бил пулемет. Ракета погасла, впередилежащая местность провалилась в темноту, но глаза запомнили, знали, куда целить, да и истошные крики вражеских солдат служили хорошим ориентиром для стрелявших из окопа.

Правее ударил третий пулемет дроновского взвода. Теперь куда бы ни шарахались перепуганные фашисты, всюду они наскакивали на кинжальный огонь «максимов». Дронов выпустил вторую ракету, потом еще одну. Уцелевшие гитлеровцы бежали к лесу. Вскоре все стихло. Враг больше не появлялся. Очевидно, это была вышедшая из окружения под Бреслау группа, пытавшаяся уйти на запад.

Утром гвардейцы полюбовались на результаты своей работы. Местность была усеяна трупами врагов…

— Смотрите, товарищ лейтенант, сколько уложили, — сказал Гудинов, радуясь исходу боя.

— Хорошо поработали, молодцы — отозвался Дронов, — не дали фашистам подойти к штабу дивизии. А если бы проглядели, неизвестно, чем бы закончилась эта ночь.

Дронов немного помолчал, потом спросил:

— Все целы?

— Все налицо. Даже не царапнуло никого.

— Порядок — это самое главное! — удовлетворенно произнес командир взвода.

В дивизии сразу узнали о подвиге пулеметчиков гвардии лейтенанта Дронова, поздравляли их. И заслуженно. В те дни немало вражеских групп, больших и малых, оказывалось в тылу наших войск. Они нападали на тыловые подразделения, на штабы, медсанбаты и жестоко громили их. Всем было ясно, что гвардейцы-пулеметчики спасли штаб дивизии. За этот бой все бойцы были удостоены медалей «За отвагу» и «За боевые заслуги». Командир взвода Дронов и его заместитель Гудинов получили ордена Отечественной войны 2-й степени.

В начале мая 1945 года 97-я гвардейская стрелковая дивизия в составе войск 5-й гвардейской армии была брошена на помощь восставшим пражанам.

Цветущий май

На помощь восставшей Праге спешила и 254-я стрелковая дивизия, входившая в 52-ю армию. Начальником политотдела этой дивизии был подполковник Мурадян. На марше Виктор Асланович не выключал рацию. Новости передавались одна важнее другой. Однажды, прослушивая эфир, начальник политотдела услышал тревожный голос чешского диктора. Один из инструкторов, владевший чешским языком, стал переводить. Это было обращение Чешского национального совета к восставшему населению Праги с призывом подняться на последний, решительный бой, строить баррикады и бороться до победы. В обращении говорилось, что Красная Армия спешит на помощь, что надо во что бы то ни стало продержаться до ее прихода.

По распоряжению начальника политотдела текст с воззванием Чешского национального совета был размножен. Работники политотдела разослали листовки в полки. Через час о воззвании узнали все бойцы дивизии, В ротах, а где позволяла обстановка и в батальонах, прошли короткие митинги. Мнение всех советских воинов было одно: идти быстрее на помощь восставшим братьям! Вперед, на Прагу!

События развивались стремительно. Дивизия наступала в направлении города Млада-Болеслав, что лежал на пути к Праге. В передовом отряде находился и подполковник Мурадян. В 5 часов утра 9 мая передовой отряд подошел к северо-восточной окраине Млада-Болеслава. Прочесав улицы, бойцы прорвались к заводу «Шкода». Вовремя подоспели советские воины — фашисты поспешно отошли, завод оказался почти не поврежден. В его спасении приняли участие и чешские партизаны.

Чехи восторженно встретили наших воинов — с красными флагами, с хлебом-солью, с цветами и лозунгами: «Слава Красной Армии!», «Навеки с вами, русские братья!».

Славный поход закончился полной победой. Фашисты были разбиты.

Советские воины, пришедшие на помощь братьям в борьбе с общим врагом, стали помогать чешскому народу налаживать новую жизнь. Подполковника Мурадяна — «пана комиссара» часто видели в те майские дни в городском совете, среди рабочих завода «Шкода», в местной типографии и в молодежном клубе.

Однажды, готовясь к докладу об истоках советско-чехословацкой дружбы, Виктор Асланович решил съездить в Прагу и побывать там в Народном доме, где в январе 1912 года проходила VI конференция РСДРП. Вместе с ним поехал начальник штаба дивизии полковник Андрианов.

Был конец мая. Улицы столицы заполнил ликующий народ. Гремели оркестры, звучали чехословацкие и советские песни. Цветы, яркое майское солнце и улыбки на лицах пражан. Чувство глубокой благодарности чехословаков советским воинам за освобождение выражалось во всем. На широкой площади среди алых тюльпанов, на возвышении, замер наш танк. Красная звезда на башне, под ней номер «23». Этот танк ворвался в Прагу одним из первых. Командовал им лейтенант Гончаренко. Здесь советский танкист провел свой последний бой. На улицах Праги отважный воин пал смертью героя. Городские власти обратились к советскому командованию с просьбой установить танк лейтенанта Гончаренко навечно на площади, которую вскоре назвали площадью Советских танкистов.

«Виллис» с советскими офицерами свернул на улицу Гибернска. Дом под номером 7 нашли быстро: по пути часто попадались расклеенные листовки на русском языке, в которых сообщался адрес Народного дома. В здании, куда они вошли, было многолюдно. На третьем этаже советских офицеров встретил пожилой, чуть сутуловатый чех с доброй мягкой улыбкой. На нем был светло-коричневый костюм, в петлице алела красная гвоздика.

— К вашим услугам, товарищи. Рад быть полезным вам, — приветливо обратился он к Мурадяну и Андрианову. — Позвольте представиться: Иоахим Гавлена…

Оказалось, это был известный деятель чешской социал-демократии. В свои семьдесят четыре года он облагал прекрасной памятью, которая и позволила ему в мельчайших подробностях рассказать о приезде в Прагу Ленина, о встречах с ним, о самой конференции.

— Она проходила как раз здесь, в этом зале, где мы находимся, — увлеченно говорил Иоахим Гавлена. — Для нас, чехов, конференция имела исключительно важное значение. Она провозгласила великие принципы пролетарского интернационализма, показала деятелям чешской рабочей партии и рядовым членам образец решительной борьбы против буржуазной агентуры в социалистическом рабочем движении.

— Не скрою, — продолжал рассказывать Гавлена, — ваш покорный слуга имел к конференции самое прямое отношение. Наша партия поручила мне оказать помощь в подготовке конференции. В Прагу съезжались делегаты из России, Парижа, Женевы. Всех их направляли ко мне. Каждый приходил с паролем: «Посылает меня Мария за Софьей». Я его запомнил на всю жизнь. На меня как члена руководства чешской рабочей партии было возложено обеспечение безопасности приезда делегатов конференции в Прагу. Первая группа, помню, прибыла 24 декабря 1911 года. Делегатов поселили вначале в отелях, а потом перевели на конспиративные квартиры пражских рабочих. Их солидарность с русскими делегатами была исключительной, по-братски душевной.

Советские офицеры спрашивали о Ленине: когда он приехал в Прагу, где остановился, как выглядел. Иоахим Гавлена охотно отвечал:

— На первых порах он жил на улице Ржезница, в доме номер четырнадцать, недалеко от Вацлавской площади. Там была конспиративная квартира пражской большевистской группы. Впоследствии мы перевели Владимира Ильича на квартиру одного нашего рабочего. Вместе с Владимиром Ильичем проживал рабочий из Петербурга Онуфриев.

Первая встреча В. И. Ленина с делегатами конференции произошла не в