. Начнём с того, что тебе нельзя выходить из дома без маскировки.

– Я завтра схожу на базар.

– Я пойду с тобой, – заявила она. – Если я пошлю тебя одного, ты заплатишь втридорога.

Я не в силах был встретиться с ней глазами.

– Ты слишком добра.

– Все заслуживают второй шанс. – Лицо её исказилось. – Кроме Яссина.

Сердце моё застучало в грудной клетке.

– Это значит…

Инара одарила меня полуулыбкой:

– Может быть.

Её прощение значило больше, чем я мог бы вообразить. Это напугало меня. Я никогда не был ни к кому так привязан, да ещё к девчонке, во имя всего святого. Я безотчётно сделал шаг назад, ошарашенный теснящимися в груди чувствами.

– Тогда увидимся завтра. – Я бросился к двери, пока не передумал. Сердце реагировало совсем неправильно. Оно было слишком чувствительно, уязвимо к её доброте. Кроме того, мне было непривычно такое внимание. Я не тот человек, который поддаётся чужому мнению. Это не могло со мной происходить. Отступи назад.

– Увидимся завтра, – неуверенно произнесла Инара. Это прозвучало почти как вопрос.

У меня будто гора упала с плеч, когда я отправился в свою комнату. Всё между нами наладится. Я буду ей хорошим другом.

– Таран! – Заид столкнулся со мной в коридоре. Он зажмурил глаза. – Ты с ней поговорил?

– Да, мы поговорили, – сказал я.

Заид хохотнул.

– Ты только посмотри. Ну полагаю, ты знаешь, как обходиться с девушками. У меня вечно перед носом захлопывают дверь. – Он фыркнул. – Представить не могу, что однажды я женюсь на одной из них.

– Я тоже, – ответил я, но это была ложь. Я бессчётное число раз воображал себя с безымянной и безликой девушкой.

До недавнего времени.

Девушка получила имя и лицо. От стыда я мог бы сквозь землю провалиться. Мне нельзя было любить, я этого не заслуживал. Я был не более, чем вор и преступник. Рано или поздно я окажусь в узилище или, того хуже, умру ужасной смертью.

Мы остановились у двери моей спальни, и уж тут я отогнал прочь все дурные мысли.

– Хочешь войти?

Заид ухмыльнулся: