глазах, благодаря чудо-доктору, обретает возможность говорить, — это некая притчевая схема всего последующего. Художник должен освободиться от всех оков — и говорить зрителю правду, только правду, одну только правду.

Такой же — редкий по воздействию притчевый зачин — мы встречаем в «Андрее Рублеве», в его самом первом эпизоде — полете мужика.

Невероятная сцена, захватывающая, достоверная, словно увиденная очевидцем-современником. Помню, в Италии мы показывали этот бессловесный эпизод своим друзьям-итальянцам, чтобы приохотить их к русским фильмам и к русской истории.

Вот что сейчас пришло мне в голову: в сюжетах Тарковского вообще много сказочного.

Так, в «Сталкере» герои идут «туда, не знаю куда», чтобы принести «то, не знаю что». А в «Жертвоприношении» герой обещает Богу принести в жертву самое дорогое, если тот избавит человечество от ядерной войны. Этот мотив сказочно-библейский, в Библии он нам известен по рассказу о Иеффае и его дочери, вдохновившему Фейхтвангера на его последний роман…

Если вернуться к «Зеркалу», то и следующая сцена, идущая за зачином, кажется мне символической, дающей настрой и лирический сюжет всей картине. Молодая мать мальчика, в исполнении Маргариты Тереховой, курит сидя на плетне перед домом. Ей навстречу из-за куста выныривает фигура незнакомца — новый врач (любимый Тарковским Анатолий Солоницын, его «талисман»). Какая прекрасная возможность завязаться роману, тем более что женщина одна, с двумя детьми, а незнакомец симпатичен, умен и явно ею заинтересован.

Но… здесь сценарий следует жизни: Мария Ивановна Вишнякова была однолюбкой, после ухода мужа, поэта Арсения Тарковского, замуж не выходила, детей поднимала одна.

Когда я смотрела фильм в первый раз, была потрясена эмоционально, но понять — ничего не поняла. Правда, и расшифровки мне не хотелось, казалось, что магию разъяснять не надо. Удивительно, в этот раз мне было в картине все понятно. Сюжет движется по ассоциативным линиям, перетекая из прошлого в настоящее и иногда застывая, как например, в том месте, где мать, Маруся, иначе Мария, взлетает над землей, над деревянным полом, и находится в этом положении несколько минут. Сказка или реальность?

Стихия огня, столь дорогая художнику, есть во всех его фильмах, в «Зеркале» это не только пожар гумна, врезавшийся в детскую память, но и бесконечные костерки за окном, огонь в доме…

Интересно, что гумно горит на фоне нудного ночного дождя. И вообще дождь — запоминающаяся деталь всех семи картин Тарковского. В «Зеркале» настоящий потоп сопровождает героиню, в ужасе примчавшуюся в типографию, где, как ей кажется, она пропустила ошибку.

Словно случайно задетый камерой портрет усатого говорит о времени и о возможных последствиях допущенной ошибки.

Природа в картине живая, близкая, сочувствующая человеку.

Я обратила внимание на ветер. Он поднимается в фильме несколько раз — и всегда в минуту душевного волнения героев. Ветер проходит по траве, по кустам и деревьям. И как правило, в кадре вслед за ураганным ветром показан прочный деревянный дом с приветливыми окнами. Он спасет, укроет, сохранит. Этот дом из детства потом перекочует на землю варягов, на Готланд, где снималась последняя картина Тарковского «Жертвоприношение». И запылает этот дом в последних кадрах фильма, подожженный рукой самого героя, альтер эго Андрея, принесенный в жертву ради человечества, ради Малыша, любимого сына.

Очень рекомендую прочитать о том, как снималась эта гениальная картина, книгу Лейлы Александер-Гаррет, переводчицы и друга Мастера, — «Андрей Тарковский. Собиратель снов».

Думаю, не хватало Андрею Тарковскому на Готланде его деревенского дома в Юрьевце, окружающих его сосен, запахов и шорохов.

Когда говорят о предвидениях и предсказаниях Тарковского — предсказал Чернобыль, убийство Улафа Пальме (именно на том месте, где снималась атомная паника), дату своей смерти (в «Солярисе» показан календарный листок с датой 29 декабря), предсказал даже свою сведшую его в могилу болезнь (о ней он узнал ПОСЛЕ ТОГО, как снял картину), я думаю вот о чем. Тарковский предсказал ПУТЬ для России — путь, каким шел его тезка Андрей Рублев, — от ужаса и разочарования, от полного молчания, вызванного несовершенством и жестокостью окружающего, — к надежде и вере, к гармонии и свету «Троицы».

Но Тарковский показал и ПУТЬ для всего человечества. Это великий путь, указанный искусством, — живописью, музыкой. Недаром в его картинах звучит величественный и драматичный Бах, оживают пейзажи Брейгеля и полотна Леонардо. А с какой радостью, как старую знакомую, я встретила в кадре Джиневру де Бенчи, портрет кисти юного да Винчи, хранящийся в нашей Вашингтонской Национальной галерее. Он был помещен в кадре не зря — уж очень схож женский тип итальянки Джиневры и русских женщин Маргариты Тереховой и Марии, мамы Тарковского.

Один и тот же женский тип, несмотря на «годы и расстояния».

Верно говорил Мастер: «Искусство существует лишь потому, что мир плохо устроен». Так не пора ли миру начать учиться у искусства? Чему? Гармонии, свету, надежде. Не об этом ли замечательные фильмы Андрея Тарковского?

Анатолий Солоницын: «Я должен сыграть эту роль!»

4.9.14

Эти два человека были небом предназначены друг для друга: актер и режиссер. Можно было бы сказать, что встретились они случайно, если бы случайность не вытекала из жизни обоих.

Актер Анатолий Солоницын и режиссер Андрей Тарковский встретились на съемках фильма «Страсти по Андрею» («Андрей Рублев»). Тарковский задумал фильм, искал актеров, искал самого главного актера на роль протагониста. Солоницын, игравший тогда в театре провинциального Свердловска, взял в театре отпуск и приехал в Москву пробоваться на роль Рублева.

Анатолий Солоницын

Его никто не знал, его никто не звал, Тарковский смотрел на него недоверчиво: кто? откуда? Тут вон Смоктуновский пробуется, который только что Гамлета отыграл…

Солоницын — Андрей Рублев

А этот — прочитал в «Искусстве кино» сценарий и твердит свое: «Я должен сыграть эту роль!». Отчего, почему должен? А почему Жанна д’Арк должна была прийти к королю Франции? И повести за собой войска?

Анатолий Солоницын войска за собой не повел, но похоже, пришел к Тарковскому теми же путями, что и Жанна к Карлу — божьим промыслом. Знал что-то такое за собой, что давало право верить: роль Андрея Рублева — не чья-нибудь, его.

Создатели документальной картины показали нам место, откуда вышел род Рублева-Солоницына, поселок в глухомани (Горьковский край), куда был сослан предок, Захар Степанович Солоницын. В поселке — сплошь Солоницыны, в избе на стене — портрет прадеда. Удивительно, как схожи лица Захара и Анатолия! О «сходстве лиц» можно продолжить. Комиссия на Мосфильме единогласно отобрала фотографию Солоницына как