склонить меня сделать «эдакое» из проволоки или пластика. Хохмы ради, сплел одному настырному, из медной проволочки сердце и прикрутил его к внутренней стороне кожаного армейского ремня. Чуть подальше «девушки». Товарищ был жутко доволен, несмотря на мой скепсис. По мне так ничего в ремне не изменилось, добавилась еще одна неуставная вещь в армии, но не более.

Правду говорят, самовнушение сильная вещь, авось на пользу пойдет, плел проволочку уже под вечер, и сил почти не осталось, как душевных, так и энергетических. Так что проволочка скорей всего так проволочкой и останется. Выписать то выписали, но «потеряли» прод аттестат. Понятное дело, что никто его не терял, но на пару дней привязали к себе, очень уж хлопотно восстанавливать его дистанционно. Ну а пока канцелярские мыши его перепечатывали, мне как бы невзначай намекнули о возможности сшить еще пару тройку, уже безотчетных сувениров, с последующей благодарностью естественно. Ну, это обычное дело, лечь в больничку ой как не просто, а выписаться из нее еще тяжелей.

Глава 16. Различия мировоззрений.

Мерный стук колес скорого поезда убаюкал, нашли мне мой аттестат, да и особая благодарность была от души. И в целом жизнь на этот короткий период была замечательна. Требование на проезд, не розового цвета, а ярко фиолетового, позволило ехать в двух местном купе. А приятная чуть полноватая проводница, оказалась отличным собеседником. За разговорами чаем и не только, дорого пролетела, будто и не было ее. А на душе остался отпечаток от этой мимолётной любви. Никакой пошлости или грязи, так взаимное влечение друг к другу. Муж погиб еще до прорыва, глупая случайность. Дети уже почти сами по себе, а Любовь еще живет. Любовь, хорошее имя, да и чувство отличное от остальных. Что ж Любовь Николаевна, найдется местечко и для вас в моей душе. Очень хотел забыть Лену. Хотел и не мог.

Вокзал Колы, встречал меня радостными лучами солнца и невероятно свежим воздухом. Страна вроде и одна, но север или дальний восток, Урал или Кавказ, все иное. Везде хорошо, но по-своему. Единственно что роднит, так это, пожалуй, меньшие число людей на квадратный километр земли. Здесь счет идет на квадратные километры, возможно в этом и кроется причина отличий. Когда на маленьком пяточке набирается слишком много людей, в воздухе помимо духоты разливается раздражение, злость и даже ненависть. Малейший повод, и мы радостно начинаем ненавидеть все, что дает хоть малейший повод. У всех рубашка белая, а у кого- то синяя, уже можно начинать ненавидеть. Приезжий - понаехали тут! Любитель собак, а кто убирать будет? Найти причину для ненависти несложно, куда сложнее держать в себя в руках. Тем более, когда действительно есть повод для ненависти. К примеру, хоть и говорят, что у преступности нет национальности, но на фотороботах полиции под заголовком «их разыскивают» редкий случай, когда мелькают славянские лица. Вот и получается замкнутый круг, мы ненавидим, тем самым подталкивая к противоправным действиям объект своей ненависти. А когда объект даст хоть малейший повод, убьет кого или за своей собакой не уберет, это не суть важно, мы начинаем ненавидеть с новой силой. Но это так, только когда нас становится много, слишком много в одном месте.

Родной город вплотную приблизился к опасной черте ненавистной многочисленности, да и режим осады подстегивает развитие такой ситуации. Что же говорить о столице, взятое в тройное кольцо, с понатыканными на каждом углу средствами слежения и предупреждения, и паранаидально настроенными рамками Кристалл ГМ. В конце концов плюнув на все это дело, нес удостоверение в руках, а сумку до конца не застегивал. Как мне стали столичные полицаи, кто бы знал. Долг долгом, но можно не так по - хамски себя вести. Другое дело Кольский патруль, с первых же слов понял насколько велико различие. Нет той спешки, присутствует вежливость и такт, да и руки никто не пытается заламывать, впрочем, это бесполезно, если сам не позволю либо не нарвусь отмеченного силой. Персональная нашивка на куртке в виде мускулистой руки с молотом сделанная эксперимента ради, огромное подспорье в мускульной силе, и не только. Впрочем, мужики вели себя очень приветливо, и оказали посильную помощь в ориентировании на местности. Расстался с ним с легким сердцем и хорошим настроением, что бывает редко после проверки патруля.

Нужный мне пункт назначение, здешняя комендатура. Я не первый и не последний спрашивающий, как добраться до Колы сто два. Позиционеры, таких вопрошающих, видели периодический и имели инструкции на наш счет. В принципе они делали чужую работу, но им «было не трудно» подсказать, куда и как идти и к кому обратиться на месте. Что ж, полученных инструкций хватило с лихвой дабы опознать в двухэтажном доме комендатуру, и даже найти нужный мне вход. Один вел в штаб городского ополчения, не имеющего связи с комендатурой. Кто-то когда-то замуровал проход кирпичами, с тех пор надо обходить по улице.

Дежурный молча приняв от меня требование и предписание, со скучающим видом отметил у себя в журнале и будничным тоном, доложил как быть. Мне оказывается повезло, именно сегодня будет машина, которая проследует в сто вторую, альтернатива пешим ходом двигать пятнадцать-двадцать километров в сопки. Ориентируясь на местности самостоятельно и надеясь не сбиться с примерного направления. Поскольку такой увлекательный способ передвижения мне не по нутру, проще было посидеть подождать машины часика три. Чем я и занялся, в конце - концов, разного рода плакатов на стенах было много, да и ларек со свежей прессой был недалеко. Блажен кто верует, ждать пришлось, все пять часов и машиной оказался цельнометаллический кунг на базе КАМАЗа. То еще испытание для желудка в условиях естественной неровности местности. Кто ездил то знает, кто нет, тот пропустил увлекательный аттракцион. Впрочем, удалось пробиться в кабину, потеснив сопровождающего старшего мичмана.

Собственно, машина должна была отвезти матросов из роты обеспечения на месячную смену в сто вторую, а старший мичмэн, красавец мужчина с шикарными пышными усами, следить, чтобы все гидросолдаты оказались в назначенном пункте дальнейшего прохождения службы. С комментарием последнего, был полностью согласен «Чертова ротация, мать ее за ногу так!», небоевые части, периодически с какой-то маниакальной настойчивостью, тасовали взад-вперед. Какой в этом смысл, никто внизу толком не знал, а потому не понимал ради чего все это.

Кола сто два, оказалось целым военным городком посреди сопок и сосен. В самом спартанском варианте. Двойные