хорошо. Но вот несколько недель назад меня похитили.

Глаза Лили округляются.

— В смысле похитили?

— В прямом. Шла утром по улице, возле меня резко остановилась машина и вылез человек в гриме клоуна и с пистолетом в руке. Навёл его на меня и заставил сесть в машину.

Рассказываю все это и сама удивляюсь, как легко и без страха я вспоминаю похищение. Конечно, это потому, что меня гораздо сильнее тронуло другое событие. Тот факт, что я находилась на волоске от смерти — сущая ерунда по сравнению с тем, что Соболев жив.

— Кошмар, — Лиля аж побледнела. — Они сделали с тобой что-то…?

— Нет-нет, — спешу заверить подругу. — Меня спасли полиция и спецназ. Я не пострадала. Отделалась легким испугом.

— Все равно. Господи, Соня…

Я уже начинаю жалеть, что рассказала Лиле о похищении. Она перепуганная со стеклянными глазами.

— Лиль, со мной все в порядке, — тянусь к ней через стол и сжимаю ладонь. — Правда. Меня сразу же спасли. И часа не прошло. Я полежала несколько дней в больнице, потом меня выписали. Все хорошо.

— Ты так спокойно об этом говоришь…

— Потому что потом произошло кое-что грандиознее похищения.

Лиля уже белая, как простыня.

— Кто-то умер..?

— Наоборот. Воскрес.

Мне кажется, Лиля не дышит. По крайней мере грудь перестала вздыматься.

— Сводная сестра Димы Соболева обманула меня, когда сказала, что он погиб.

— А?

Шумно выдыхаю. Может, не следовало мне все это вываливать на Лилю? Она хоть и говорит, что в ее жизни все наладилось, но я не могу знать этого наверняка.

— Дима Соболев жив. Меня обманули, когда сказали, что он умер. Я его недавно встретила.

Лоб Лили посередине пересекает толстая морщина, которая обычно возникает во время важного мыслительного процесса. Вместо того, чтобы пребывать в изумлении или шоке (что логично в данной ситуации), подруга вдруг становится задумчивой. Опускает взгляд в кружку и начинает медленно помешивать кофе ложечкой.

Я терпеливо жду от нее хоть какой-нибудь словесной реакции.

— Ты знаешь, — наконец, произносит. — А я его один раз видела.

— В смысле видела?? — подпрыгиваю на стуле.

— Значит, это все-таки был он, — продолжает задумчиво, будто бы сама с собой. — А я подумала, что парень просто на него похож был.

— Лиля, когда ты его видела? Где?? Почему мне не сказала??

— Да просто случайно на улице. Недалеко от нашей школы. Я шла по тротуару, а он стоял возле машины и громко разговаривал по телефону. Я сначала услышала его голос и тут же узнала. Повернула голову, а это действительно Соболев. Ну я тогда подумала, что все же не он, ведь считалось, что он умер. Дима меня тогда тоже заметил и даже поздоровался. Махнул мне рукой и улыбнулся .

Я сижу, будто приросла к стулу, и просто пялюсь на Лилю.

— Когда это было? — выдыхаю могильным голосом.

— Наверное, несколько лет назад.

— Почему ты не сказала мне?

— Ну, я подумала, что это не Соболев. Ну, то есть, я видела, что это Соболев, но решила, что все-таки не Соболев, а кто-то, на него похожий.

— Но если он с тобой поздоровался!

— Я подумала, что он поздоровался не со мной, а с кем-то, кто шёл рядом по тротуару.

Мое дыхание учащается, ладони сами сжимаются в кулаки. Лиля это замечает.

— Ну я же не могла подумать, что Соболев на самом деле жив! — разводит руками. — А не рассказала, чтобы лишний раз не бередить тебе эту рану.

Падаю лицом в ладони. Вот так вот, Соболев был жив, кто-то даже встречал его на улице, и только я тайком от мужа по ночам оплакивала Диму…

Глава 23.

— Извини, что не рассказала тебе, — Лиля делает глаза, как у кота из Шрека. — Просто я правда не поверила, что это на самом деле Соболев.

— Все в порядке. В любом случае несколько лет назад я уже была замужем за Игорем, так что не имеет значения, когда я узнала об обмане его сводной сестры: тогда или сейчас.

— Все равно, — Лиля виновато потупила взгляд. — Может, если бы я тебе сказала…

— Нет, — перебиваю подругу. — Между мной и Димой уже давно ничего не может быть. Несколько лет назад у меня уже была семья.

Лиля с пониманием кивает. И все же это удивительно — подруга встретила Соболева, когда просто шла по улице. Впрочем, я тоже встретила его совершенно случайно.

— Так а как ты узнала, что он жив? — интересуется.

— Он был в группе спецназа, которая спасала меня от похитителей. Потом пришел навестить меня в больницу.

— Что он делал в группе спецназа?

— Он там работает.

— Кем? — удивляется.

— Спецназовцем.

Лиля недоуменно хлопает ресницами.

— А он разве не компьютерщиком каким-то хотел стать? Забыла, как называется эта профессия.

— Айтишник, — подсказываю.

— Да-да, ты что-то такое рассказывала про Соболева.

— Я сама удивлена, что он не пошел туда, куда хотел. Компьютеры — это его страсть. Дима мог сам разобрать и собрать компьютер. Он мне один раз на свидании целый час рассказывал про то, как работают компьютеры.

Лиля прыскает от смеха.

— Интересно было?

— Шутишь? Я слушала и чувствовала себя тупой по сравнению с Соболевым.

Рассказываю все это подруге, а сама чувствую, как внутри приятное тепло разливается. Несколько лет назад я запретила себе вспоминать отношения с Димой, прокручивать в голове наши свидания, поцелуи, поездку в Питер. Просто решила сама для себя, что хватит.

А сейчас улыбка ползёт по лицу от счастливых воспоминаний. Несмотря на мамины козни, а то время с Димой было самым счастливым для меня. Мы были так юны и даже не догадывались, что нам приготовила жизнь.

— Ты рассказала ему про сына? — Лиля делает глоток из кружки.

— Нет.

— Почему? — удивляется.

Тяжело вздыхаю. Я снова и снова задаю себе вопрос, правильно ли поступила, умолчав о Владике. Все же считаю, что да, но совесть, зараза, больно точит.

— Потому что наверняка Соболев начнет качать права, требовать общения с ребенком. А как я Владику скажу, что на самом деле Игорь — это не его папа? Да и сам Игорь