— Да мы уж знаем, — хмыкнула Прохина. — Только влюбляешься ты всё время в кого-то не в того.

— А в кого она влюбляется? — полюбопытствовала повариха.

— Да всё в звёзд каких-то, — махнула рукой Ксения, — причём голливудских. Все стены дома плакатами обвешала. То в Тома Круза влюбилась, то в Рики Мартина. Последняя любовь-то у тебя кто, а, Ирка? А, вспомнила — Леонардо ди Каприо! С такими возлюбленными тебе, подруга, до конца жизни в девках куковать! — Сменщица иронично улыбнулась.

— Господи, я и не знаю звёзд-то этих, — пожала плечами Ивановна. — Чего они делают? В кино играют или поют, по сцене скачут?

— Да и то, и другое. А наша Ирка по ним убивается, — хитро прищурилась Ксения.

— По всем сразу? — удивилась повариха.

— Ага.

— Ну что ты чушь порешь?! — возмутилась Ира. — Ни по кому я не убиваюсь! Я просто их поклонница, и всё. Я же не совсем дура! Я понимаю, что они далеко, в Америке, куда я никогда в жизни не доеду…

— Глянь, Ивановна, она уже в Америку собралась! — картинно всплеснула руками Ксения. — В Голливуд! К ди Каприо в невесты записываться!

— Никуда я не собралась!

— Да я тебя знаю! Тебе в голову стукнет, ты и поедешь! И будешь там, у него под дверью, слёзы лить! «Леона-ардо, возьми меня за-амуж!»

Администраторша принялась тереть кулаками глаза, изображая рыдания.

— Дура! — надула губы Ира.

— Ой, обиделась! Значит, правда, в ди Каприо влюбилась!

— Да не трогай ты её, — встала на защиту Иры Ивановна. — Ну влюбилась и влюбилась! Молодая ещё. Повзрослеет, ума наберётся и перестанет по этому Карпу убиваться.

— По какому Карпу? — опешила Ира.

— Ди Каприо, Ивановна! — захохотала Ксения.

— Во-во! Ему самому! — закивала повариха. — По-молодости ещё можно влюбляться, пока время есть. Но и то… Пора бы уже начинать головой думать. А то после двадцати пяти лет уже никто на тебя не посмотрит. Будешь, как Ксенька вон, на работе сутками сидеть, курить и вздыхать.

— Да что ты прицепилась ко мне, Ивановна?! — возмутилась Прохина. — Ну не ухаживает за мной никто, ну что я сделаю? Самой, что ли, мужикам на шею вешаться?

— Нет, на шею вешаться не стоит, а то за гулящую примут, — веско заявила повариха. — А вот первый шаг самой сделать можно. И даже нужно. Приличные парни завсегда стеснительные. Это кобелям всё нипочем, они с любой бабой легко шашни заводят, а потом так же легко бросают. А к хорошему мужчине чаще всего женщина сама должна подход найти. Это я, девчата, по своему опыту знаю. Был у меня один случай в жизни, до сих пор себе простить не могу.

— Какой? — навострила уши Ксения, падкая до чужих любовных историй.

— Да ничего особенного, — попыталась замять стряпуха, видимо, не особо приятную для себя тему.

— Нет уж, Ивановна, если заикнулась — давай рассказывай. Нам же интересно! Да, Ирка? — загорелась Прохина.

— Да ну! — отмахнулась Ивановна. — Ничего интересного!

— Расскажи! Ну расскажи! — заныла Ксюша.

— Вот прилипла, липучка! Ладно, слушайте… — Повариха подпёрла кулаком щёку и начала рассказ: — Возрастом я такая как Ирка, была. Молодые девчонки, на танцы бегали. Здесь, недалеко от посёлка, санаторий есть для военных. Офицеры туда отдыхать приезжали со всего Союза. Женихов — море. Все красавцы, все при погонах. Многие с семьями отдыхали, но много и холостых было. Это сейчас здравницы по полгода пустуют, только летом заполнены. А раньше здесь жизнь круглый год кипела. Ну вот, а при том санатории был клуб. Туда на танцы всех пускали — и гражданских тоже, особенно девушек. На танцах-то я его и приметила.

— Кого — его? — спросила Ксения.

— Его, — вздохнула Ивановна, — парня.

— И что?

— Понравился он мне. Лейтенант. Не писаный красавец, но такой… — повариха попыталась сделать какой-то жест, — ну, в общем, понравился.

— Ага. А дальше-то что?

— Да что. Дура была, молодая. Взяла с подружкой поделилась. Люськой ее звали. Говорю: «Так мне вон тот парень нравится — сил нет!» А она и давай смеяться, всем девчонкам трепать — мол, Ольга влюбилась.

— Ну и ладно!

— Вот и не ладно! Забраковали моего лейтенантика подружки. Как стали жужжать: «Да у него нос картошкой, да ноги кривые, да штаны на коленках пузырятся». Всей гурьбой смеяться стали. А я стою — чуть не плачу. В туалет убежала, чтобы никто слёз моих не видел. Пока в туалете сидела, белый танец объявили. Прибегаю — стоит мой лейтенантик. Я и пригласить хочу, и решиться не могу. Подружки-то засмеяли. Думаю, приглашу — ещё больше засмеют. А пока стояла да думала, Люська, зараза, взяла да и позвала его на танец. Я так и обомлела. Меня на смех подняла, а сама, под шумок, моего парня отбила! И потом, после этого танца, он весь вечер от неё не отходил! — Повариха горестно вздохнула.

— Ну и что? Подумаешь, один вечер! — пожала плечами Ксения.

— Нет, не подумаешь, — отозвалась Ивановна, — они потом встречаться стали. Лейтенант этот из Ростова оказался — отдыхать приехал, по путёвке. Каждый день Люська к нему на свидания бегала, а я дома рыдала в подушку. А потом он ей предложение сделал.

— Как? — ахнули разом Ира с Ксюшей.

— А вот так!

— И что, она согласилась?

— А как же! Согласилась, конечно. Вышла замуж и в Ростов укатила. Так до сих пор там и живёт.

Воцарилось молчание. Затем Ира осторожно спросила:

— Ивановна, и ты до сих пор об этом жалеешь? У тебя ведь, получается, с тем лейтенантиком ничего и не было…

— Не было, — согласилась повариха. — Но ведь могло быть. Никогда себе не прощу, что побоялась тогда к нему подойти. Может, у меня сейчас бы совсем другая жизнь была… Счастливая…

— Да брось ты, Ивановна, — скинула оцепенение Ксюша. — Такая же бы у тебя жизнь была. Ну, уехала бы ты в Ростов помидоры окучивать! А всё остальное так же было бы. Детей бы родила да поварихой работала. К тому же все военные пьют. И твой лейтенантик тоже, небось, закладывал, будь здоров. Ещё бы и морду тебе бил по пьяни. А нынешний твой муж чем хуже? Всю жизнь в море ходил, шмотки импортные привозил. Привозил или нет?

— Привозил, — кивнула та.

— Ну вот. Квартира есть, детей родила — выросли уже. Внуки пошли. Чего тебе ещё надо?

— Да, — стараясь казаться равнодушной, пожала плечами повариха, — я и не жалуюсь. Нормальную жизнь прожила, как все. Я просто вам, дурёхам, пример привела. Если будете сиднем сидеть, неизвестно чего ждать, так и без женихов останетесь! Уведут из-под носа, как у меня увели когда-то…

— Подожди, Ивановна, — что-то соображая, произнесла Ира. — А как же муж-то, а? Выходит, если ты до сих пор о лейтенантике жалеешь, мужа ты не любила?