— Я их изолировал, — ответил парень. — Отправил послание нашим, чтобы увезли в безопасное место.

— Хорошо, Реигир, — кивнул главный. — Какие есть идеи, куда поместили Юнни?

Теперь Реигир замер. Обернулся растерянно.

— Ну?

— Простите, милорд, — и перешел на шепот. — Мне почему-то кажется, что за нами наблюдают.

— О, — улыбнулся следователь. — Какой умный. Как понял?

— Что? За нами следят? — парень стал искать глазами шпиона. — Я никак. Я просто… Почувствовал.

— Хорошее у тебя чувство. Развивай его. Так, какие есть идеи по поводу Юнни?

— А вас не смущает, что мы не одни? — поинтересовалась девушка. — Ведь специально сюда спустились, чтобы избежать подслушивающих. Тут, вроде как, особый материал на стенах.

— Хм. Смущает. Но выбор у нас невелик. Дело в том, что это химера, — подчиненные смотрели на него во все глаза. — Да, да. Сам несколько удивлен. Уже вторая за сегодня. Первая в ящике для артефактов сидит. Чтобы с хозяином не связывалась.

— Постойте, — перебила его девушка. — Но почему эту не поймать?

— Ха! Вы лучше богов благодарите, что мы все еще живы. Поймать. Знаю я эту тварь. Одна из таких тридцать лет назад две роты пограничников сожрала и с десяток магов. Я потому и заметил, что был на той бойне. На всю жизнь запомнил подобные искривления силы. Послушайте, если мы сделаем хоть что-то, что ей не понравится, мы покойники.

Пока молодые люди отходили от шока, Мэй прошлась по залу. Чего теперь в углу сидеть. Раз такой сообразительный следователь попался.

— А знаете, что самое любопытное? — спросил Бремдалл и, не дожидаясь ответа, продолжил. — Во-первых. Почему она нас все еще не убила? Мою голову глава общества давно жаждет получить. Почему я жив? Во-вторых, она разумна. Значит, служебная. Не подскажете, сколько магов империи могут приручить такую тварь?

Следователи не знали что ответить.

— Всего один, — улыбнулся следователь. — И находится рядом.

— Кто? — спросил Реигир.

— Стольфрис.

— Погодите-ка, — вмешалась девушка. — Но у профессора уже есть служебная химера. Ежик такой. Я даже его видела.

— А вот это третье любопытное. Возможно, профессор поймал эту тварь и провел ритуал, но каким-то образом хозяином стал другой. Опять же только Стольфрису хватит знаний и навыков, чтобы изменить ритуал или, чем черти не шутят, формулу. Кстати, первая химера, которую я поймал, имела очень странное поле. Я даже не сразу сообразил, что она такое.

— Получается, профессор предал императора ради экспериментов. Он великий маг, должно быть, захотелось увековечить имя в истории. А по нему и не скажешь…

— Что думаете, милорд? — спросила девушка.

— Не понимаю, почему мы все еще живы. По всему получается, что нас проще убить прямо сейчас. Тогда наверняка не найдем Юнни до ритуала.

“Потому что вы взяли не тот след, — заржала Мэй. — Стольфрис меня поймал. Ха! Лучше про ритуал поболтайте. Куда там нашу Юнни забрали и кто?”

Бремдалл вздохнул.

— Что-то не складывается. Что-то я неправильно понимаю. Про Юнни что студентки говорят? С кем общалась?

— Молчаливая заучка. Пропадала в библиотеке. На выходные уезжала домой, несмотря на то, что далеко. Хотя последнее время оставалась в академии. За ней ухлестывал парень, но вроде как безрезультатно.

— Что за парень?

— Маг-выпускник. Кстати, сын герцогини де Ротигерн.

— Даже так, — удивился следователь. — И девчонка не очаровалась?

— Судя по слухам, нет. Но он учится не под своей фамилией.

— Надо бы с этим магом пообщаться. Вызовите его.

— Когда?

— А прямо сейчас и пойдем, — Бремдалл встал и уверенно пошел в сторону выхода. А потом обернулся и посмотрел прямо на Мэй. — Может, покажешься? Чтобы эти молодцы осознали, с каким чудом природы они встретились.

Мэй вернулась в реальный мир.

— Кошка, — ухмыльнулся Бремдалл. — Опять кошка.

Мэй широко зевнула и решила обернуться. Тело охватил смог, и она стала расти, преображаясь, раскидывая по залу шипованные хвосты. Росли по спине острые пластины, зашипела вокруг шеи грива змеиная, а кошачья морда украсилась пугающим оскалом. Химера знала, что умеет производить впечатление. Вот и теперь, возвышаясь над тремя застывшими людишками, понимала: ничего прекрасней и ужасней они в жизни не видели. Старший если только, но годы взяли свое, позабыл уже, насколько страшно находиться рядом с хищной громадиной.

— Спасибо, — прошептал Бремдалл и толкнул молодых к выходу. Потом трусливо попятился и побежал прочь из подземелья.

Химера села, аккуратно разложив хвосты по кругу, и стала размышлять: какого черта ее не пускали на этот уровень. Но как только свет магов погас, теперь уже она увидела самое прекрасное и ужасное в своей жизни.

В полной темноте зрение химеры непроизвольно переменилось и по всему залу — на полу, стенах, потолке — Мэй увидела осколки, разводы и просто пыль магических сущностей. Сотни, а может и тысячи фрагментов химерских душ светились во тьме, растолковывая чудовищу, сколькими тварями пришлось пожертвовать во имя идеи приручения.

“Ну и урод же ты, Марртард! Выходит, прячешь здесь свое личное кладбище”.

Она вернулась в тело кошки, чтобы не так сильно бросались в глаза остатки экспериментов над сородичами. Хотя они сверкали, манили и путали сознание. Мэй поспешно вышла и поблагодарила богов за то, что именно она узнала тайну подземелья.

14 глава

Когда Юнни проснулась, она обнаружила себя на кровати в довольно милой (даже кукольной) комнате с большим окном и шикарным букетом роз на прикроватном столике. Как сюда попала, девушка не помнила. Поразмыслив о том, где бы она могла находиться, Юнни села и потерла виски, в надежде вызвать утерянные воспоминания. Ничего не получалось. Последнее, что сохранила ее память — возвращение в корпус с Аиллом, поцелуи, мечтательное валяние на кровати. А потом сон.

Она подошла к окну. Отдернула плотные нежно-розовые шторы и замерла от увиденной картины. За окном не было ничего, кроме снега. Бесконечная белая пустыня с поблескивающим под лучами низкого солнца льдом. Не поверила, что вид реален, потому спешно повернула ручку и открыла окно. В комнату ворвался морозный ветер с колючим снегом.

“Демоны! Я на крайнем севере”.

Юнни выглянула и поняла, что дом этот находится на скале. Похож на пограничный, только заброшен. Ни в одном окне не горел свет, а территория вокруг была совершенно безлюдна.