Перед самой смертью дед уже не мог больше закрывать глаза на то, что дочь Джоселин скоро за ним последует – она просто убивала себя огромными дозами спиртного. Хотя и не получилось воспрепятствовать тому, чтобы ее доля – львиная доля акций галереи – осела в загребущих руках Фелгроува, с помощью ловкого адвоката удалось сохранить остальные сорок девять процентов, и вот их он постарался закрепить за внуком, обезопасить от посягательств зятя. Контроль, увы, был утрачен.

Но не навсегда. Так думал Рэндалл наедине с собой, так думал и сейчас, ловко ведя тележку по узким колеям через гольфовое поле. Только до тех пор, пока «Аустри-Пост» и «Шатлейн» не сольются. Если это произойдет, значит, есть в мире справедливость. Он так близок к победе! Нельзя допустить, чтобы что-то встало на пути. Кейди проголосует за слияние, должна проголосовать, а если у нее есть сомнения, наверняка найдутся и пути их развеять. Она умница, Кейди. Они всегда понимали друг друга – как брат с сестрой. Как раз потому между ними и не сработало более близкое родство.

Три года назад каждый был убежден, что брак Кейди Бриггз и Рэндалла Поста – удачный союз, удачнее и быть не может. Ведь у них было столько общего, они даже выросли вместе. Веста Бриггз уж точно не желала ничего лучшего. За все время, пока он ее знал (а это был долгий срок) Рэндалл не видел ее такой довольной, прямо-таки счастливой, как в тот день, когда они с Кейди произнесли брачный обет.

Стэнфорд не уступал ей в ликовании. А почему ему было не ликовать – ублюдок был уверен, что этот союз станет для него точкой опоры в захватнической кампании, даст возможность прибрать к рукам и «Шатлейн».

Все были потрясены разводом, начатым через девять дней после свадьбы. Правда, обошлось без громкого скандала – Кейди и Рэндалл в один голос твердили, что это обоюдное решение, что они просто совершили ошибку, которую хотят как можно скорее исправить. Оба держали рот на замке насчет подлинных причин разрыва. Кейди еще раз доказала, какой она хороший друг.

– Этот Истон… – снова затянул Стэнфорд. – Вот же ловкий парень! Своего не упустит. С такими легко делать дело. Надо только дать ему понять, что слияние выгодно для всех, – и он подпоет нам как миленький.

– Да? – Рэндалл резко тормознул возле зарослей бурьяна, где прятался мячик отчима. – А ты не допускаешь возможности, что у Истона могут быть интересы, отличные от твоих? Что ему, к примеру, плевать на дело? Что он хочет жениться на Кейди ради нее самой, а не ради денег? Скажем, он влюблен.

– Что?! – Стэнфорд даже хохотнул. – Ну и брякнул! Где ты видел парня, который женится на богатой не ради денег? И даже если женится, то не на такой, как Кейди Бриггз. Она же одно к одному как ее тетка Веста. – Он вылез из тележки и склонился к мешку, выбирая клюшку. – Ты уж мне поверь, Истон к ней клеится потому, что положил глаз на «Шатлейн».

– Каждый судит по себе, – заметил Рэндалл едко. – Ты приписываешь другим свои собственные мотивы, потому что не знаешь других. Учти, неправильная оценка может дорого обойтись.

– Я в людях разбираюсь, – отмахнулся отчим, раздвигая клюшкой бурьян в поисках мяча. – Могу поспорить на что угодно, что Истон до смерти Весты даже и не думал о браке. Знаю я эту породу.

«Правильно, потому что ты сам из таких, сукин сын. Наверняка с удовольствием вспоминаешь, как подгреб к моей матери чуть не сразу после похорон, когда она начала по-настоящему прикладываться к бутылке».

Рэндалл не сомневался, что и контроль над семейным бизнесом перешел к Фелгроуву потому, что мать не соображала, что подписывает. В отчимы ему достался подлый, низкий человек, который не гнушался жульничать ни по-крупному, ни по пустякам. Вот и сейчас он потихоньку подталкивал мячик на низкую кочку, откуда можно было сделать лучший удар. Рэндалл притворился, что не замечает, поскольку это случалось не впервые, – еще одна причина, по которой он ненавидел совместные партии.

– Между прочим, – сказал Стэнфорд, когда они снова уселись рядом в тележке, – до меня стороной дошло, что Джордж Лангуорт не протянет больше месяца. Все сколько-нибудь крупные галереи и аукционные залы держат нос по ветру – его коллекция может выплыть где угодно.

Джордж Лангуорт, один из самых известных частных коллекционеров, глубокий старик, вот уже три года лечился от рака, и все в Фантом-Пойнт об этом знали. Выходит, и за пределами этого тесного кружка уже было известно, что ему осталось недолго жить. Заинтересованные лица точили зубы на его роскошную коллекцию живописи и антиквариата девятнадцатого века, тем более что между наследниками до сих пор не было решено, как со всем этим поступить: распродать поштучно или за большую сумму передать какому-нибудь музею со средствами. Торгаши, дилеры и кураторы готовились к драке – разумеется, в рамках политкорректности.

– Еще я слышал, что крупнейший аукционный зал втихую посылал к Брук Лангуорт своего представителя, уговаривал дать им добро на распродажу, – продолжал Стэнфорд. – Если ты еще не начал шевелиться, очень советую, иначе мы останемся с носом.

Рэндалл ничем не показал, что слышит. Он подвел тележку к своему мячу, остановил и начал выбирать клюшку.

– Ты что, оглох? – спросил отчим тоном выше. – Было бы непростительно упустить такой шанс! Пока ты просиживаешь штаны у себя в кабинете, предприимчивый народ так и шастает к будущей вдове. Не хватало еще, чтобы какой-нибудь ловкач уговорил Брук. Чего ради тогда ты был с ней на короткой ноге, зачем три года отирался на заседаниях этого их идиотского комитета?

– Мы приятельствовали только поначалу, – заметил Рэндалл, направляясь к мячу, хорошо заметному среди недавно подстриженной яркой травы. – В последнее время почти не виделись. Брук вышла из комитета из-за болезни мужа.

– Все равно это не просто шапочное знакомство! Вы все время перезванивались, я же помню.

– Поначалу, – повторил он.

– Поначалу! – повторил Стэнфорд, кривляясь. – Скажи уж, пока она не дала тебе пинка и не вышла замуж за большие деньги. Между прочим, невелика потеря. Были у нее кое-какие знакомства, но денег ни гроша, пока не подвернулся старый пень Лангуорт. Высоко она метила, эта Брук. Только потому и подпускала тебя на пушечный выстрел, что надеялась урвать кус от «Аустри-Пост». Не подоспей Джордж со своей тугой мошной, ты бы так легко не отделался.

На этот раз Рэндалл не удержался, чтобы не скривить губы в усмешке. Строит из себя всезнайку, а сам и близко не стоял к сути дела. То, что Брук обхаживала его ради «Аустри-Пост», – это чушь. На самом деле из-за «Аустри-Пост» она его бросила. Сказала, что не желает соперничать с его маниакальной привязанностью к галерее.

– Речь идет о том, что Джордж долго не заживется, – продолжал долдонить отчим. – С деньгами его все ясно – отойдут к дочери и сыну, или по крайней мере так говорят. Но и Брук не останется внакладе: ей отказаны дом, яхта и антиквариат. Чтобы внести налог на наследство, понадобятся чистые деньги, и я почти уверен, что она скорее предпочтет проститься с коллекцией, чем со всем остальным. Так чего ждать? Ты знаешь, как делаются такие дела. Свяжись с ней. Пообещай, что мы за всем присмотрим в лучшем виде.