— И чем ты тут занимаешься? Почему именно Саутвинг? Если не секрет.

— Не секрет, конечно! Мастерство оттачиваю. — На мой вопросительный взгляд поясняет подробнее. — В Южном крыле разработано несколько специфических техник боя на мечах, очень старых. Сегодня почти утерянных. Я нашёл династию мечников, которая хранит секреты и передаёт от отца к сыну. Уговорил давать мне уроки. Я собираю секреты воинского искусства, редкие приёмы, это моя страсть! Уже выжал всё, что можно, из родного Закатного края, побывал в Восточном, теперь вот в Южном… как закончу здесь, может и до Нордвинга твоего, наконец, доберусь. Ещё пробую силы в кузнечном деле, нашёл тут, в старой столице, целый ворох необычных способов закалки стали в свою коллекцию! Ты знала, например, что если закопать железную заготовку в землю и подождать, пока ржавчина съест все самые слабые части, то из оставшегося после переплавки можно получить отличную сталь?..

Я смотрела на то, как Алан жестикулирует половником, и улыбалась.

— Чёрт, прости, не подумал! Тебе это всё наверняка совершенно не интересно, а я тут разошёлся…

— Во-первых! — я подняла свёрнутый блинчик вверх как указующий перст. — Пока ты рассказываешь, я делом занята и доедаю твои блины. Во-вторых, не забывай, я — сестра одного из самых прославленных мечников Оуленда! Такие вот примерно разговоры слушаю с детства, и давным-давно к ним адаптировалась. Так что можешь продолжать, только новые блинчики жарить не забывай.

Алан вернул мне улыбку.

— Обычно девчонки просят не занудничать и поговорить не о скучных железяках, а о чём-то более интересном. Например, о них самих.

— Обычные девчонки — редкостные зануды, — выдала я резюме своего небогатого опыта общения со сверстницами. Кроме платьев и женихов там в голове как правило ноль целых, ноль десятых.

Рыжий усмехнулся и снова приступил к своему благословенному занятию.

Впрочем, скоро даже его бесконечный запас теста закончился, уж слишком я была голодной.

Алан поставил на стол последнюю порцию, на которую я уже наконец-то могла смотреть не безумным взглядом бродячей собаки, которая месяц питалась по помойкам. А сам снял фартук, аккуратно повесил на гвоздик в стене и приземлился на массивный добротный стул напротив меня.

За столиком сразу стало мало места.

— Ну давай теперь, ты рассказывай.

Сказано было вежливо, но твёрдо. И дружелюбные голубые глаза смотрели в упор, не отвертишься.

Я почувствовала себя достаточно разморённой и сытой, чтобы перейти к неприятной части сегодняшнего визита. И надолго задумалась, с чего бы начать. С нападения на площади? Спросит, как оказалась в Саутвинге. С предупреждения Малены? При мысли о том, с чего начался тот с ней разговор, у меня дрожь по телу и непрошенные воспоминания.

Поднимаю ладонь и потираю шею. Кажется, это и правда стало привычной реакцией тела — напоминать мне о том, кого так сильно хочу забыть.

— Одна колдунья… ты её наверняка знаешь, Малена! Она, правда, отказалась брать фамилию Финбара Фостергловера, но вы с ней теперь всё равно вроде как родственники…

— Естественно, знаю! Историю их с женой знакомства дядька Фин рассказывает на каждых семейных посиделках. Всякий раз украшая новыми деталями и интимными подробностями. Тётушка Малена грозится его когда-нибудь в конце концов прирезать. И заодно всех, кто рискует называть её тётушкой, — усмехается Алан.

Утреннее солнце пускает солнечных зайчиков на рыжую шевелюру через распахнутые окна. Мне хорошо и легко, как давно не было.

Я понимаю, что вышла-таки на безопасный прочный лёд с того тонкого краешка, по которому ходила. Дальше можно уже рассказывать спокойно. Главное было придумать, с чего начать. Так, чтоб не касаться больного.

— Ну так вот, она как-то в одном разговоре предупредила меня, что за мной по пятам идёт тьма. И чтоб я не выходила гулять по вечерам. Честно говоря, мне было велено везде ходить с тобой чуть ли не за ручку.

— Ещё одна сваха среди нашей с тобой родни, так, понятно! Дальше? — голубые глаза лучились улыбкой.

Я вздохнула.

— Ну и я, естественно, совету не последовала.

— Держаться со мной за ручки? — продолжил потешаться Алан, и я пнула его под столом.

— Не выходить по вечерам! Ну и нашла приключений себе на…

— …будем считать, что на голову! — Алан бросил беглый взгляд под стол, в район того места, на которое на самом деле приключения были найдены, за что огрёб повторно.

— А между прочим, я тебя слушала, не перебивая! — заявила я, складывая руки на груди и упираясь в рыжего взглядом начинающего инквизитора.

— Это просто у тебя рот был занят. Я не обольщаюсь и не списываю это на своё мастерство рассказчика. Скорее, на мастерство кулинара, — заявили мне с ослепительной улыбкой.

Я закатила глаза.

В конце концов, с пятого на десятое, историю вчерашнего вечера у меня рассказать получилось.

У Алана даже весёлое настроение улетучилось. Хмурясь и потирая подбородок, он внимательно меня рассматривал. Я даже поёжилась от дискомфорта.

— Ты кому-то перешла дорогу? Насолила?

— Ума не приложу, кому! В жизни мухи не обидела! — честно призналась я.

— Хм. Глядя на тебя, охотно верю. Ты, кстати, вареньем перемазалась, как ребёнок! — он протянул руку и небрежным жестом стёр сладкую каплю с моей щеки.

Я смутилась и отодвинулась подальше. Схватила салфетку из деревянной резной салфетницы и принялась торопливо вытираться. Ну чего он?.. Не обращая внимания на мою реакцию, Алан как ни в чём не бывало продолжил:

— Давай тогда копать дальше. Почему ты вообще решила приехать в Саутвинг? Ты так и не сказала.

А я ещё дала себя обмануть его лёгкому характеру и весёлому нраву. А он вон как ловко, таким обманчиво-невинным тоном, как бы между делом, попал в самый больной вопрос! И смотрит теперь, прищурившись, в упор с таким видом, что ясно — пока не добьётся правдивых ответов, не отцепится.

Я коснулась ладонью шеи.

— Захотела, и приехала.

— Хм. Значит, не хочешь говорить. Видимо, что-то серьёзное. Тебя уже в Нордвинге начали преследовать эти, черноглазые? Почему ты в таком случае брату ничего не сказала?

— Нет, дома такого не было, —