– То есть ты рассказал местному барыге о запасе бриллиантов?! – Так бы и стукнула по этому наивному лобешнику! – Петер, как ни печально это признавать, но ты осел!

– Анхен, прекрати! – нахмурился осел. – Не забывай, что с нами индиго, и, появись хоть малейшая угроза, они это почувствуют.

– Тебе не кажется, что не стоит полностью полагаться на сверхспособности этих ребят? – Я кивнула на дочь, вместе с братом зачарованно следившую за похождениями какого-то анимешного героя. – Они же, по сути, дети еще!

– Ну и что! – А и вправду осел – насупился, губы поджал, конопушки кричат: «Я самый умный!» – Уж фотографа бы Ника почувствовала, задумай этот тип что-то плохое, он же рядом был! Ника! Ника, ты что, не слышишь?

– Петер, погоди, дай досмотреть! – нетерпеливо отмахнулась девочка. – Интересно ведь!

– Вот видишь, – снисходительно усмехнулся рыжий, – Ника совершенно спокойна, мультик смотрит, а значит, никаких проблем нет!

Напыжился, довольный – посрамил глупую курицу, без повода хлопающую крыльями. Ну и ладно, упираться не буду, может, ты и прав. Ника действительно искренне увлечена происходящим на экране, отвык мой ребеныш от подобных развлечений.

Паспорта должны были быть готовы на следующий день ближе к вечеру, поэтому с утра мы отправились по магазинам покупать гардероб. Нет, не шкаф, со шкафом путешествовать не очень комфортно, по ногам бьет.

Мы покупали одежду, обувь, белье, косметику, бусики, заколки, игрушки – а-а-а, остановите меня кто-нибудь!

К счастью, трезвомыслящий кто-нибудь рискнул отправиться по магазинам вместе с нами, и первое, что сделал Петер, – купил нам багаж. То есть то, с чем мы будем путешествовать. Пешком. Без карьерного самосвала на веревочке.

Потому что без ограничительных рамок мы бы набрали багажа именно на карьерный самосвал. Дорвались, в общем.

Ну и что, подумаешь!

А подумать пришлось – два небольших рюкзачка для детей и один «взрослый» для меня – вот и весь разрешенный рассудительным немцем багаж. Да, да, он прав, с карьерным самосвалом в самолет не пустят, но ведь… Там же… Платье… Шпильки… Пять пар кроссовок для Ежика… Мешок с заколками для Ники…

Все это осталось на прилавках, поскольку следовало оставить место для теплой одежды, ведь там, в Европе, сейчас осень. Холодный дождь, а может, даже и снег. И-эх, по слякоти в кроссовках с огоньками да в босоножках – и гран-при конкурса «Неадекват года» у нас в кармане. Если в смирительной рубашке вообще есть карманы.

Поэтому наш шопинг, по сути, превратился в зыринг – смотрели, восхищались, порой повизгивали от возбуждения (и вовсе не я, это все Ежик), но покупали очень мало.

Но кое-что из нецелесообразных, с точки зрения Петера, вещей мой сын все же отвоевал. Он, собственно, и не упрашивал особо, парень просто сбежал из магазина с игрушечным автоматом в обнимку. И рыжему пришлось расплатиться с импульсивной продавщицей, которая явно брала уроки гнусного по тембру ора у стаи обезьян.

Но теперь Петер был начеку, и с этой чеки больше не сходил, так что повторить маневр Ежика нам с Никой не удалось. Хотя очень хотелось.

Потом мы зашли в салон сотовой связи и купили мобильные телефоны с сим-картой. Два – мне и Петеру. И первое, что сделал рыжий, – забил в телефоны наши номера. Себе – мой, мне – свой.

– Не беспокойся, – криво улыбнулся он, возвращая мне мобильник, – барабанить не буду. Это на тот случай, о котором мы говорили.

– На какой? – тут же влез любопытный Ежик, с вожделением глядя на чудесный маленький аппаратик с кнопочками. – Мамичка, а мне такой?

– С тебя пока и автомата хватит, – проворчала я. – У тебя своя игрушка, у меня – своя.

– А как же Нике игрушку? – забеспокоился мальчик. – А то нечестно будет!

– Нике? – Петер озадаченно поскреб затылок. – И что же хочет наша барышня? Только это должно быть что-то компактное, учти. Ника? Что с тобой? Что-то не так, да?

И только сейчас я заметила, что дочка растерянно оглядывается по сторонам, словно ищет кого-то.

– Что случилось? – я машинально подхватила на руки возмущенно брыкавшегося Ежика. – Беда?

– Н-не знаю, – Ника снова закрыла глаза и сжала руками виски. – Их почему-то до сих пор нет.

– Кого?

– Михара и Лхары. Они молчат. Все утро молчат. Я думала сначала – спят, поэтому не волновалась особо. А сейчас снова позвала их – не откликаются. Остальные индиго тоже не могут связаться с ними, даже все вместе. Мама, но они же не могут спать так долго?! – губы девочки задрожали, и она упрямо прикусила нижнюю, с трудом удерживаясь от слез.

– Дочик, не волнуйся, может, ребята дежурили всю ночь, дав отдохнуть провожатым, а теперь отсыпаются.

– Думаешь? – Надежда, на мгновение блеснувшая в глазах Ники, тут же погасла. – Нет, ты так не думаешь, ты просто меня хочешь успокоить. Петер, нам надо туда, на берег, срочно!

– Нам – не надо, – решительно проговорил мужчина, собирая пакеты с покупками. – Вы сейчас пойдете домой, в смысле – в ту квартиру, и будете ждать меня там. А я схожу к нашим, проверю, что там и как.

– Я с тобой! – сжала кулачки Ника.

– Нет! – слаженно получилось, словно мы с Петером не раз репетировали.

– Да!

– Давайте не будем соревноваться, кто кого перекричит, – я пересадила притихшего сынишку на одну руку (главное, чтобы рука не отвалилась, парень уже не такой и маленький), а другой обняла Нику за хрупкие плечики. – Никусь, ты же не хочешь, чтобы мы всей толпой отправились сейчас в лагерь наших друзей?

– И не надо туда всем.

– А по-другому не будет, ты же знаешь. Я ни на минуту не расстанусь ни с одним из своих детей – ни с тобой, ни с Ежиком.

– Мам, но ведь я уже не маленький ребенок, я смогу защитить себя! И не только себя!

– Вот и защищай всех нас. Что бы ни случилось – только вместе, запомни. И, в конце концов, неужели ты не сможешь быть одновременно и с Петером, и с нами? Это ведь не расстояние для тебя!

– Н-ну да, – нехотя согласилась девочка. – Только учти – тебе придется тащить не только Ежика, но и меня. Вернее, не тащить, а вести.

– Да знаю я, – во время ментальной связи Ника обычно не двигается, поскольку телом управлять некому. – Ничего, дотащу как-нибудь, и Ежика, и тебя, и покупки. Петер, чего встал? Бегом в лагерь!

– А меня вовсе и не надо тащить! – просопел Ежик, выкручиваясь из рук. – Я не маленький, я вообще мужчина, вот! И рюкзак у меня есть, туда можно сложить много чего, тогда маме нести меньше будет.

– Гений! – я поцеловала загорелую щечку. – Быстренько раскладываем покупки по вещмешкам и отпускаем Петера.

Так мы и сделали. А потом разошлись: Петер с Никой – в лагерь, мы с Ежиком и Никой – на квартиру.