— Я ж летать не умею-у… — злобно донеслось из чёрной ночи, но быстро стихло под стук колёс.

Хм… получается, надо всё-таки было спросить. Хотя, с другой стороны, что бы это изменило? Всё равно мерзавку пришлось бы выкинуть…

— Не спится? — заботливо поинтересовался Вик с соседней полки.

— Да вот… как-то… не очень, — невнятно буркнул я, только сейчас почувствовав, что моя босая пятка скользит в чём-то жирном и ароматном.

— Там твоя Сильвия пирожное с заварным кремом на утро оставила. — Наглый вампир любопытствующе свесился с полки и тихо присвистнул. — Да ты его просто растоптал! Суровая борьба за талию подружки?

— Моё пирожное! — мигом вскинулась сонная герцогиня, переходя в сидячее положение с пистолетом в руках. — Кто говорил о пирожном? Где пирожное? Не шутите со мной такими вещами, я из Черногории, стреляю на голос, шорох, тень, силуэт, запах и… и… короче, лишь бы стрельнуть!

— Моцарт, что с вами? У вас вся нога в креме, — в унисон влезла и нежная Рита, нашаривая на том же столике свои очки. — Хорошо ещё вы на них не наступили. А знаете, при этом лунном освещении вы так романтично смотритесь…

— Он затоптал пирожное Сильвии, — сдал меня Вик.

— Ну и что? Зато он такой… такой красивы-ый… Честное слово, будь я в вас влюблена, я бы наверняка слизнула вон ту крошку с икроножной мышцы и…

Развить мысль дальше девушке не удалось. Сильвия обрушила на неё подушку и, грозно рыча: «Это моё пирожное!», кинулась душить подругу. Я кое-как спрыгнул вниз и вытер ногу чьим-то полотенцем. Ламия мгновенно накладывает чары сна, но зато и слетают они столь же быстро.

— Могу сходить за чаем? — предложил я.

— Лучше принеси холодной воды и обольём этих двух озабоченных кошек, — язвительно посоветовал Вик.

Драка внизу мгновенно стихла. Я быстро выскользнул за дверь, а обе красавицы объединёнными усилиями в две подушки ударили по вампиру! Он не остался в долгу, примерно полчаса к нам в купе лучше было не заглядывать лицам, страдающим аллергией на перья и пух…

* * *

А ещё через три часа поезд подъезжал к большому вокзалу незнакомого города. В отличие от Волгограда, я не почувствовал здесь ауры неупокоенных душ. Как я уже знал, в самом Саратове не было войны, немцы бомбили этот город, но не вошли в него. А там, где не кипел кошмар уличных боёв, сам воздух пахнет иначе. Но то, что я ощущал на Мамаевом кургане, как и на подходах к нему, когда сама земля до сих пор не верит, что взрывов больше не будет, вряд ли смогу забыть…

В Саратове дышалось легче, солнце ещё только-только вставало, поэтому мы вывалились из вагона сонные, как зимние мухи. Кроме Вика, естественно. Наш вампир, бодренько побегав по привокзальной площади, быстро сторговался насчёт такси, и меньше чем через полчаса мы уже заходили в небольшой уютный отельчик «Богемия» в самом центре, на шумной исторической улице, где даже в такую рань вовсю суетились люди.

Как я понимаю, номера для всех зарезервировал Викентий по Интернету с сотового. Пока поднимались на второй этаж, я с тихой ненавистью слушал, как моё «имя-отчество» на все лады склоняли две гогочущие девушки на рецепции. Похоже, я всё-таки дам в морду Вику за такой паспорт. Пусть переделывает, не хочу быть Мойшей Теймуразовичем!

Нас представили как две семейные парочки, хотя сам Викентий настаивал, чтобы мы поселились мальчик с мальчиком, девочка с девочкой. Ну вроде как ещё со времён Королевы проклятых вампиры предпочитают однополых партнёров. Если верить знаменитой в эти времена Энн Райс, два вампира-любовника Луи и Лестат такое в общем гробу вытворяли, что у меня банальной фантазии не хватит даже представить. Хотя там фантазия нужна уже не банальная, а больная…

Тем более что сейчас на меня свалились куда более важные проблемы, чем все вампирские войны мира! Вернее, одна проблема. Рыжая. Гневно раздувающая ноздри и пытающаяся просверлить во мне пылающими глазами две дырки.

— Моцарт, нам надо серьёзно поговорить.

— Да, Сильвия, — кротко согласился я.

— Сядь. Это надолго.

Я сел в кресло. Она сложила руки под грудью и, чеканя солдатские шаги, начала издалека:

— Слушай, ты меня знаешь. Я не из тех, кто будет ходить вокруг да около. Меня учили сразу брать быка за рога или… ну, короче, за что подвернётся, лишь бы не вырвался. Надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

В моём воспалённом мозгу вспыхнула жуткая картинка — Сильвия держит быка… мм… не за рога, а он вырывается и мычит уже фальцетом. Прогоняя страшное видение, я замотал головой, и она логично расценила это как знак отрицания.

— Хорошо, давай вообще отложим все аристократические церемонии и будем говорить напрямую. Кто она?

Я поднял на неё изумлённый взор, но черногорскую инквизиторшу это не удовлетворило.

— В глаза мне смотреть! Не жмуриться, не отводить взгляд, не моргать и не елозить задом — я всё вижу! Последние два дня ты словно не в себе. Ты мечтателен, рассеян, не смотришь под ноги…

— Я смотрю под ноги!

— А кто наступил на моё пирожное?! — Герцогиня возвысила голос, полный праведного негодования, но тут же припустила нотку жалости: — Милый, ты устал, тебе надо отдохнуть, ты уже не похож на того бесстрашного героя, что прикрывал мою спину в Будве, пока я разбиралась с теми дешёвыми фиглярами в алых мантиях! Эта любовь подточила твои силы.

Я молча рухнул лицом в ладони. Боже, что она несёт? Откуда? С чего вообще? И за что, за что мне такое наказание…

— Поплачь. — Женские руки нежно обняли меня за шею и погладили по голове. — Не стыдись своих скупых слёз, ангел по имени Моцарт. Я не брошу тебя и не оставлю никогда! Я наступлю на горло собственным чувствам, но пойду и поговорю с этой неприступной красоткой, разбившей твоё сердце! И если в зелени её бесстыжих глаз под её стеклянными гляделками есть хоть капля совести — этой же ночью она придёт к тебе! Или я сама приведу её под дулом пистолета…

В дверь осторожно стукнули. Я дёрнулся, но Сильвия держала крепко.

— Извините, не помешала? Мне надо… Ой! — На нас удивлённо уставилась жутко смущённая Рита. — Пожалуй что помешала, да? Я пойду, извините ещё раз и…

— Стоять! — грозно рявкнула благородная герцогиня, так что я едва не оглох. — Заходи, садись и слушай. Поверь, мне непросто это говорить, но я умею проигрывать. Иди сюда, на моё место.

— Но я не…

— Молчи, разлучница! Довольно одного разбитого сердца. Я уйду…

— Нет, минуточку. — Рита, ещё больше смущаясь, поправила очки и, отчаянно краснея, попыталась оправдаться: — Никого я не разлучала. У вас с ним… ну, я не знаю, видимо, какие-то отношения… Я просто зашла попросить фен, он в твоей сумке. Возьму его и…

— Ты никуда не пойдёшь! — вспыхнула рыжая гордость Милорадовичей, и в один миг в её руке появился итальянский пистолет. Блондинка распахнула ротик…