На возвышенности была поставлена особняком небольшая ветряная мельница, которая должна обслуживать весь остров.

Одним словом, с постройкой инфраструктуры острова было закончено, всё, что запланировано, было сделано, лесопилка в данный момент уже была разобрана и погружена на борт одного из транспортов, доски были наделаны с запасом. Русский я оставлял Стрельникову в полном порядке, да и он хозяин крепкий, это было видно, и не запустит и не порушит сделанного. В порту кроме одного оставляемого рыбачьего баркаса оставалась пара шлюпок, на всякий случай, чтобы были. Одной владел сын купца Шереметьева, другая была приписана к крепости острова.

Я тоже любил походить под парусом на шлюпке, погода в последние дни радовала нас, так что я дважды совершал экскурсии вокруг острова, пока Корнилов тренировал стрельцов, а Немцов команды кораблей, выводя их в учебные походы. Мы готовились к дальнейшей отправке.

Наконец этот день наступил, и флотилия под прощальный салют пушек крепостей вышла из гавани и, набирая скорость, направилась дальше, продолжая наш поход.

Через шестнадцать дней мы достигли побережья Америки в районе Новой Шотландии моего мира, где-то, где стоял Галифакс. Там мы, найдя удобную гавань, организовали первое поселение, благо местных так и не повстречали. Поселение получило наименование Благовещенское.

Оставив в гавани один транспорт, на котором и прибыл заранее подобранный людской состав для поселения, и боярина Охлопкова со своими холопами, что будет тут всем руководить, а также «Неву», мы отправились дальше. Оба корабля останутся тут, команды будут помогать в постройке поселения, крепости и хоть какой-то инфраструктуры будущего порта. Также в этом поселении я оставил одну строительную артель, десяток стрелков и одну пушку для защиты.

Следующее поселение мы основали в районе Нью-Йорка моего мира. Тут я задержался на неделю, так как была эпохальная встреча с местными индейцами-делаварами, что как раз вели охоту перед нашим появлением в этих местах. Те большими глазами наблюдали за нашим прибытием, как мы входим в Гудзон, но были довольно приветливы, отправив гонца за вождём, и свободно ходили среди нашего лагеря. Десяток стальных ножей быстро разошёлся среди их лучших воинов. Общаться, конечно, приходилось жестами, но я смог выкупить у них остров Манхэттен, переименованный мною в Свободный, а также прилегающие земли. Мне это стоило всего тюк красного сукна, десять ножей и шесть топориков. Кроме этого, я совершил обмен, который изначально планировался мной. Трое мальчишек и две девочки отправились в поселения индейцев с наказом учить их обычаи и языки, чтобы потом выступать в роли переводчиков-дипломатов. Взамен мне выдали такое же количество детишек-индейцев. Наши дети, отправляемые к индейцам, уходили не навсегда с потерей связи – поселения краснокожих находились недалеко, в пятнадцати и двадцати километрах. Они могут навещать соотечественников в случае надобности.

Вождь племени на это пошёл охотно, видимо сообразив о причинах обмена. В последние дни я заставлял общаться с ним наместника-боярина, остававшегося в этом поселении, которое уже начали возводить.

Сам вождь в сопровождении уважаемых стариков племени охотно совершал экскурсии по строившемуся поселению, пока были только шатры да разметки будущих домов с крепостной стеной, но не избежали его внимания и корабли. Особенно вождя приводили в восторг лошади, на которых передвигались мои вестовые и татары, а также ружья. Два раза мы устраивали общую охоту на бизонов, обеспечивая мясом мой лагерь и три поселения вождя, перевозя туши на повозках и телегах. Индейцы сперва испуганно падали на землю при первых выстрелах, но в последнее время даже пробовали стрелять. Так что я был вынужден подарить вождю одну кобылу, ей как раз скоро жеребиться, и одну пищаль с запасом пороха и пуль. Подарки были приняты с полным восторгом, и вождь стал нашим горячим поклонником.

Через десять дней, также оставив в поселении корабли, два транспортника и «Ёж», мы попрощались с грустным вождём и отправились дальше. Вождь перед отправкой подарил мне свою дочь лет пятнадцати на вид, черноволосую стройную красавицу, настоящую Покахонтас, и пяток молодых воинов. Так что теперь на палубе кроме матросов и стрельцов находились полуголые индейцы в кожаных передниках на бёдрах. Правда, недолго, Немцову их вид быстро надоел, и скоро все индейцы гордо щеголяли в форме стрельцов с нашивками лазутчиков на рукавах, только на их поясах висели не сабли, а топорики. Они им были привычнее. Кроме этого оружия у индейцев ещё были луки и стрелы с костяными наконечниками.

А Покахонтас, я звал её именно так, уже привыкла, оказалась ничего, мужчину она ещё не познала. До меня, естественно. Девушка как-то незаметно вошла в мою жизнь и стала ещё одним дополнением в постели. Прекрасным дополнением. Чему я был только рад.

Потом было возведение ещё одного поселения, зеркальное общение с индейцами, что владели местными территориям района Норфолка моего мира. Только нам в этот раз помогали те индейцы, что плыли с нами. Тут тоже всё прошло благополучно, земли были выкуплены, о чём также был составлен документ, и оставив в поселении, получившем название Архангельск, два транспортника и «Лилию», мы отправились дальше, пока, наконец, не достигли цели нашего путешествия, центра земель будущего Княжества Российского. Это были земли в районе Чарльстона будущего.

Там началась высадка. Обрадованные холопы, зная, что мы прибыли и это окончание путешествия, весело высаживались и готовились к жизни на новых землях. Я же с холма, находясь в седле своего коня, в подзорную трубу наблюдал за разгрузкой кораблей, стоявших у берега, а также рассматривал земли, что теперь считал своими.

– Князь, кажется, местные, – сказал татарин Али, сидевший на своей лохматой лошади справа от меня. Переведя трубу на лес, что находился в километре от берега, я действительно рассмотрел несколько полуголых фигурок, что с испуганным любопытством наблюдали за нами.

– Позовите Перо, пора пообщаться с местными и совершить куплю-продажу земель, – приказал я, опуская подзорную трубу.

Ещё раз осмотревшись, я счастливо вздохнул. Наконец дом, милый дом.

* * *

Погладив Ласку левой рукой, я переложил листы с докладом министерства финансов и, прикрыв глаза, откинулся на спинку кресла в моём рабочем кабинете в кремле столицы Княжества Князьграда.

Шесть лет титанической работы могут пойти прахом, и только по одной причине: я вначале заселения континента слишком размахнулся и начал несколько больше проектов, чем мог себе в действительности позволить, и в данный момент это начинало аукаться. Сейчас подробнее объясню, в чём дело.

Шесть с половиной лет назад, когда мы высадились на побережье земель Княжества Российского, как они официально именовались, первый год я отвёл на застройку и обустройство. Первый месяц крестьяне, рабочие и строители только этим и занимались. Пока возводился Князьград и росли прилегающие деревушки, сёла и хутора, я на трёх кораблях, сопровождая новгородских бояр, отплыл к Кубе. Да, я решил пришлых новгородских бояр держать подальше от себя. Куба – идеальный вариант. Плаванье было тяжёлым, в этот раз бояре таки умудрились потерять одну свою лоханку, пришлось размещать часть спасённых на палубах моих боевых кораблей. Те только и стенали об утраченных богатствах, оставшихся в ушедшем на дно ушкуе. Но это ладно. Пройдя мимо Багамских островов и добравшись до Кубы, я в районе Гаваны основал своё поселение-городок, дав боярам довольно большие участки земли и объяснив, что сейчас остро необходимо для молодого Княжества. Проще говоря, что лучше выращивать. Это были, конечно же, сахарный тростник и фрукты.