ликёр, Саша попробовал – не понравилось, на любителя штучка. А зубровка – она хоть и непривычная, но милая, и помогла сладко проспать поспать пару часов. Летний сезон ещё не начался, самолёт летел наполовину пустым, и кресло рядом было свободным, соответственно можно было вытянуть ноги, и этого комфорта хватало с избытком – уж чего-чего, а спать в неудобных позах Саша умел виртуозно. Как, впрочем, наверное и любой человек, служивший в Советской Армии. Перефразируя Архимеда, «Дайте солдату точку опоры – и он уснёт».

Разбуженный тем же стюардом, извиняющимся за то что пану пришлось проснуться чтобы привести кресло в вертикальное положение, Саша смотрел в окно маневрирующего перед посадкой Боинга. Интересно, что по цветовой гамме, даже не различая отдельных деревьев, всегда можно сказать, что это «наш» лес – лес Средней Полосы России, причём что из окна самолёта, что в телевизоре, начавши смотреть с середины незнакомый фильм или передачу. Самолёт слегка треснулся по полосе, послышалась характерная вибрация, заревели переключённые на режим торможения двигатели, зааплодировали пассажиры. Что ни говори, Польша хоть и плохонькая, но – Европа, в Штатах на внутренних рейсах аплодисментов не услышишь. Саша улыбнулся, прищурившись как сытый кот. Возраст, и, следовательно, социальный статус не позволяли, однако чертовски хотелось прыгать и орать «Всё! Дома! Дома!!!». Однако, приходилось только улыбаться без всякого видимого повода, а кричать «Ура!» и бросать в воздух чепчики исключительно про себя.

Взяв с багажной карусели единственную сумку – летал он всегда налегке, даже первый раз в Америку отправлялся всего с двумя чемоданами, в одном из которых прятался компьютер – Саша нашёл ещё один повод порадоваться. Очередь на паспортный контроль для иностранцев выстроилась метров на пятьдесят в единственную будку, а четыре остальных обслуживали граждан России. Милая таможенница с парами прапорщицких звёздочек на погонах шлёпнула въездную печать в загранпаспорт, и Саша пошёл к выходу «зелёным» коридором, благо декларировать было нечего. Встречала, как всегда, мама, что, опять же, добавило и радости и сентиментов.

По пути из Шереметьево Саша тоже радовался буквально всему. И тому что полуденная мартовская Москва такая красавица, хотя те, кто здесь живёт постоянно наверняка этого не замечают. И тому что матушкина Лада бежит по дороге, качество которой в общем-то не хуже большинства хвалёных американских. И тому что рекламные щиты у дороги пиарят фирмы, появившиеся ещё до Сашиного отъезда в Америку, значит выжили и поумнели, крепнет молодой и хищный российский капитализм, перестали перепродавать – начали производить. Короче говоря, день получался замечательный. Наверное, один из лучших дней в жизни.

Саша посмотрел на обогнавший их мерседессовский Гелентваген, и хихикнул про себя, вспомнив один из прошлых приездов сюда, домой, в Первопрестольную. Тогдашний Сашин босс, весьма общительный и достаточно богатый американец, купил первый и единственный Гелентваген в Солт-Лейк-Сити. И не просто в Солт Лейк Сили, а в так называемом Большом Солт-Лейк-Сити – цепочки городов, городков и городишек, протянувшейся вдоль автострады I-15, с общим населением почти в миллион человек – половина населения штата Юта. Саша тоже попал в число лиц, особо приближенных к императору – тех, кого покатали на новенькой немецкой зверюшке, попутно коротко и ненавязчиво рассказав про уникальность машины. Буквально через месяц после катания, (перед самым тогдашним отъездом в Москву) Саша услышал от босса про Гелентваген ещё раз, теперь уже долго и нудно, и печально. Жаловался босс на то что какой-то неизвестный негодяй купил-таки второй в городе Гелентваген, разрушив тем самым боссову гелентвагеновую монополию. Прилетев домой, Саша на Гелентвагены внимание обратил, и, рассказав по пути матушке эту историю, принялся их считать – просто так, для статистики. Пока доехали от Шереметьева до дома на Рижской, Гелентвагенов насчиталось девятнадцать, что убедительно доказывало что уж в чём – в чём, а в области гелентвагено-владения Москва на момент покрывала Солт-Лейк-Сити как бык овцу. Сей факт по возвращению в Америку был доложен боссу, который впрочем в такой предательский удар в спину со стороны полудикой России конечно же не поверил ни на грамм.

Дома Александр включил свою московскую мобилку, отправил ЭсЭмЭску «Я приехал :)» всем абонентам в адресной книге, принял с дороги душ, попутно порадовавшись вкусу московской воды, и приготовился ни в коем случае не спать до самого вечера. Почему-то десятичасовая разница во времени при перелёте из Америки в Россию расстраивала внутренние часы куда сильнее чем при перелёте обратно, и если заснуть сейчас, то синхронизация внутренних часов с внешними может занять чуть ли не целую неделю. Так что лучше стиснуть зубы и потерпеть со сном до московской темноты, а то треть отпуска будешь ходить сонный и медленный. Вот и отправился Саша в кафе, подальше от предательски манящего дивана.

– А Вы в Америке где живёте? – спросила Вера.

Саша посмотрел на старательно строящую глазки единственному клиенту барменшу. Верочка была новенькая. Кафешка эта открылась давно, и находилась буквально вупор от Сашиного дома – выйти за подъезда, потом через ворота на Проспект Мира, вниз в подземный переход, потом наверх – и вот она. И работает круглосуточно, так что в отпусках Саша сюда заходил регулярно, практически каждый день. Вику и охранника Тёму Александр помнил по прошлому приезду, и, как ни странно они его – тоже. А вот Вера была из недавнешних. Примерно двадцатилетняя плюс-минус два года, соответственно слишком мелкая, в смысле – слишком молоденькая по Сашиным стандартам девчушка. Впрочем, смотри-ка как старательно глазки строит, то-ли мастерство флирта на стареньком дяденьке оттачивает, то-ли на усиленные типсы… (тьфу блин, пора отвыкать от сленга!) – в смысле на усиленные чаевые надеется.

– В Солт-Лейк-Сити, Юта, солнце моё – ответил Саша, отодвигая от себя пустую кофейную чашку. Уже четвёртую. От такого количества кофе во рту было горько, но ведь как-то надо кофеин в кровь вбрызнуть, а то ведь заснёшь прямо тут, на высоком барном стуле, не дождавшись друга Коли.

– Там ещё Олимпиада была в две тысячи втором – добавил Саша, не увидев должного воспоминания в Вериных глазах. – Ах, ну да, Вы ж, Верочка, ещё тогда наверное совсем ребёнком были… Ну, или так…

Саша поднялся, покачнулся, отметив усиленное (из-за сонливости) действие силы тяжести, и направился вдоль барной стойки вправо, в направлении окна. На подоконнике стоял декоративный – под старину, жёлто-коричневый глобус. Повернул его вокруг оси, обозрел западное полушарие. Нда…

Вместо Северной Америки была нарисована какая-то фигулька – между коробчатой каравеллой с демонстративно раздутыми боками, и зубастым длиннорылым то-ли китом, то-ли дельфином, в общем – каким-то