– Мамсик, ты чего там жмуришься и сопишь? – хихикнула совсем рядом Ника. – Просыпайся, посмотри, как тут здорово!

– Столько воды! – возбужденно завопил Eжик. – Наше озеро тут утонуло бы!

Воды действительно было много – Амазонка все-таки, не деревенский ручей, из которого пьют коровы.

И оказалось, что мои органы зрения возмущались совершенно напрасно – солнце было вечерним, устало-неярким. Это сколько же мы проспали?

– Много, – улыбнулся Петер. – Не смотри на меня так удивленно, я вовсе не научился читать мысли. Ты до сих пор машинально смотришь на руку, когда хочешь узнать, который час. Давно ведь научилась определять время по солнцу.

– По солнцу я только что попробовала, – проворчала я, усаживаясь в лодке поудобнее – это было все-таки дно лодки, а не носилки, – мне и моим глазам не понравилось. А кстати, откуда это плавсредство взялось? Что-то не очень похоже на индейское каноэ, тебе не кажется? А вот на слегка поржавевший катер очень даже похоже.

– Это, судя по всему, наследство Менгеле, – рыжий покрепче прижал к себе вертлявого Ежика.

– Насколько я помню, мы приплыли сюда на калоше побольше, там даже каюты были и трюм, – я озадаченно осмотрелась. – А это обычный моторный катер, который, правда, движется сам по себе. И кстати, где наши провожатые? Так, что-то я притормаживаю спросонок. – «Не то слово!» – угрюмо пробурчал разум, обкурившийся бамбука до звона в ушах. – Они что, все нас тащат?

– Нет, по очереди, – Ника наклонилась над бортом и похлопала ладошкой по воде. – Двое тянут, остальные просто плывут, отдыхают.

Из воды грациозно вынырнули Лхара и Михар, изогнулись в воздухе и шумно плюхнулись обратно, подняв фонтан брызг. Ежик радостно вскрикнул и едва не вывернулся из рук Петера:

– Пусти меня, я тоже хочу плавать! Я умею!

– Малыш, нельзя, это не озеро.

– Мамичка, скажи ему!

– Дядя Петер прав, нам всем в эту реку лучше не соваться, – я обняла прижавшуюся ко мне дочку. – Правда, Никусь? А кстати, почему они ведут себя так свободно? Мы же, насколько я вижу, уже вышли из притока и плывем по самой реке, а здесь можно встретить рыбаков, к примеру.

– Ма-а-ам!

Теперь я получила окурком бамбука по голове от рассвирепевшего окончательно разума. Обидно, конечно, когда твои собственные подчиненные тебя совсем не уважают, но зато стимулирует. Педаль тормоза окончательно выбыла на скамейку запасных, и я смущенно хихикнула:

– А что сразу «ма-а-ам»? Я женщина старая, на пороге маразма стою, могу себе позволить легкое торможение. Судя по безмятежности твоих друзей, вокруг нас чужих нет?

– Мамсик, прекрати кокетничать, – улыбнулась Ника. – Тоже мне, старуха нашлась! Ты сейчас не старуха, ты бабец.

– Кто? – заинтересовался Петер. – Что такое «бабец»?

– Ну, это тетка без возраста, глядя на которую, так сразу и не скажешь – женщина это или мужчина.

– Спасибо, дочура, на добром слове!

– Я за правду! Тем более что бабца очень легко превратить в симпатичную дамочку, надо только ее переодеть, подстричь и накрасить.

– Мамичка, я есть хочу! – Ежику явно надоела наша болтовня.

– А вот, кстати, Петер, как долго нам плыть? Вроде бы ближайший населенный пункт был не очень далеко, так, во всяком случае, мне говорили, когда сворачивали три года назад в протоку.

– Да, вверх по реке имеется небольшая деревенька, но там нам вряд ли удастся продать колье, разве что на рыбу обменять, – усмехнулся рыжий. – Тебе нужен мешок рыбы?

– Нет.

– Поэтому мы и плывем в другую сторону, поближе к цивилизации. До нужного нам места еще довольно далеко, поэтому придется остановиться на ночлег.

– В лесу?!

– Прости, а где ты провела последние три года?

– Но это был свой лес, без хищников, без змей, без всякой прочей гадости! К тому же мы там спали в доме!

– И с каких это пор ты стала такой изнеженной барышней? Помнится, кто-то довольно бойко размахивал автоматом, прорываясь на свободу! А теперь чуть не в обморок падает от одной мысли о ночевке в лесу.

– Автомата у меня, конечно, нет, – мрачно проговорила я, – но корягу подходящую найти смогу. И вразумить ею кое-кого по рыжей головушке – тоже.

– За что?

– За изнеженную барышню. Я, между прочим, не за себя – за детей волнуюсь. И не надо мне говорить, что с нами индиго, что они смогут очистить место ночлега от опасных тварей – я это знаю. Но ребята, между прочим, тоже нуждаются в отдыхе, неизвестно, что нас ждет в городе. Возможно, понадобятся все их силы.

– Анхен, не забывай, с нами не только Михар и Лхара, с нами еще и несколько мужчин Племени Воды. Вот они и будут по очереди дежурить ночью, потому что в город они не пойдут, ты же знаешь. Тогда и отдохнут. Ника, скажи им, чтобы искали место для стоянки.

Дочка кивнула и, прикрыв глаза, «сказала».

Минут через десять лодка свернула к левому берегу, где обнаружилась уютная маленькая бухточка. Первыми из реки вышли индиго, на какое-то время застыли неподвижно, а потом махнули нам, разрешая высадку.

Все чисто, можно располагаться.

Что мы с удовольствием и сделали. Хорошо все-таки путешествовать с нормальными мужчинами, способными обустраивать быт без стона и нытья. Они и костер разведут, и спальные места из веток соорудят, и рыбы в темпе наловят, и запекут ее в том же костре. А что происходит в привычных нам походах? Мужчины, задумчиво глядя в огонь, поют про «солнышко лесное», пока их солнышки занимаются тем, что я только что перечислила.

И дело вовсе не в том, что мужчины Племени Воды, по сути, полудикие индейцы. Просто они – мужчины, сопровождающие женщину с детьми, вот и все. Как, впрочем, и Петер, которого никак нельзя назвать полудиким индейцем.

В общем, все было вкусно и уютно, вот только не спалось как-то. Хотя, если вспомнить, что мы продрыхли почти весь день, в этом не было ничего удивительного.

Правда, Ежик, старательно помогавший обустраивать место ночлега – он ведь тоже мужчина, пусть и маленький! – угомонился довольно быстро, следом за братом убыла в царство Морфея и Ника, давно уснули намаявшиеся за день амфибии, оставив первого дежурного, и только мы с Петером сидели у догорающего костра.

Сначала обсуждали планы на завтра, потом молчали – с ним хорошо молчать, не напряжно.

А когда костер почти угас, лишь изредка вздыхая красным, Петер глухо проговорил:

– Анхен, я хочу, чтобы ты знала…

– Я…

– Подожди, не перебивай. Так вот, – он запнулся, помолчал немного и продолжил: – Запомни – я буду тебя ждать.

– Петер, но я никогда не вернусь сюда, это исключено!

– Я не это имел в виду. Я буду ждать, когда ты меня позовешь. Теперь со связью проблем не будет, я все сделаю для этого. И буду ждать. Помни об этом, и когда там, в Москве, тебе станет совсем плохо – просто позови. И я приеду.