Мне необходимо избавиться от этого всего, выплакаться, высказаться. Необходимо, но будто невозможно.

Сейчас, именно в этот момент мне так нужно вывернуть свою жизнь некрасивой изнанкой наружу, вытряхнуть и показать ее близкому человеку. А такого человека рядом нет. Никого нет. Нет того, кому бы я доверила себя и перед кем, не боясь осуждения, сумела бы снять свою маску.

**************

– Филе-миньон из вагю* – 160-граммовый филе-миньон из премиальной вырезки черной японской коровы вагю. Это мясо доставляют прямиком из Токио, но даже на родине вагю еще надо умудриться купить. У нее выдающиеся показатели: свое дело делают специальная зерновая диета, массаж и прочие манипуляции, повышающие мраморность. В результате особенно удачные куски, больше похожие на жир, чем на мясо, можно есть хоть ложкой. Но люди платят не только за текстуру и вкус, но и за аутентичность и мифологию. Говядина вагю – один из самых дорогущих деликатесов в мире. Когда цена на него на международном рынке вдруг достигает 800 долларов за килограмм, никто даже не удивляется.

От непрекращающейся Наташиной болтовни начинает болеть голова.

В ожидании счета я нервно потираю виски пальцами, мысленно прокручивая в голове свой промах снова и снова: весь вечер следил за Кирой, но упустил момент, когда потерял ее из виду.

Кира…

У меня от одного ее имени мороз по коже.

Чтобы сдержать растущее раздражение, я делаю ещё несколько глотков вина, при этом больше не чувствую его вкуса. Беру телефон, и, нервно покрутив его в руках, нажимаю вызов:

– Мы в ресторане отеля «Marriott Royal Aurora», Петровка, 11.

– Разве ты не за рулем?

– Нет, я ведь выпил сегодня. Машину оставлю здесь. Утром ее перегонит кто-нибудь из персонала. Тебя отвезет Виктор.

– Ты не поедешь со мной?

– Нет, к сожалению, у меня появились неотложные дела.

Нахмурившись, Наташа томно поводит плечиками, надув губы, словно обиженный, избалованный подросток, которому в чем-то отказали. Это на мой взгляд выглядит не слишком привлекательно. Я игнорирую этот каприз, поскольку не вижу для него существенных причин.

– Пожалуйста, Ваш чек, – с прискорбным видом произносит несвоевременно подошедший официант, понимая, что из-за своей нерасторопности сегодня упустил неплохие чаевые.

Не глядя на счет, протягиваю ему свою кредитную карточку и достаточно терпеливо жду, пока тот неуклюже манипулирует с ней.

Мой смартфон снова оживает.

– Пошли. Виктор приехал.

Пока мы с Наташей лавируем между гостями ресторана, периодически останавливаясь, чтобы поприветствовать кого-нибудь из знакомых и переброситься парой ничегонезначащих фраз, ко мне вдруг приходит осознание того, что в течение этого долгого года – все хорошо. Мы даже между собой не ссоримся. Показное понимание друг друга с полуслова – тошнотворная, словно нарисованная нами идиллия…

Наверное, только сейчас я чувствую, как невероятно устал от этой искусственной приторности.

У входа в ресторан нас уже ждет серебристый SUV Maserati Levante и я сам открываю для Наташи пассажирскую дверцу. Безэмоционально целую протянутую мне женскую руку, совершенно не ощущая прикосновения губ к ее коже, и помогаю ей сесть на мягкое замшевое сиденье, а потом делаю знак Виктору уезжать.

Автомобиль трогается с места, скользя по плёнке воды на мокром после дождя асфальте, но я не смотрю вслед за его движением. Мой взгляд направлен прямо вдоль линии фасада отеля. Со стойким чувством тревоги изучаю темные переулки знакомой улицы. Стараюсь сосредоточиться только на ней, отбросив все надуманные переживания в сторону, но не получается, и я нервно сжимаю и разжимаю ладони, хотя по сути, не понимаю, что до сих пор удерживает меня на месте.

Ничего необычного.

Поняв это я разворачиваюсь и решаю уйти, но опять останавливаюсь. Желание проверить свои ощущения толкает меня в узкий слабоосвещенный проулок между двумя зданиями, и чем ближе я к его границе светотени, тем более взвинченным становлюсь. Не могу найти себе места, мысленно подгоняя себя идти чуточку быстрее.

Пара секунд – и мои глаза привыкают к холодному полумраку.

Я делаю шаг вперед. По водостокам громко журчит вода, стекая с крыш. Еще шаг. Под ногами неприятно хлюпают лужи.

Заметив женский силуэт в знакомой куртке, внутри все сворачивается от злости и нервов. Меня прям трясёт:

– Кира, – рычу я сквозь зубы и подхожу ближе. Она тут же открывает глаза и пытается встать, шеркаясь по кирпичной стене. В ее зрачках разрастается удивление, подпитывая мой гнев. – Что ты здесь делаешь, мать твою?!

Но вместо ответа она спрашивает:

– Как ты меня нашел?

– Я бы удивился, если бы не увидел тебя здесь, – моя злость растёт с прогрессирующим усилием.

– Значит, ты намеренно шёл сюда за мной?

Я лишь раздраженно фыркаю:

– Не стоит выдавать желаемое за действительное.

– Тогда зачем ты здесь?

Если бы я сам знал ответ!

– Решил снизойти с небес и помочь простым смертным? – пытается пьяно отшутиться она.

Но мне совсем не до шуток. Этот сарказм хочется затолкать ей в глотку. Я еле остаюсь на месте и, сжав челюсть, горю огнем, готовым сейчас сжечь ее заживо.

– У вас с ней все настолько серьёзно?

Её неожиданный вопрос пронзает меня. Я вижу в её глазах ещё какую-то надежду. Кажется, будто она хочет, чтобы я убедил её в обратном, но даже это ничего не меняет в моем решении пойти до конца, доказав и себе, и ей, что она ничем не лучше всех остальных женщин в моей жизни.

– Получается так.

Я слышу сумасшедший стук собственного сердца.

Будто по щелчку пальца все замирает вокруг.

– Красивая…

Она замыкается и, даже, уходит в себя. Мы долго стоим в тишине, режущей слух. И я не могу её вынести.

Решаю, что этого хватит, подхожу ближе, и, достав из кармана белоснежный носовой платок, утираю ей мокрые щеки и губы. Даже сквозь тонкую ткань чувствую, как температура ее тела выходит за пределы нормы. Она отворачивается и прислоняется горячим виском к холодной кирпичной кладке, избегая смотреть мне в глаза.

– Кира, – я поворачиваю её к себе и приподнимаю голову за подбородок, заставляя снова взглянуть на меня. – Поехали отсюда.

Она коротко кивает мне в знак согласия, а я легко беру ее на руки, бережно прижимая к себе, и иду в сторону стоянки такси.

***

Остановившись у дверей корпоративной квартиры, я поставил Киру на ноги. Она стояла с трудом, так что мне пришлось прислонить ее к стене и придерживать, пока я не найду у нее ключи.