(Усмехнулся и вычеркнул невнятную речь.)

4) Потеря памяти (об этом тоже остается только догадываться)».

Хотел вычеркнуть, но передумал. Все равно надо оставить, перескакивать нельзя. Будет несправедливо, если на последнем этапе подопытный выйдет из игры. Придется все начинать сначала. В конце концов, не так уж и важно, как будет называться пункт: потеря памяти или потеря совести. Цель эксперимента была ясна, и поэтому хотелось закончить как можно быстрее. И выполнение каждого пункта – самый короткий путь к заключительному этапу опыта.

«5) Индуцированный сон, или потеря сознания».

На каждый пункт у Ильи было по два месяца. Он хотел сначала продлить до трех, но передумал. Двух месяцев достаточно. Весь эксперимент в целом занял бы десять месяцев. А затем финал. Вчера звонил Рашид с приятной новостью – фильм уже готов.

Чтобы споить крыс, Илье нужен был год. Ну до чего же проще с людьми!

Он снова вернулся к заполнению таблицы. Для Феликса следовало начать с 0,285 грамма, а для Даши – с 0,16 грамма. Эти дозы требовалось разбавлять. А уже в последний месяц крысы должны «напиваться» до потери сознания. Доза Феликса будет составлять более полутора граммов спирта, а Даши – более одного грамма.

Рашид и Илья посменно дежурили у клеток с крысами. А последнюю неделю Илья решил жить в подвале, где располагалась их тайная лаборатория, притащил даже раскладушку из общежития.

После десятимесячного цикла эксперимента надо было еще пару месяцев наблюдать за крысами, не переставая подливать им сорокаградусного зелья. По мнению Ильи, подопытные были готовы. Этап «невнятной речи» уже пройден, и по намеченному плану крысы впадали в «индуцированный сон» – допивались до потери сознания. Начиная с двести сорок пятого дня водка в клетках была в свободном доступе, хотя доза продолжала контролироваться, чтоб, не дай бог, на последнем этапе крысы не сдохли.

Конечно, животные должны обследоваться в ходе всего эксперимента, но тогда опыт пришлось бы прервать, а это в свою очередь грозило отсрочкой от намеченной даты. Илья же спешил. К тому же не было никаких гарантий, что после перерыва капля спиртного не убьет подопытных.

Через три дня Илья собирался показать фильм крысам, но был один нюанс – шансы на то, что животные станут смотреть этот фильм, крайне ничтожны. Илья ни разу не встречал кинотеатров для пьяных крыс.

Сеанс начался в срок. Крыс расположили согласно «купленным билетам». «Приняв на грудь», они мирно следили за происходящим вокруг клеток.

Чтобы увеличить возможность попадания в мозг подопытных информации, Рашид предложил поставить с каждой из четырех сторон клетки по телевизору и запустить фильм. Так и сделали.

В пункте проката в соседнем с их общежитием доме округлили глаза, когда Рашид назвал количество нужных ему телевизоров – восемь! У них оказалось только три, но они дали телефоны еще трех пунктов проката. Скоро все восемь уже стояли в секретной лаборатории – по четыре вокруг каждой клетки. Видеомагнитофон Илья взял у соседа по этажу в студенческом общежитии, а Рашид принес какой-то усилитель.

– Слишком много телевизоров для одного магнитофона, – с умным видом произнес он.

Илья рассчитывал на положительный исход дела. Он изучил сравнительную психологию и понял, что крысы ближе всех к человеку. Именно поэтому в лабораториях они, а не бомжи. Никто не хочет связываться с уголовщиной. К тому же эти животные способны обобщать жизненный опыт и вести себя в соответствии со сделанными для себя выводами.

Парни включили телевизоры и видеомагнитофон. Крысам некуда было деваться, если только закрыть глаза, чтобы не видеть происходящего на экранах. Зрение, конечно, у крыс слабое, они все видят в сером цвете, но реагируют на движения очень остро. Шанс, что разглядят скрытую на подсознательном уровне информацию, был. Хотя посыл «Бросай пить – выживешь!» они, понятно, не прочтут.

«К сожалению, я их научил только пить», – подумал Илья.

Но это было не важно. В процессе эксперимента Илья мог делать с подопытными что захочет. Отлучать их от кормушки с водкой или напаивать до потери пульса. Да хоть пить с ними на брудершафт. В стенах этого подвала все было в его власти.

Илья так и собирался после просмотра фильма одну крысу лишить спиртного, а второй позволить напиваться. В результате первая должна выжить, а вторая… Жаль, конечно, Илья привык к животным. Но как только он начинал думать о Феликсе и Даше как о людях, сострадание тут же улетучивалось.

Илья относился к алкоголикам, как к особой расе. Расе садомазохистов. Они причиняли боль себе, но в большей степени окружающим и всегда находили оправдание своим поступкам. В какой-то степени Илье их тоже было жалко. Но в такие моменты перед глазами вставала повесившаяся мать. И все! После этого хотелось, чтобы они не бросали пить, а вешались. Вешались!

Фильм закончился. Рашид понес первый телевизор к машине, а Илья остался следить за крысами. Никакой живости за ними не наблюдалось. Даже свойственные крысам частые повороты головы прекратились. Они сидели и смотрели прямо перед собой. В одну точку. К кормушке с водкой первым подошел Феликс, тем самым став невольным участником жребия. Илья не знал, кого лишить алкоголя, и решил: кто подойдет к кормушке первым, тот и будет пить до конца жизни.

Он поспешил вынуть из клетки Даши водку.

Последние дни у крыс замечалась паника. Едва заметив движение вблизи клетки, животные забивались в дальний угол и скалились. Сейчас же Даша даже и не обратила внимания на манипуляции с кормушкой.

Феликс попил, потом вдруг замер, словно прислушиваясь, и его вырвало рядом с кормушкой.

«Неужели промах? – подумал Илья. – Неужели все зря? Хотя постойте, ведь я и хотел, чтобы подопытные не пили».

Результат явно положительный, хотя пару недель за Феликсом понаблюдать все-таки придется.

Уже вечером этого же дня Феликс пил водку, как воду. Даша мучилась, слабо попискивая. У крысы было похмелье. Она то засыпала, то вздрагивала от любого шороха.

Илья сидел за столом и читал книгу, когда началось это.

Феликс завизжал, как свинья. Илья подошел к его клетке. Альбинос скалил зубы и жался к прутьям. В соседней клетке Даша тоже завизжала, запаниковав от вида своего друга.

Феликс трясся всем телом. Илья смотрел на самца-альбиноса, но тот, казалось, не видел его. Потом Феликс подпрыгнул и начал носиться по клетке. Через минут тридцать он успокоился, озираясь, подошел к блюдцу и попил. Еще через минут десять животное уснуло.

В два часа дня Даша умерла. Илья делал записи в журнале, когда самка вздохнула.

«Совсем как человек», – подумал Илья, встал, подошел к клетке и увидел лежащую на спине крысу. Судорога скрутила маленькое тельце. Ее парализовало. Через пять минут она уже ни на что не реагировала. Умерла. Приучив Дашу к алкоголю, Илье не надо было резко выводить ее из эксперимента, без лекарств.