Она посмотрела на человека, лежащего на полу, и увидела, что кровь, сочащаяся откуда-то сбоку из его тела, уже запачкала ковер.

Глаза незнакомца были закрыты, но губы дрогнули, и он снова позвал:

— Дэвиот!

Трясущимися руками Квинелла с трудом открыла дверь в гостиную и очутилась в полной темноте.

Ориентируясь на свет, который проникал в щели между шторами, она, как была, босиком, добралась до двери, за которой было купе Рекса.

Она была так ошеломлена и напугана, что забыла постучать.

Лампа освещала его постель, но Квинелла увидела, что он спит, даже не убрав бумаг.

Он лежал обнаженный до пояса — видно, он тоже пытался как-то избавиться от удушающей жары.

У нее не было времени на раздумье — даже о том, что она впервые видит своего мужа неодетым.

— Рекс!

Голос ее прервался, и она поняла, что он ее не услышал.

Тогда, не задумываясь, она положила ладонь на его руку.

— Рекс, — снова позвала она.

Он спал тяжелым сном сильно уставшего человека, но глаза его тут же открылись, и через мгновение он уже проснулся — так просыпаются люди, постоянно находящиеся в опасности.

Какое-то время он смотрел на нее, не веря своим глазам. Потом удивленно воскликнул:

— Квинелла!

— У меня… у меня в купе… человек.

— Человек?

Рекс резко поднялся, и Квинелла поняла, что он сейчас может позвать с улицы солдат.

— Он звал вас… по имени, — сказала она. — Он ранен и… весь в крови.

Рекс молча вскочил с постели и, завязав потуже набедренную повязку, в которой спал, бросился через гостиную в купе Квинеллы; она с трудом поспевала за ним.

Человек лежал там, где она его оставила, и ей показалось, что он уже мертв. Несмотря на смуглость кожи, лицо его было страшно бледным, а губы казались почти белыми.

Рекс опустился на колени.

— Кто вы? — мягко спросил он.

— Номер Е.17…. сэр. Они чуть не схватили… меня!

Он с огромным трудом шевелил губами. Подняв одной рукой голову раненого, Рекс оглянулся на Квинеллу.

— На столике возле моей постели лежит аптечка.

Квинелла кинулась в его купе, а когда вернулась, Рекс уже успел подложить подушку под голову мужчины и стащить с него грязную рубашку.

Квинелла теперь увидела, что кровь идет у него из ножевой раны в боку и сильного пореза на щеке.

— Воды! — приказал Рекс. — Но сначала откройте аптечку!

Квинелла повиновалась, затем принесла маленьком тазике воду и губку из ванной комнаты.

— Полотенца! Как можно больше! — снова приказал Рекс. — Мои тоже возьмите.

Когда она вернулась с полотенцами, человек уже открыл глаза, и она увидела, как Рекс дает ему что-то проглотить.

Раненый начал невнятно говорить:

— Виноват… сэр. Они… напали на мой след… вчера. Я… убежал и… ехал в телеге… на волах, но на станции… меня поджидали… трое.

Видно было, что он говорит с большим трудом, но постепенно то снадобье, которое дал ему Рекс, начало действовать, и он немного ожил.

— У меня… донесение, я должен… доставить его номеру Б.29 в… Дели, — сказал он.

— Я прослежу, чтобы он их получил. Куда вы это спрятали?

— Там… в волосах.

Рекс снял с него грязный тюрбан, и волосы незнакомца, не очень длинные, но такие черные, что, казалось, были выкрашены, упали на выпачканные в крови щеки и шею.

Квинелла видела, как Рекс нашел в его волосах маленький клочок бумаги и убрал куда-то в свою набедренную повязку. После этого он сказал незнакомцу:

— Вам необходимо покинуть этот поезд как можно скорее. Они могут заподозрить, что вы здесь прячетесь.

— Сэр, да я-то… ничего не значу… Самое главное — вы получили… донесение.

— Еще как значите, — строго сказал Рекс. — Мы не можем позволить себе потерять хоть кого-нибудь в Большой Игре.

— Нет, сэр, вы не должны… быть замешаны… в эту историю со мной.

— А я и не собираюсь быть замешанным.

Квинелла в ужасе смотрела на Рекса. Неужели он собирается выпихнуть на улицу истекающего кровью обессиленного человека, зная, что кругом враги и что он тогда будет обречен на неминуемую гибель?

Но ее муж вдруг улыбнулся:

— Я лучше немного изменю вашу внешность. Как вы, сможете уже сидеть?

Человек слабо улыбнулся:

— Мне уже… намного лучше, сколько… опиума вы мне… дали?

— Достаточно, чтобы утолить боль, — ответил Рекс. — Когда вы в последний раз ели?

— Два… а может… три дня тому назад… трудно вспомнить.

Рекс взглянул на Квинеллу.

— Нам нельзя сейчас просить еду, — сказал он, — но, может быть, что-нибудь осталось на столике от обеда.

— Я пойду взгляну, — тут же откликнулась Квинелла.

Она вошла в гостиную, включила один из светильников и стала искать. Там был маленький боковой столик, на который прислуга ставила еду перед тем, как ее подавать. Сейчас на нем не было ничего, кроме белой скатерти.

И вдруг она увидела большой кусок хлеба на полу — видно, во время обеда он скатился со стола, когда вагон сильно тряхнуло.

Квинелла подняла его.

Конечно, не очень-то гигиенично есть хлеб с пола, но это все-таки лучше, чем умереть с голоду.

Вернувшись с хлебом в свою спальню, она увидела, что Рекс с удивительной ловкостью, свидетельствующей о большом опыте, перевязывает рану в боку незнакомца.

— Вам нужно будет попасть к доктору, и как можно скорее, чтобы он обязательно зашил вам эту рану, — сказал ему Рекс.

— Есть один доктор — в соседнем городе… он поможет мне… если я доберусь… туда.

— Вы обязательно доберетесь, — уверенно ответил Рекс.

— Это все, что я нашла, — сказала Квинелла, протягивая кусок хлеба.

Человек на полу выхватил у нее из рук хлеб и жадно впился в него зубами, как оголодавшая бродячая собака.

— Я вспомнил: у меня в дорожной сумке есть шоколад, — обратился Рекс к Квинелле, — а может быть, вы заодно принесете и мои бритвенные принадлежности?

Она удивленно взглянула на него, но повиновалась, ни о чем не спрашивая.

Она нашла его бритвы, уложенные в изящный кожаный футляр, и шоколад в специальной упаковке — такой обычно выдается солдатам во время маневров.

Когда она вернулась со своими находками в спальню, Рекс, к ее удивлению, обстригал волосы незнакомца ножницами, которые он нашел в аптечке. Обрезанные волосы клочьями падали на пол вокруг него.