* * *

Рэнд вошел в бальную залу при последних тактах вальса, когда утомленные танцующие пары медленно кружились на месте. Конечно, среди них были Сесили и герцог Норланд.

Вид у нее, по мнению Ашборна, был не просто очаровательный, а обворожительный. На ней было белоснежное платье. Темные волосы зачесаны высоко вверх, а тонкую изящную шею обхватывала нитка жемчуга; в волосах, словно белые снежинки, поблескивали маленькие жемчужинки; чудесная прозрачная кожа как будто светилась.

Ашборн застыл на месте не в силах оторвать взгляд от нее. Вскоре ему показалось, что она выглядит слишком бледной, слишком озабоченной. Величественно поднятая голова, королевская грация, с которой она сгибалась в поклоне… Но, несмотря на это, Рэнд никак не мог отделаться от впечатления, что ее что-то тревожило; во всяком случае, вид у нее, как ему показалось, был несчастный.

Они с Норландом не были близко знакомы, тем не менее Рэнд достаточно хорошо знал Норланда, так как они оба были членами «Прометеева клуба». Норланд был занудливым и чудаковатым, но вместе с тем безвредным и безликим, как те самые сыворотки, изучением которых он занимался. Что такого мог он сказать Сесили, чтобы она так расстроилась?

Музыка смолкла. Все танцующие захлопали в знак признательности хозяину бала. Взяв Норланда под руку, Сесили уже было направилась вместе с ним в обеденный зал, как вдруг остановилась, словно кто-то окликнул ее по имени.

Она обернулась, повинуясь безотчетному влечению, и ее глаза встретились с глазами Рэнда. Странная неведомая сила вдруг овладела Ашборном и, как магнитом, стала притягивать к ней. Он прислушался к своим ощущениям – нет, тут не могло быть никакой ошибки, его тянуло, влекло к ней.

Лицо, шея Сесили покрылись краской – верный признак того, что она смутилась при его виде. Вероятно, вспомнила их поцелуй.

Ашборн двинулся в ее сторону.

Недовольно покачав головой, она нарочно повернулась к нему спиной и пошла с Норландом, как и остальные пары, к выходу из бальной залы.

Но Рэнд был не из числа тех, от кого можно было так легко отделаться. С притворно равнодушным видом он незаметно ускорил шаг и догнал Норланда и Сесили.

– Вы не против, если я присоединюсь к вам?

Они остановились. Норланд удивленно приподнял брови, а Сесили, напротив, нахмурилась.

Лицо Рэнда приняло самое добродушное выражение, какое только он мог изобразить. Впрочем, Рэнда нельзя было отнести к числу искусных светских лицедеев, о чем ему самому было хорошо известно.

– Боюсь, я немного опоздал, – произнес он, кланяясь с отменной вежливостью. – Слишком поздно, чтобы найти кого-нибудь для пары во время ужина. Вы не возражаете, если я ненадолго присоединюсь к вам?

Не успела Сесили дать от ворот поворот нахалу, как просиявший Норланд – он узнал Ашборна – опередил ее:

– Конечно, о чем речь, Ашборн. Напротив, я буду только рад вашему обществу. За ужином мы обсудим, где можно найти деньги для моего последнего исследования.

– Конечно, обсудим, почему бы и нет, – подхватил Рэнд и жестом указал в сторону обеденного зала. – Прошу вас.

Хотя ему меньше всего хотелось выслушивать научные рассуждения Норланда, но не зря говорится: назвался груздем – полезай в кузов. Рэнду стало досадно: сидеть рядом с Сесили и разговаривать об инфекционных заболеваниях – какая злая ирония!

Рэнд краешком глаза взглянул на нее. Было совершенно ясно, что девушка даже не представляет себе, чем грозит ей застольная беседа с Норландом, иначе ее не слишком дурное настроение сразу резко бы ухудшилось. Вместо того чтобы бросать на Рэнда убийственные взоры, ей следовало бы обласкать его теплым благодарным взглядом за то, что он избавлял ее от смертельно скучной беседы с ее женихом.

Когда они уселись, Норланд обратился к Сесили:

– Что вам положить, миледи? Что вы больше всего любите?

– Что бы вы мне ни принесли, ваша светлость, я буду всем довольна.

Рэнд прервал их соревнование в любезностях:

– Мне, пожалуйста, возьмите пару омаров. Заранее вам признателен, Норланд.

Герцог обернулся к нему, слегка озадаченный его просьбой:

– Гм-гм, ладно. Я сейчас принесу.

Проводив Норланда взглядом, Ашборн обернулся к Сесили, которая смотрела на него с явным осуждением.

– О чем вы думаете? – сердито спросила она.

Рэнд как ни в чем не бывало подозвал к себе стоявшего позади них лакея с шампанским.

– Как о чем? Об ужине. Я чертовски проголодался. Рассчитывая на ужин, я как-то пропустил обед.

– Не притворяйтесь, что не поняли моего вопроса, – зашипела Сесили. – Зачем вы столь демонстративно, на глазах у всех подошли к нам? Мы ведь с вами, по мнению окружающих, не знакомы.

– Как не знакомы? Ведь Норланд представил нас друг другу.

– Он этого не сделал.

– Как не сделал?! – улыбнулся Рэнд. – Полагаю, что вы сами скоро убедитесь в моей правоте. Норланд настолько рассеян, что не составит большого труда уверить его, что так оно и было.

Сесили едва не вспылила от подобной дерзости, но тут же взяла себя в руки. Слишком много посторонних глаз и ушей было поблизости.

– Вы поставили меня в неловкое положение, – как можно тише произнесла она. – Я глубоко сожалею о том, что случилось… вчера…

– А я, напротив, очень сожалею о том, чего не случилось вчера, – возразил Рэнд.

Темные глаза Сесили сердито сверкнули. Какая дерзость! Он смеялся, шутил, а ей было не до смеха.

– Более того, – как ни в чем не бывало продолжал он, – я сожалею, что не могу повторить то же самое здесь и сейчас. Вы выглядите… просто очаровательно.

Лицо Сесили стало пунцовым от страха.

– Если вы пришли сюда, чтобы дразнить меня, то в таком случае вы меня сильно разочаровали, ваша светлость. Я ведь считала вас не лишенным благородства.

Голос Сесили дрогнул и прервался. Ашборн с тревогой посмотрел ей в лицо, ставшее печальным, и понял, что перегнул палку.

– Простите меня, я не хотел вас обидеть, – горячо ответил он.

– Обидеть? – Она отвернулась и, закусив губу, принялась нервно постукивать кончиком веера о край стола. – Вы заблуждаетесь, сэр. Обижаться на вас с моей стороны было бы глупо и бесполезно.

– Мне приятно это слышать, – сухо ответил Рэнд. – Сесили…

Он хотел было взять ее за руку, но она быстро одернула ее.

– Не забывайтесь, ваша светлость, на нас ведь смотрят. Подобная фамильярность может погубить мою репутацию. Неужели вы этого хотите?

«Нет, конечно, нет, – в сердцах промолвил про себя Рэнд. – Напротив, я хочу жениться на тебе. Я так люблю тебя, что не могу прожить без тебя и дня».