«Я лишь предполагал. И не хотел вмешиваться в ваши взаимоотношения. Продолжайте наблюдение, мы с вами свяжемся».

И я продолжил.

Дополнительное поручение: Продолжать наблюдение.

* * *

— Гага, иди с Ильичом в грузовой-пассажирский, там в медблоке картридж поменять.

— Не пойду. Пусть Цсофика идет, это не тяжело.

— На губу посажу! — воскликнул батя, но тут же смягчился. — Ты чего? Из-за чаеведа нашего? Ну и подумаешь — бывшая на корабле. Я с бывшей в одном отделе два года работал, пока маму твою не встретил.

— Бывшей⁉ Ты никогда не рассказывал.

— Ну, так. Были хухры-мухры небольшие, да. Медик наш, модификантка.

— Модификантка⁈

— Ну, так, по мелочи — глаз у нее электрический, с приборами, и в руке медицинский мультитул. Проверяла нас перед вылетами, положено было — у нас там пьющие бывали. А я — как стеклышко всегда, только по праздникам. Ну, в общем, закрутилось. Но недолго, потом мамаша твоя появилась, эх. Ну, я Наоми и говорю — прости, мол, благодарен тебе, но мое сердце принадлежит…

Батя прервался, увидев вернувшегося на палубу Арсена, который тут же спросил:

— О чём беседуете?

— Да вот, бывшая нашего юнги… то есть матроса, пардон — по привычке — мешает ему выполнять профессиональные обязанности техника!

— Ай, безобразие! — покачал головой Арсен, улыбнувшись. — Ну, пошли тогда вместе, раз боишься.

Пробрались на нужный этаж корабля практически незаметно — по внутреннему расписанию тут было еще самое утро. Медмодуль заправили без проблем, уже направились обратно, как вдруг мое сердце ушло в пятки.

— Гага… Арсен, вы почему не заходите?

Галина стояла в полупрозрачной истертой футболке, такая вся нежная, несчастная, и одновременно какая-то домашняя, ненакрашенная, но я сжал волю в кулак.

— Так а чего ты к нам не заходишь? — весело спросил Арсен.

Я ткнул его локтем в бок.

— Прости, нам не разрешают запускать в служебные помещения пассажиров.

— Так вождь этот ходит, и Хуан с этим, как его…

— С Веселином, — подсказал Арсен. — Да ладно, Гага, она ж своя в доску! И проверенная. Пусть чай заходит попить.

— Непроверенная, — сказал я, развернулся и пошел. — Все, кто после прибыл — непроверенные. Так товарищ Куратор сказал. Прости.

У лестницы, ведущей наверх я обернулся и добил фразой, подсказанной батей.

— И вообще, типа, я благодарен, и все такое, но мое сердце теперь принадлежит другой.

Позади секундой спустя послышались всхлипы, она сказала:

— Я сама виновата… дура, зачем я ушла тогда!

Но я убедил себя, что поступаю правильно, хотя чувство, что совершаю ошибку где-то а душе зашевелилось.

* * *

Да, я забыл сказать, во что переименовали наш «Молотов» — а для конспирации его название неизбежно переделали во всех документах, журналах и прочем. Теперь он назывался жилищно-пассажирским транспортом «Анвиллсон», что в переводе с одного из китайских наречий значило что-то вроде «Наковалинский». Уж не знаю, кто в руководстве профсоюза был автором такого каламбура, но это весьма раздражала Арсена.

— Глупость какая… Нормальное же название было. Крепкое такое, мужицкое. А сейчас — непонятно что, да?

В следующие три дня мы с Галиной не пересекались. Всю работу в грузовом-пассажирском делали Арсен, Цсофика и роботы, да и бегать приходилось нечасто. Таможню мы прошли быстро и спокойно, видимо, товарищ Куратор поспособствовал. А дальше путь до освоенной бессарабцами территории шел три спорные звезды-карлики, посещаемые лишь инспекцией, бандюганами и авантюристами вроде нас.

На всплытии у первой рано утром нас разбудили Двое из Ларца. Шумно застучали в каюту бати, засели в «кают-компании» вокруг буржуйки и молча ждали, пока мы соберемся и перекусим. Затем расстелили большую карту сектора, и один из них заявил:

— Нужно двигаться в сторону коридора Кама — Дунай. У следующей сворачиваем и идем вдоль границы с Суздалем.

— Чего⁈ — удивился батя. — Это лишних семь-восемь суток!

— Во-первых, это нужно, чтобы спутать планы тех, кто предполагал наш возможный маршрут, — начал Хуан.

— Но Варвара! — возразил Арсен. — Железная тетка нас обскочет, она точно пойдет на пролом!

— Во-вторых, по сведениям разведки на их границе и в спорных звездах появились сторонники движения Прозелитов-Огнепоклонцев, — продолжил Веселие. — Бессарабцы бездействуют, возможно, их покрывает очередной мятежный барон. Туда из Южной базы уже выдвигается флотилия во главе с контр-адмиралом Сатановским…

— Огнепоклонники — лютая секта, да, — перебила их Цсофика. — Их Инспекция собиралась микронацией признать, только челнок с чуваком из Ордена Миссионеров эти ребята сожгли — у них ритуал такой — раз в пару недель по кораблю в жертву приносить.

— Возможно, их поддерживает тот самый флот Теночтитлан, — добавил Хуан. — В любом случае, разгонять их направилась еще и Империя.

— У нас с Империей теперь альянс, да? — ухмыльнулась Цсофика. — Скоро подозреваемых выдавать будем? В общем, Шон, я хоть и всецело за тебя — поддержу наших товарищей из разведки.

— У Империи просто к Цсофике давние личные вопросы, — пояснил батя. — Ну, хорошо, убедили. А племя ваше как усмирим?

— Рекомендовано выпускать их на торгово-развлекательных станциях. В пяти звездах глубинно-восточнее, как раз по курсу должна стоять торговая станция Братства Пятёрочки, может, там племя выгуляем?

— Ага. Разбегутся, а потом их пару суток ловить, — ухмыльнулся батя.

— Вы зря так думаете, — сказал Хуан. — Станция небольшая. Вождь выберет людей на прогулку, всех построит и дисциплинирует, они его слушаются. И мы присмотрим. Неприятность представляют только вновь прибывшие — те могут шастать группами, и неплохо было бы, чтобы кто-то из вас за ними проследил.

— Мда, представляют неприятность, — хмуро согласился я.

— Вот, Гага и проследит. И Цсофика.

— Нет, лучше я! — подал голос Арсен.

Уж больно он любит торгово-развлекательные станции.

* * *

Следующие четыре дня прошли без инцидентов, кроме одного. Ночью в панике прибежал вождь, заявив, что на их первом уровне «начало холодать». Проверили по датчикам и отправили меня вместе с Надеждой Константиновной проверить упавшее давление в котле в трюме, от которого питался грузовой котёл, а теперь и бассейн. Отпираться было бессмысленно — дело происходило ночью, когда племя и часть экипажа спали, а Ильич был на плавной самодиагностике и восстановлении — других вариантов не было.

Поломка выяснилась быстро — в первом контуре котла упало