— Так это что, всё по-настоящему? — нервно вскинулась одна из женщин. — Мы будем его убивать, а он нас? Или я что-то недопонимаю…

Ей грубовато ответили, она огрызнулась, за неё вступились: вампиры — эмоциональные существа и обожают споры. Пока бородатый Папочка криками наводил порядок, я краем глаза убедился, что Сильвия справилась с ножом и успешно перерезала свои путы. Теперь она с напряжённо сдвинутыми бровями пилила верёвки на запястьях Риты.

— Итак, молодой человек, вы только что подписали себе смертный приговор. Окончательно и бесповоротно!

Я молчал. Во-первых, нет смысла что-либо отвечать, во-вторых, вопроса не прозвучало, только утверждение, а в-третьих, так легче тянуть время. Вик вроде просил продержаться полчаса? Пятнадцать минут мы точно выстояли.

— В последний раз спрашиваю вас, кто…

— Ой, — пискнула Рита.

Сразу же за этим раздался треск срываемой клейкой ленты, и неистовый голос достойной дочери Милорадовичей из семьи Храбреновичей и Охмункевичей взлетел ввысь:

— Мерзавцы, негодяи, твари! Моцарт, пусти меня, я сама их всех поубиваю! Мало того что меня лишили всех покупок, так они напали на нас, когда мы пошли в дамскую комнату и Рита учила меня пользоваться этими… тонкими… Ай, досада! Ритка, напомни, как они называются?!

Но блондинка в очках лишь густо покраснела и отрицательно замотала головой, стараясь, впрочем, держаться за спиной своей неустрашимой подруги.

— Ага! Так, значит, молодого человека зовут Моцарт.

— Почему человека? — праведно возмутилась герцогиня. — Он не человек, он ангел! Съели? Подавитесь!

На минуточку повисла тишина. Потом первым хихикнул бородатый:

— Ангел? Какой ещё ангел, с крылышками?

Я быстро передал рыжей болтунье пистолет, честно предупредив, сколько зарядов осталось. Просто заметил то, чего быть не должно, но, к сожалению, случилось. Вампиры вдруг стали принюхиваться, словно бы что-то витало в воздухе и доселе они не обращали на это внимания, а тут неожиданно почувствовали. Запах крови…

Когда Рита ойкнула, это могло означать только одно — Сильвия случайно царапнула её ножом, разрезая верёвки, а заточка стали у меня бритвенная.

— Кровь, кровь, кровь… — зашептали передние, и словно маски упали с их лиц. Они больше не были похожи на глупых или вздорных людей, сейчас их глаза загорелись красным, в уголках рта запузырилась розовая слюна, все дружно замерли с раздувающимися ноздрями, и не хватало только команды, чтобы броситься вперёд, как свора спущенных псов. Выхода не оставалось…

— Я ангел Девятого Легиона, обученный и умеющий убивать таких, как вы.

— Ангелов не бывает! — в голос заорал Папочка. — Это ложь, это миф, они давно ушли на небеса! Здесь им не место! И хватит уже вра-а-ать!

— Те, кто останется здесь, умрут сегодня. Те, кто сбежит, возможно, сумеют спрятаться и выгадать себе несколько дней, месяцев, лет. Но я приду за каждым рано или поздно.

— Вам обязательно надо их так дразнить? — шепнула мне Рита. — Вы же не оставили им вариантов, теперь они будут просто вынуждены убить нас.

— Они в любом случае нас убили бы, — широко улыбнулась ей Сильвия, как всегда отвечая за меня, даже когда её не просят. — Умирать не страшно, меня там ждут брат и отец. Я так по ним соскучилась…

— В стороны! — По приказу бородатого вампиры неожиданно дисциплинированно освободили тропу. — Пускайте шакалов!

Вот о них я забыл. Этих тварей пугает только солнечный свет, слов они не понимают, в их плоских головах почти нет мозгов, а предвкушение добычи напрочь заглушает инстинкт самосохранения. Раздался дробный топот множества лап, тихое подвывание и… невнятный гул мотора. Не дожидаясь моей команды, рыжая герцогиня упала на одно колено и прицельно всадила все три пули в набегающую четвероногую массу. Это задержало их на целую минуту, пока шакалы радостно рвали тела своих же собратьев.

— Взять их! — взвыл Папочка. И словно в ответ ему откуда-то сверху раздалась грозная сирена — огромный рычащий бульдозер, перебирая гусеницами, съехал со склона оврага, на полной скорости врезаясь в толпу!

— Банза-а-ай! — как сумасшедший, орал Вик, заставляя стальную махину крутиться на том самом пятачке, где мы только что стояли, утюжа всё, что шевелится. Я поочередно закинул ему в кабину обеих девушек, но тут кто-то повис у меня на плечах, и мы рухнули в камыши.

Драка была яростной… Повалившему меня вампиру я вогнал нож меж зубов и свернул шею, ещё двоим подрезал щиколотки, пока вставал. Потом их оказалось слишком много…

Удары сыпались со всех сторон, меня трижды сбивали с ног, всё тело превратилось в сплошной комок тупой боли, руки и ноги отказывались повиноваться, но мышечная память, отдавая должное урокам, преподанным в учебке, заставляла подниматься, снова и снова бросаться в бой… Я потерял один нож в чьём-то горле, лезвие заклинило меж шейных позвонков. Второй я держал крепче, и он честно спасал меня какое-то время…

Потом был яркий свет, вспышка во всё небо, и тогда я упал навзничь.

Мне совсем не хотелось умирать, но, похоже, сегодня никто не будет спрашивать моего мнения. Господи, если Ты видишь меня, если Ты помнишь обо мне, прости, что так и не научился петь…

— Вставай, братэлло, чё разлёгся? — Чей-то знакомый голос пробился сквозь вязкую темноту, и мне помогли встать на ноги.

— Посланник?

— Чё? Кто, я?! Во законнектило чувака неслабо… Эй, да я тя знаю! Ты тогда ночью у церкви ворота тряс, типа помолиться и ваше… Я тогда те сразу задал — не ходи по оврагам. Видать, не всосалось… Ты бы, короче, ехал отсюда. Говорят, твои Ночные Ангелы то ли в Питер, то ли в Саратов, то ли даже в Пермскую зону тусоваться двинули, я бы сам махнул, но кто меня к ним пустит?

Мне хотелось броситься на шею этого непонятного юноши, обнять, сказать, что я всё понял, что я знаю, что я благодарен и… Всё не так. Другие ангелы умеют красиво разговаривать, но такие, как мы, вечно впадают в дурацкое косноязычие. Приход Посланника в мир, где уже нет наших, это… это… как случайная весточка с родины, которую ты помнишь, за которую воюешь и в которую веришь, как бы она ни была далека…

— А слыхал песенку прикольную? Ща напою… Как там начало, не помню, чё-то всё про войну, типа как у Акунина, ага…

Пусть турки опять нападают с севера,

Но мы-то тут не в гостях!

И мы не уйдём с черногорского берега

И спляшем на их костях!

Круто, да? Мне вставило. Ну бывай, чувак. — Его кулак дружески ткнул меня в плечо, и я всем весом рухнул на подоспевшую сзади Сильвию, ломая камыш.

— Задница архангелова, какой ты тяжёлый!

— А? Что?! — Я оглянулся в поиске Посланника, но он растаял как дым…

— Я говорю-у… слезай с меня, — придушенно потребовала герцогиня. — Нет, конечно, мне, как и любой страстной девушке, приятно, когда такой красивый мужчина сверху, но… Ты уж или встань с меня, или развернись и не лежи как бревно!