– Идемте с нами, месье, – тем временем сказал на галерее безликий освобожденному де Маэ.

Леонид с трудом отвернул голову от огня и посмотрел в колбу сквозь мельтешение черных точек перед глазами. И вновь его сильно качнуло, будто огонь только и ждал, когда Иной потеряет бдительность и можно будет заполучить его целиком.

Безликий помогал Бриану подняться на ноги. Тот стоял нетвердо и выглядел жалко: всклокоченная борода, плащ, наброшенный на голое тело, босые ноги. Ни дать ни взять еретик, каких в былые времена приводили к собору перед казнью.

Назвавший себя освободителем извлек из кармана предмет, похожий на сферу размером с бильярдный шар. К нему подошел сообщник, что все еще насылал на Брюса поток чистой Силы.

Леониду вдруг стало по-настоящему страшно. Эти Светлые заключили в камень Мари. Они вытащили полубезумного злодея, совершившего преступление против Договора. Они напали на помощников самого Градлона и не побоялись вступить в бой с ним самим. Теперь они наверняка избавятся от единственного очевидца. А Леонид ничего не может с этим поделать. Только наблюдать, не вытаскивая руку из огня. Сейчас эти безликие ударят с удвоенной силой. Неужели потом он будет коротать с Брюсом время до скончания времен в этой лаборатории посреди безлюдной туманной Москвы?

Положа руку на сердце, Александров в пылу противостояния на галерее химер попросту забыл, что нельзя сбросить мага с башни так, чтобы тот разбился. Если только он сам не желает умереть или не обессилен полностью. Тот же самый вовремя созданный «пресс» не допустит фатального столкновения с мостовой.

Но вместо этого второй безликий прекратил борьбу. Зеркало показало, как над Светлыми вместе с их трофеем возникла защитная полусфера, а поток магии, направленный на Брюса, иссяк. Это было равносильно стволу револьвера, поднятому вверх. Или убранному в ножны клинку – хотя рука все еще лежала на эфесе.

– Полагаете, любезные, вашу тайну не раскроют? – спросил Брюс.

– Полагаем, любезный, этому будут мешать силы Света, – ответил Правый.

– …А Инквизиция станет им помогать, – добавил Левый.

– Ради Договора, – подытожил Правый.

– Друза остается вам, уважаемый, – сказал Левый. – Сюда вот-вот явится Дозор. Пусть думают, что девушка погибла в Сумраке. А правду узнает только Градлон. Вот компенсация…

Он бросил рядом с друзой небольшой бумажный сверток.

– Карта катакомб, месье, – пояснил Правый. – Вы найдете экспедицию. Нам не нужны напрасные жертвы, хотя их и ведет слуга Тьмы.

– Вы прочтете заклинание, месье, на обороте. Оно убьет чудовище, – подхватил Левый.

– Полагаем, будет уместным заявить, что вы развоплотили нападавших, которые, в свою очередь, убили вашего секретаря, – сказал Правый.

– От Градлона и Инквизиции правду можете не скрывать, – закончил Левый и слегка приподнял шляпу.

Правый вознес шар на вытянутой руке. Они выглядели странно: босой человек в плаще, накинутом на плечи, и две полуразмытые фигуры по бокам, да еще в обрамлении каменных монстров. Спасенный вдруг сделал жест – словно потянулся к друзе. Глаза его стали осмысленными, в них появился блеск.

Но в тот же миг троица исчезла.

Леонид увидел, как зашаталось изображение в колбе, в то время как друза на плитах террасы стала приближаться. Потом он осознал: Брюс идет к ней очень нетвердой походкой – магический поединок изрядно потрепал старика. Яков Вилимович подошел к саквояжу. На карту, уголок которой шевелил ветер, он не обратил никакого внимания. А Леонид увидел, как узловатая рука с дорогим перстнем прикоснулась к самому высокому изумруду. Тому самому, что возвышался над остальными, словно башня Эйфеля над нынешним Парижем. Или собор Парижской Богоматери – над старым городом времен Эсмеральды.

Затем ветер ударил в лицо самому Леониду. На сей раз Яков Вилимович не пожелал разговаривать и наставлять ученика. Он всего лишь поменялся с ним местами.

Первым делом Леонид придирчиво осмотрел свою левую руку – цела! Не отсохла, не обуглилась, не превратилась ни в лед, ни в камень!

Вторым – отчего-то побыстрее захлопнул саквояж с изумрудами. Третьим – подхватил карту. И лишь затем, к своему величайшему стыду, подумал о Мари.

Он коснулся шершавого известняка козлоголовой химеры. Попробовал взглянуть через Сумрак. Аура истукана не изменилась. В толще мертвого вещества угадывался свет живого духа – но вот и все, что мог понять русский сантинель, несмотря на то что после каждого обмена с Брюсом его чувствительность к Сумраку ненадолго возрастала. Впрочем, чувствительности хватило, чтобы ощутить, как по винтовой лестнице поднимаются сразу несколько Светлых. Можно было не опасаться – среди них не будет ни одного безликого.

Леонид стоял, приложив руку к статуе, пока на галерее не показались его знакомые – Жан и Бернар. Всего на мгновение ему почудилось: а не могло ли случиться так, что именно они и скрывались под личинами тех, кто освободил Бриана? Но нет, это выходило слишком абсурдно…

С двумя патрульными были и еще несколько лиц, которых он видел в конторе Ночного Дозора. А сзади вышли и двое широкоплечих незнакомцев в серых инквизиторских балахонах. Наверняка среди них и тот, кто защищал слабосильного Иного и ассистентку Брюса во время вылазки к экипажу Градлона. Хотя Леонид вряд ли узнал бы его в лицо.

– Где мадемуазель Турнье? – первым делом осведомился Жан.

– В Сумраке, – чужим голосом отозвался Леонид.

Не нужно было просматривать ауру сантинель, чтобы увидеть все оттенки его чувств. Даже бывалый Бернар как будто получил боксерский удар в солнечное сплетение.

– Отведите меня к Пресветлому коннетаблю. – Леонид поймал себя на том, что говорит, как Брюс. – Нужно спуститься в катакомбы.

В коридоре было тесно, гулко и холодно. Почти как на первом слое. Свет лампы выхватил табличку с названием авеню. Катакомбы оказались странным подземным отражением города. Здесь даже имелись свои улицы, как наверху.

Впереди бежал путеводный серебристый клубок. Когда Леонид первый раз увидел такое чудо, даже не поверил своим глазам. Управлял клубком Инквизитор, который шел перед русским дозорным.

Новая экспедиция освещала себе путь факелами, керосиновыми лампами да парой диковинных электрических фонарей фирмы «Эвер Реди», одолженных у американских дозорных. Магию экономили. Кто мог знать, что случится под землей?

За Леонидом шли Жан и Бернар. За ними следовали трое дневных сантинель. Их сюда отправил Претемный коннетабль, и посланцы спустились под землю без особой охоты. Прочесть их ауру Александров не мог – рангом те существенно превышали его собственный, однако чувства хорошо отражались на физиономиях.

Замыкали процессию еще два Инквизитора.

Карта почему-то предписывала начинать путешествие прямо от оссуария. Леонид уже многого навидался и в Сумраке, и в мире по эту сторону. Тем не менее даже после всего недавно пережитого сход в подземелье, наполненное костями миллионов людей, послужил немалым испытанием для его нервов.