Сара Такая-то сделала отметки в своем листе подсчета очков. Элис хотела возразить, что ее ошибка могла быть обычным случаем блокировки памяти, а не симптомом Альцгеймера. Даже с абсолютно здоровыми студентами раз-два в неделю случается такое.

— Все нормально, давайте продолжим.

Элис легко назвала все предметы на оставшихся карточках, но никак не могла активировать нейрон, который раскодировал бы название сетки для отдыха. Свою сетку они подвесили между двумя елками в Чатеме. Элис помнила, как они с Джоном, лежа на ней, отдыхали после обеда, помнила прохладную тень, плечо Джона на подушке, аромат кондиционера его хлопковой рубашки смешивался с летним запахом загоревшей на солнце и просоленной в океане кожи и проникал в нее с каждым вдохом. Она прекрасно помнила все это, но только не название чертовой сетки на букву «г», на которой они лежали.

Дальше она проходила Векслеровские тесты, тест на составление изображений, прогрессивные матрицы Равена, тест Лурии на мысленное вращение, тест Струпа, копировала и вспоминала геометрические фигуры. Она посмотрела на часы. В этой комнатушке она провела уже больше часа.

— Хорошо, Элис, а теперь я хочу, чтоб вы вернулись к короткой истории, которую читали раньше. Вы можете ее пересказать?

— Вообще-то я не очень много помню.

Вот оно — ее болезнь выставлена во всей красе под флуоресцентной лампой, чтобы Сара Такая-то могла изучать ее и делать заключения.

— Это ничего. Расскажите, что помните, что в голову придет.

Элис сглотнула, ее охватила паника. Либо она не может продраться по тропинке от одной детали к другой, либо у нее не происходят электрохимические процессы, которые должны затронуть нужные нейроны. За пределами этой каморки она бы нашла необходимую информацию в «блэкберри». Перечитала бы электронные письма и написала себе напоминание. Она могла бы рассчитывать на уважение, которое гарантирует ее положение в Гарварде. Вне этой комнатки она могла бы скрыть свои непроходимые тропинки и бездействие нейронов. Она понимала, что все эти тесты разработаны как раз для того, чтобы показать, на что она не способна, и все же вопрос Сары Такой-то поставил ее в затруднительное положение.

— Ладно, кажется, это о событии в каком-то аэропорту.

— Эта история произошла в воскресенье, понедельник, вторник или среду?

— Я не помню.

— Попробуйте угадать.

— В понедельник.

— Там был ураган, наводнение, пожар или снежная лавина?

— Пожар.

— История произошла в апреле, мае, июне или июле?

— В июле.

— Какой аэропорт был закрыт: Джона Уэйна, Далласа или международный аэропорт Лос-Анджелеса?

— Международный аэропорт Лос-Анджелеса.

— Какое количество пассажиров пострадало: тридцать, сорок, пятьдесят или шестьдесят?

— Шестьдесят.

— Сколько детей пострадало: два, четыре, шесть или восемь?

— Восемь.

— Кто еще был в числе пострадавших: двое пожарных, два полицейских, два бизнесмена или два учителя?

— Двое пожарных.

— Отлично, мы закончили. Я провожу вас к доктору Дэвису.

Отлично? Возможно ли, чтобы она помнила историю, но не знала об этом?

В кабинете доктора Дэвиса ее ждал сюрприз — Джон был уже там. Он сидел в кресле, пустота которого так бросалась в глаза в ее первый визит. Теперь их было трое. Элис, Джон и доктор Дэвис. Она не могла поверить в реальность происходящего, в то, что это ее жизнь, что она больная женщина, которая вместе с мужем пришла на прием к неврологу. Она чувствовала себя как персонаж какой-то пьесы. Женщина с болезнью Альцгеймера. Муж держит в руках сценарий. Только это был не сценарий, а анкета ежедневной активности. (Место действия: кабинет доктора. Невролог сидит напротив мужа больной женщины. Входит женщина.)

— Элис, присаживайтесь. Мы с вашим мужем уже немного побеседовали.

Джон вертел на пальце обручальное кольцо и дергал правой ногой. Их кресла стояли вплотную друг к другу, и из-за этой дерготни кресло Элис вибрировало. О чем они разговаривали? До визита сюда она хотела переговорить с Джоном с глазу на глаз, узнать, в чем дело, и сравнить свою историю с его. А еще ей хотелось попросить его не дергать ногой.

— Как у вас дела? — спросил доктор Дэвис.

— Все хорошо.

Доктор улыбнулся. Улыбка была добрая, и Элис немного расслабилась.

— Отлично, а как ваша память? Появились какие-нибудь новые проблемы или изменения со времени нашей последней встречи?

— Ну, я бы сказала, что мне стало сложнее следовать расписанию. Я должна на протяжении всего дня сверяться с органайзером. Телефон я теперь просто не переношу. Если не вижу собеседника, мне трудно уловить суть сказанного. Пока я гоняюсь за смыслом слов, от меня ускользает нить разговора.

— А что насчет дезориентации? Были случаи, когда вы снова чувствовали себя потерявшейся или сбитой с толку?

— Нет. Вот только иногда я, даже глядя на часы, не могу понять, какое сейчас время суток. Но в конечном счете вычисляю правильный ответ. Однажды я пошла на работу, уверенная, что сейчас утро, и, только вернувшись домой, поняла, что дело было глубокой ночью.

— С тобой такое было? — переспросил Джон. — Когда?

— Не знаю, кажется, в прошлом месяце.

— А я где был?

— Спал.

— Почему я только сейчас об этом узнаю, Эли?

— Не знаю, забыла тебе сказать.

Она улыбнулась, но это на него не подействовало. Скорее наоборот, встревожило.

— Такого рода затруднения и ночные блуждания — обычное явление, и это наверняка будет повторяться. Можно повесить над входной дверью колокольчик или что-то еще, что разбудит Джона, если дверь откроется посреди ночи. Возможно, вам стоит записаться в программу безопасного возвращения Ассоциации Альцгеймера. По-моему, это обойдется примерно в сорок долларов. Вы будете носить идентификационный браслет с личным кодом.

— Джон дал мне телефон, я постоянно ношу его с собой в этой сумке.

— Это хорошо, но что, если сядет аккумулятор или телефон Джона будет отключен, а вы заблудитесь? Это действенная мера, если телефон постоянно при вас. Вы можете забыть взять с собой сумку. А с браслетом у вас не будет забот.

— Это хорошая идея, — сказал Джон. — Мы его приобретем.

— Как обстоят дела с лекарствами? Вы принимаете все, что вам прописали?

— Да.

— Какие-нибудь проблемы с побочными эффектами, тошнота, головокружение?

— Нет.

— Если не брать в расчет ночной визит на работу, у вас есть какие-нибудь проблемы со сном?

— Нет.